Ромашка. - Николай Далекий

Стоящий у ворот полицейский, услышав немецкую речь и шаги, мельком, рассеянно взглянул на проходившего мимо офицера и девушку и, не отдав чести, отвернулся.

Из распахнутой двери на крыльцо, сильно нагибаясь, выбежал полицейский с потным, испачканным сажей лицом, таща ящик рации.

— Нашли, Петро? — крикнул тот, что стоял у ворот. Петро не ответил. Хватая широко открытым ртом свежий воздух, он поставил рацию на землю возле убитого.

Вслед за ним на крыльце горящего домика появились еще два полицая. Шатаясь, как пьяные, они несли худенькую девушку с толстыми длинными, наполовину распущенными светлыми косами. Белая кофточка на груди девушки была залита кровью, безжизненно покачивалась опущенная, голая по локоть рука… Девушку отнесли к изгороди и как–то медленно, осторожно, точно боясь причинить ей боль, опустили на землю. Один из полицейских, пожилой, грузный, сняв фуражку, смахнул ребром ладони пот со лба и, дико озираясь налитыми кровью глазами, тяжело вздохнул.

— Пойдемте! — тихо сказала Оксана и потянула за руку Вернера, замедлившего шаги и, видимо, собиравшегося остановиться. — Я не люблю смотреть на убитых.

— Да, да, — поспешно и как–то рассеянно согласился летчик. — Мне нужно немедленно явиться в штаб, сообщить. Ты видела рацию?

— Этот маленький зеленый ящичек?

— Анна, вот кого ты должна бояться и ненавидеть. В домике жили русские разведчики. Этот ящичек мог наделать нам много беды. Я уже слышал…

Летчик осекся на половине фразы — строжайшая тайна! «Что вы слышали?» — хотела было спросить Оксана, но вовремя удержалась. Ей уже не требовался ответ. Ясно, их разведка знала о существовании радиопередатчика. О таинственном радиопередатчике шли разговоры и в штабе полка, в котором служил Людвиг.

Вернер торопливо шагал по улице. Губы его были сурово сжаты, глаза стали строгими. Оксана думала об убитых. Девушку со светлыми косами она никогда раньше не видела. Она хорошо рассмотрела ее лицо. Мужчина в пиджаке с порванными рукавами также показался ей незнакомым. Очевидно, девушка была радисткой, а мужчина, по заданию Тихого, охранял ее. Это та группа, с которой был связан Тарас. Поняв, что гибель неминуема, они сами подожгли дом. Мужчина был убит, девушка, видимо, застрелилась. Рация была спрятана в подвале, полицаи нашли люк и вырубили замок топором. Вряд ли они еще раз полезут в горящий дом. Если там есть документы, вещи — они сгорят.

Выйдя на Степную, Людвиг остановился.

— Извини, Анна, я должен покинуть тебя. Мне нужно в штаб.

Едва девушка прошла сотню шагов, как с Дворянской на Степную вылетели две открытые машины, битком набитые офицерами. Это к горевшему домику спешили гестаповцы.

11. ШЕСТОЙ СВЯЗНОЙ

Четыре дня подряд никто из связных не выходил навстречу Оксане. Было похоже, что после трагедии, разыгравшейся у маленького домика на окраине Полянска, жестянщик Тихий забыл о существовании Анны Шеккер. Беспокойство девушки росло. Строя различные догадки, она пыталась разобраться в событиях последних дней и определить степень опасности, нависшей над всей подпольной организацией, руководимой Тихим. Однако предположения оставались только предположениями.

Бесспорно было одно: группа, обслуживавшая рацию, разгромлена. Один только Тарас Шумко сумел улизнуть. Впрочем, не будь рядом с Оксаной Людвига или откажись летчик–ас выполнить ее каприз, на этот раз отчаянный хлопец наверняка поплатился бы головой за свою или чужую ошибку.

О погибших подпольщиках Оксана старалась не думать. Зачем лишний раз терзать сердце? Они погибли, их уже нет. Самым искусным палачам не разжать уста тем, кто мертв. Нужно думать о тех, кто жив и должен продолжать борьбу.

Но тут одна за другой возникали мучительные догадки. Каково положение организации? Есть ли у нее запасная рация? Из всей подпольной организации Оксана знала только Тихого и связных. Но связных было пятеро, и в резерве оставался еще один — шестой… Не слишком ли много для одной рации? Еще при первой встрече с Тихим Оксана возражала против такого большого количества связных. Она предпочитала иметь одного–двух, но самых надежных. Каждый новый связной увеличивал риск. Жестянщик подумал и сказал ей тогда: «Так нужно. Все учтено и взвешено с точки зрения общего риска. Связные не знают и не должны знать друг друга». Довод Тихого показался Оксане неубедительным, она стояла на своем: «Будут знать связные друг друга или нет, положение от этого не меняется. Важно то, что все они будут знать меня в лицо». Тихий усмехнулся: «Не беспокойся. На связь выделяем верных людей. В случае малейшей опасности или даже подозрения на опасность любой связной как бы автоматически будет выключен из цепочки и исчезнет из города».

