Пути непроглядные - Анна Мистунина

Вопрос Гвейра, обращенный к сестре, перебил его путаные размышления:

– Если мы уже близко, Игре, почему здесь все не кишит призраками и их жертвами? В Сторксе все кажется обычным… почти. Ста милями к северу мы встретили больше разрушений, чем здесь!

Игре передернула плечами, и Рольван направил коня ближе, чтобы расслышать ее ответ.

– Подожди еще, встретишь. Те, кто прошел первыми, растерялись и разбрелись кто куда. Остальные держатся ближе к Вратам. Что-то заставляет их оставаться там, что – не знаю.

– Не слишком-то мудро вступать в бой, почти ничего не зная о враге, – заметил Гвейр.

Игре не стала спорить, только вздохнула:

– Иногда приходится идти вслепую. Может быть, когда подойдем ближе, смогу что-нибудь разглядеть.

– Обнадеживает, – хмыкнул Рольван, не желавший оставаться в стороне от разговора.

И получил в награду сердитый взгляд.

– А может быть, ты закроешь Врата своими молитвами!

– Никогда не был в них силен, – отозвался он весело. – Слишком любил вино и женщин, понимаешь ли.

Игре фыркнула:

– Вижу. Этого только слепой не увидит!

– Не ссорьтесь, – попросил Гвейр. – Сколько можно?

– Никто и не ссорится, – ответил Рольван прежде, чем она придумала очередной резкий ответ. – Ведь правда же, Волчица?

Их лошади оказались совсем рядом. Тонкий и быстрый, как змея, меч вылетел из ножен на ее поясе и оказался возле его горла так быстро, что Рольван даже не успел сообразить уклониться, как заточенное лезвие обожгло холодом его кожу.

– Еще раз назовешь меня так, – звеняще выдохнула Игре. – Еще раз!

К этим звериным огонькам в ее глазах Рольван уже почти привык. Не отводя взгляда, он медленно поднял руку и отодвинул меч.

– Я тебя понял, – сказал он.

Гвейр негромко, но смачно выругался. Игре убрала меч и резким движением послала свою кобылу вперед. Рольван потер горло и поспешил догнать ее, так, чтобы дальше ехать рядом. Замыкающим на этот раз остался Гвейр, и его недовольный взгляд еще долго буравил Рольвану спину.

Ко времени дневного привала на берегу одной из многочисленных речушек Гвейр подстрелил жирного селезня, так что обед был горячим – весьма кстати, и даже то, что мясо оказалось довольно жестким, не испортило аппетита. Позволив отдохнуть лошадям, продолжили путь и еще до заката миновали две небольших деревни, одна из которых казалась странно опустевшей, зато во второй жизнь шла своим чередом, как будто и не бывало в этих краях никаких призраков. Благополучие это казалось до того ненастоящим, что все трое вздохнули с облегчением, когда последние дома остались позади.

Когда закатное солнце огненным колесом нависло над лесом, заставляя все время щуриться и отворачивать головы, с вершины очередного холма открылся вид на обнесенную неприступной стеной монашескую обитель и дальше, на еле видный за изгибом дороги постоялый двор.

Рольван не удержался, протянул задумчиво:

– У монахов должен быть странноприимный дом.

– Нет! – в один голос откликнулись брат и сестра.

Гвейр усмехнулся и пояснил:

– На постоялом дворе лучше кормят.

– Ты просто не привык к монастырской пище. Она очень даже недурна.

– Тебя никто не держит, – сообщила Игре. – Можешь там и остаться.

Рольван улыбнулся ей.

– Кто-то же должен за вами приглядывать.

Игре негодующе втянула воздух, но Рольван уже ехал вниз по склону холма. Он знал, что ведет себя как мальчишка, но нисколько в этом не раскаивался. Задирать и злить ее было настоящим удовольствием, не требовавшим к тому же никаких усилий. А Гвейр пусть радуется, что стычки эти происходят на словах, а не на мечах. Учитывая обстоятельства их знакомства, все могло бы быть намного хуже.

Вдоволь напетлявшись по неровному склону, дорога пошла прямо. Путники подстегнули лошадей. В щели меж камней пробивались пучки сероватой травы, кое-где вырывались наружу корявые корни росших по краю деревьев. Рольван оказался впереди, Гвейр и Игре следовали теперь за ним, беседуя негромко – он прислушивался, но разбирал только отдельные слова. Их голоса, стук копыт на камнях, звон металлических частей сбруи и собственные противоречивые мысли отвлекали внимание, и лишь когда Гвейр вдруг замолчал, а лошади его и Игре прибавили шаг, Рольван оглянулся и увидел спускающихся с холма всадников.

