Тождественность любви и ненависти - Чингиз Абдуллаев

– В чем? – спросил Давид. – Он поможет мне наладить отношения с Тамарой? Или исправить мои глупые ошибки молодости? Чем он мне сможет помочь?

– Остаться в живых. Если ты веришь в это глупое предсказание.

– Он мне не поможет, – задумчиво произнес Чхеидзе, – но если сможешь, постарайся его найти. И еще одна просьба. Я бы хотел встретиться с нашей дочерью еще раз. Вы сможете завтра ко мне приехать?

– Я постараюсь ее уговорить. Хотя это будет достаточно трудно.

– Постарайся. Может, завтра мой последний день, – напомнил Давид.

– Не нужно об этом все время думать, – посоветовала Ирина, – а завтра я найду тебе этого специалиста.

– Действуй, – согласился Чхеидзе, – и прости меня, если я тогда был неправ. – Ты меня простила?

– Нет. Конечно, нет. Я не могу тебя простить. И никогда не прощу. Но возможно, я стала лучше понимать мотивы твоих поступков. И тогда. И сейчас. До свидания. Я поеду.

– Ты опять со своим молодым водителем? – чуть ревниво осведомился Чхеидзе. – Кто он такой? Почему он уступает тебе место? Почему спит в твоей машине?

– Неужели ты ревнуешь? – улыбнулась она, поднимаясь со стула. – Ему только двадцать пять. Ты помнишь, сколько нам лет?

– Это не ответ.

– Другого не будет. Ты не мой муж и никогда им не был. А моя личная жизнь, это моя жизнь, к счастью, не зависящая от тебя. До свидания. Я поговорю с Тамарой.

– Ты дала ей имя моей бабушки.

– Нет. Я дала ей имя грузинской царицы. Чтобы однажды рассказать девочке, кем был ее отец на самом деле. Но того мальчика уже давно нет, Давид. Ты изменился и не в лучшую сторону. Стал таким нетерпимым, своевольным, подозрительным, мнительным. Может, тебе и правда не нужно было сюда приезжать. Даже через двенадцать лет. Мы редко меняемся в лучшую сторону. Обычно все дурные черты нашего характера проявляются уже в зрелом возрасте. Сказываясь и на нашем характере, и на нашей судьбе.

– Может, ты останешься у меня? – неожиданно предложил он. – Хотя бы сегодня.

– Ты опять ничего не понял, – она поцеловала его в щеку и вышла из апартаментов.

На следующее утро он выпил стакан виски и, почувствовав себя плохо, с трудом добрался до ванной. Через час он позвонил Ирине и попросил срочно найти ему этого эксперта. А еще через некоторое время он снова перезвонил и предложил им приехать к нему на следующей день в двенадцать часов дня. Ирина поняла, что его маниакальная подозрительность достигла некоего предела и этот день, указанный цыганкой, он хотел провести один, не подпуская к себе никого, чтобы гарантировать свою безопасность. Она согласилась.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ. РЕАЛЬНОСТЬ

Часы показывали половину четвертого, когда Дронго поднялся, чтобы приготовить своей гостье чашечку кофе. Он принес ей кофе и налил себе чай. Она взглянула на него несколько удивленно.

– Ты чем-то болеешь? – спросила Ирина.

– Нет.

– А почему ты не пьешь кофе?

– Не знаю, – улыбнулся Дронго, – я больше люблю чай.

Она взяла свою чашечку кофе.

– Я была у него вчера вечером, – повторила Ирина, – и мы договорились с ним встретиться сегодня днем. Тамару я уговорила поехать со мной. Но сегодня он мне перезвонил и предложил перенести нашу совместную встречу на завтра. Я очень удивилась. Но он попросил побыстрее тебя разыскать, и я поняла, что с ним опять что-то происходит. Он превращается к подозрительного маньяка, который уже никому не доверяет. Миллионы окончательно доконали Давида, он теряет чувство реальности. Я сообщила Тамаре, что он будет ждать нас завтра днем у себя в отеле. К счастью, завтра суббота и мы сможем нормально побеседовать.

– Он достал пистолет, – сообщил Дронго, – очевидно, взял оружие у кого-то из охранников. Представляю, сколько денег он заплатил. Но теперь он сидит один в своих апартаментах, отказывается от еды и воды и никого не пускает к себе. Даже Лиану и своего телохранителя. Это уже паранойя. Ты помнишь фильм «Авиатор»? Он как раз о Говарде Хьюзе, которого доконали его огромные деньги. Под конец своей жизни он не выходил из отеля и ему повсюду мерещились микробы.

– Давид еще пока не такой, – возразила Ирина.

– Пока, – сказал Дронго, – только пока. Но с годами эти дурные черты будут прогрессировать и развиваться.

– Убедил, – кивнула она, – я не выйду за него замуж. Честно говоря, в третий раз мне совсем не хочется замуж.