Тихий чего–то не договорил. Оксана поняла, что ей не следует расспрашивать его о структуре организации. Это дело Тихого. Ей даже лучше, когда она знает как можно меньше. В дальнейшем у нее все–таки сложилось убеждение, что связные обслуживают несколько групп, вернее, каждый — свою группу. Но ведь могло быть и так, что существовала только одна группа с рацией и все связные, чередуясь между собой, обслуживали только ее. В таком случае прерванная связь объясняется просто: сведения, добываемые Оксаной, пока что бесполезны, передать их нет возможности. Ну, а если у Тихого имеется запасная рация? Это не исключается. Значит, Тихий выжидает, не хочет рисковать. Может быть, он побаивается, что за связными установлена слежка, и вышлет нового. Нужно ждать. Оксана вспомнила все, что касалось еще не известного ей шестого связного, и успокоилась.

После окончания завтрака в столовой и до начала обеда был большой перерыв, и все официантки, кроме дежурной, отправлялись по домам. Оксана вышла последней. Обычно в это время где–либо на пути к дому ее встречали связные, и она передавала им крохотный комочек ватки. Ватка не вызывала подозрений и была удобна: ее можно было спрятать за корсаж юбки, зажать между пальцами и даже сунуть в ухо (продуло на сквозняке!), а в случае опасности неприметно обронить и, наступив ногой, затоптать в землю. Безобидный комочек ватки! Вряд ли кому придет в голову, что в ватку завернут туго скатанный кусочек папиросной бумаги…

Сегодня на маленьком кусочке бумаги были записаны все важные сведения. Два дня назад на Полянский аэродром прибыл из Франции полк тяжелых бомбардировщиков. Летчики привезли с собой много вина (этикетки на бутылках французские) и хвастались, что они еще неделю назад бросали на остров «гостинцы». Остров, конечно, — Англия. Номер полка установить не удалось. Полянские летчики встречали прибывших радостными возгласами: «А–а, крылья Германии!», «Привет крыльям Германии!» Слова «крылья Германии» раздавались без конца. Следовало предположить, что новый полк был каким–то особым, заслуженным и, вместо обычного номера, обозначался этим громким названием.

По коду «Франция» обозначалась цифрой семь, но без черточки. Наименование полка пришлось написать полностью и рядом поставить код — «сол», чтобы пользоваться им в дальнейшем. Записывая на папиросной бумаге слова «Крылья Германии», Оксана испытывала тревожное чувство. Она понимала, что попадись именно эта бумажка в руки опытного следователя, он сразу же заподозрит неладное. Но другого выхода не было — Тихий требовал точного обозначения частей авиации, прибывающих или выбывающих из Полянска.

Оксана шла по улице Степной. Тут не было тротуаров. По обе стороны булыжной мостовой росли белокорые тополи, а между ними и заборами, среди чахлой, серой от пыли травы, тянулись тропинки, выбитые ногами пешеходов. Прохожие встречались редко. Увидев их еще издали, девушка убеждалась, что того, кто ей нужен, нет.

Вот что–то дрогнуло в глазах Оксаны, и тонкая тревожная морщинка перерезала ее лоб. Она увидела, как впереди на углу Степной и Дворянской к киоску, торгующему хлебным квасом на сахарине, подошел молодой человек в белой сорочке. До киоска оставалось метров двести, но Оксана узнала Андрея. Нет, она не ошиблась. Разве могла она ошибиться? Даже раньше, в те счастливые, безоблачные годы, она незримо, каким–то шестым чувством любящего человека угадывала, чуяла его приближение. И не ошибалась никогда.

Какая ненужная, тяжелая встреча… Только боль, только страдания принесет она им обоим. Может быть, Андрей свернет к вокзалу? Оксана замедлила шаги.

После посещения домика на Цветочной Оксана встречала Андрея четырежды. Это были случайные встречи. И каждый раз Андрей видел Оксану, идущую об руку с офицером–летчиком. Однажды возле кинотеатра они столкнулись лицом к лицу. «Что с тобой?» — спросил Людвиг, почувствовав, как дрожит ее рука. Андрей стоял в трех шагах, слегка опустив голову, засунув правую руку в карман пиджака, лицо его было бледно, и синие шрамы на правом виске выступали так четко, точно были нарисованы на бумаге. Если бы Оксана не знала, что пальцы правой руки Андрея искалечены, она могла бы подумать, что он стискивает ими в кармане пистолет и готовится выстрелить в нее в упор. Почему Тихий не выполнил своего обещания? Андрей должен покинуть Полянск. Пусть Тихий поймет ее состояние — дальше она не может вынести. В конце концов все это может кончиться глупейшим провалом.