Их было трое, слишком мало, чтобы представлять опасность, и воинственными они не казались. Но когда, очутившись на ровном месте, они пустили коней вскачь, Гвейр тут же очутился между ними и сестрой, и Рольвану ничего не оставалось, как приготовится защищать ее с другой стороны. Всадники быстро приближались. Издалека их можно было принять за господина с двумя слугами, но, оглянувшись снова, Рольван узнал в богато одетом всаднике священника в темной сутане, прикрытой коротким плащом с богатой меховой оторочкой, в криво сидящей на кудрявой голове шляпе. Его спутники, без сомнения, были простыми монахами. Оружия у них не было, если не считать хлыстов, и опасными они могли оказаться разве что для встречных собак.

Дорога не позволила бы разъехаться шестерым. Пришлось посторониться, чтобы пропустить спешащую троицу. Тот, кто ехал первым, вежливо кивнул, благодаря, и проехал было мимо. Это был невысокий плотный мужчина, до самых глаз заросший светлой курчавой бородой. Его глаза смеялись, даже когда он всего лишь приветствовал случайных путников, уступивших ему дорогу, а уголки губ приподнимались в непроизвольной улыбке. Это неодолимую веселость не узнать было невозможно. Рольван открыл и закрыл рот в полной растерянности, но в тут священник оглянулся и сомнения исчезли.

– Рольван! – восторженно закричал он в тот же самый миг, когда Рольван воскликнул:

– Одо!

Мгновение, и оба, соскочив с седел, со смехом принялись хлопать друг друга по плечам.

– Заматерел-то как! – хохотал Одо. – Ну точно тидирский головорез, чтоб тебе треснуть!

– Вчера только тебя вспоминал, веришь? – перебил его Рольван.

– Врешь! – восхитился Одо совсем как в детстве, и Рольван, не задумываясь, ответил детской клятвой:

– Да быть мне монахом, если вру!

И вызвал этим новый приступ смеха у своего старинного приятеля. Спохватился:

– Ну да, ты-то теперь монах, кто бы подумал! Еще не епископ?

– Всего лишь скоромный настоятель здешней обители, – сообщил Одо без тени положенного смирения. – Где сегодня тебе окажут гостеприимство не хуже, чем тидиру! Ты ведь не собирался проехать мимо, нет?

Рольван замялся. Один из монахов, терпеливо ожидавших своего настоятеля, вежливо кашлянул. Одо оглянулся, кивнул. Сказал громко:

– Куда бы ты ни ехал, ты и твои друзья… – спутники Рольвана ответили на его взгляд лишь короткими поклонами, Рольван тоже не спешил представлять их друг другу. Одо продолжил, пожав плечами: – куда бы вы ни ехали, уже вечер. У нас в обители всегда рады гостям, и даже не смей спорить. Постель будет не хуже, чем в казарме, а ужин получше, уж поверь!

Под грозным Гвейровым взглядом Рольван смущенно потер лоб.

– Дай мне немного времени, – попросил он. – Мы как раз решали, где будем ночевать.

– Да о чем тут спорить-то? – возмутился отец-настоятель, но сжалился и великодушно позволил: – Ладно, решайте дальше. Я поеду вперед и буду ждать. Не поверишь, какое вино я достану отпраздновать нашу встречу!

Он ударил Рольвана по плечу с такой силой, что тот покачнулся. Потом вскарабкался, не без помощи одного из своих монахов, на серого мерина, такого же упитанного, как он сам, и ударом пяток отправил его вперед. Оглянувшись через плечо, крикнул:

– Не задерживайся, Рольван!

Рассмеявшись, умчался прочь. В седле он держался неуклюже, изрядно напоминая обряженный в плащ и сутану мешок с мукой. Рольван от души улыбнулся вслед.

И обернулся, чтобы встретить сердитый взгляд Гвейра и презрительную улыбку-оскал его сестры.

– Ну что вы так злитесь? – спросил он их. – Почему бы нам не заночевать в монастыре? Или тут вас тоже все знают?

– Поехали, Игре, – сказал Гвейр, резко ударив коленями в бока своего коня.

Игре последовала его примеру, показав напоследок самый уничижительный из своих взглядов. Направленный на пешего Рольвана сверху вниз, он удался особенно хорошо. Даже спина ее, когда Игре вместе с братом уезжала прочь по следам скакавших впереди монахов, выражала презрение.

– Проклятые дрейвы, прах бы вас побрал, и вас, и ваших призраков! – вполголоса выругался Рольван, прежде чем влезть в седло и отправиться вдогонку.

– Гвейр! – позвал он, подъезжая. – Да подожди же ты!

Гвейр остановился так резко, что Рольван чуть не наехал на него.

– Чего ты хочешь?! – воскликнул он. – Ты дал слово защищать Игре, а сам теперь хочешь вести ее в логово врагов! О чем с тобой после этого говорить?