– Меня беспокоит твой водитель. Может, мы предложим ему подняться к нам? Он живет в твоей квартире? Это твой друг?

– Давид задавал такие же вопросы. Только он ревновал, уже увидев его, а ты, еще не видя парня, готов пригласить его к себе, – задумчиво произнесла Ирина. – Не беспокойся. Он будет спать в машине. Мы въехали к вам во двор, а у вас есть охрана и поэтому ему ничто не грозит. К тому же он спортсмен.

– Сколько ему лет?

– Двадцать пять. И я не занимаюсь совращением малолетних, если ты об этом подумал. Он мой племянник, сын моей старшей сестры. Очень хороший мальчик. Сейчас он подрабатывает у меня, а с Нового года уезжает в Америку.

– Удобно, – согласился Дронго, – представляю, как нервничал Давид, увидев этого парня. Ты сказала ему, что он твой племянник?

– В отличие от тебя, он не думал о моем водителе и не предлагал пригласить его к себе в номер. Он уже привык не думать об обслуживающих его людях. По-моему, он спит с Лианой, но делает это настолько бездушно и отстраненно, что это нельзя назвать даже обычными интимными отношениями. Просто оба выполняют какой-то особенный ритуал.

– У него много работы, – напомнил Дронго, – он крупный бизнесмен и холостой человек. Ему трудно приходится одному. И тем более искать себе женщину в поездках. С этой точки зрения Лиана идеальный вариант для Чхеидзе.

– Ты еще пытаешься его оправдать. Как странно. Вы тогда оба были очень похожи. А сейчас совсем разные. Он пытается обвинить всех, выгораживая себя. А ты пытаешься всех понять. Это сказывается разный жизненный опыт?

– Не знаю. Вполне вероятно. Ты пришла ко мне через столько лет и я сразу подумал: как здорово ты изменилась. Ты тоже стала совсем другой.

Она поставила чашечку на столик.

– Я скоро уйду, – сообщила Ирина, – и завтра мы с тобой встретимся. Ты больше ничего не хочешь мне сказать? Может, Давид придумал очередную пакость и собирается устроить нам какую-то проверку?

– Даже если так, то я тебе ничего не скажу. Ты сама нашла меня и рекомендовала как эксперта. С той минуты, как я с ним переговорил, я уже не могу раскрывать его секретов. Считай, что это профессиональная тайна.

– Ясно. У меня к тебе только один вопрос. Если хочешь, можешь не отвечать. Но если будешь отвечать, постарайся ответить предельно честно. Договорились?

– Постараюсь. Но это зависит от вопроса.

– Я тебе нравлюсь?

– Смешной вопрос. Конечно нравишься. И тогда нравилась. Ужасно нравилась. У тебя были умные глаза. У многих женщин глаза бывают пустые.

– Курица не птица, Болгария не заграница, а женщина не человек, – вспомнила она.

– Сейчас выяснилось, что курица самая настоящая птица и у нее даже нашли птичий грипп, – напомнил Дронго, – Болгария уже не просто заграница, она полноправый член Евросоюза. И наконец насчет женщин. Сегодня в мире такое количество президентов и кандидатов в президенты женщин, что уже пора спасать мужчин. А пустые глаза встречаются у мужчин сегодня чаще, чем у женщин.

– Ты ловко ушел от ответа.

– Ничего не ушел. Ты мне ужасно нравишься. И сейчас тоже. Твои очки придают тебе какой-то особый шарм. Ты хорошо выглядишь, сохранила хорошую фигуру, красиво одета. Ты хочешь, чтобы я говорил тебе комплименты?

Она поправила волосы.

– Ты знаешь, как интересно сложилось, – неожиданно произнесла она, – я два раза с ним встречалась и он оба раза предложил мне у него остаться. Оба раза. А ты делаешь все, чтобы поскорее меня выпроводить. Может, ему я нравилась больше, чем тебе? Или действительно другой опыт восприятия?

– Хочешь, чтобы я честно ответил? – спросил Дронго. – Я могу тебе ответить. У меня нет никаких комплексов. Во всяком случае я так полагаю. Я и тогда считал, что жизнь бесценный дар, который дарят нам бог, родители или природа. И жить нужно так, чтобы не доставлять неприятностей другим людям. Я за всю свою жизнь ни разу никого не насиловал. Я не имею в виду физическое насилие, ты меня понимаешь. Я старался не навязывать свою волю другим людям, старался понимать их проблемы, чувствовать их состояние. Ты мне тогда очень понравилась. Но за два дня до того, как я тебя увидел, у меня была другая женщина, тоже случайная и очень красивая. А потом я увидел тебя. И все три наши встречи я запомнил. Особенно последнюю, когда мы говорили до утра. Я не мог ничего от тебя требовать. Ты была замужем и я не хотел склонять тебе к разводу. Поэтому не спрашивал про твои планы и ничего не говорил о своих. Я считал, что не имею права вмешиваться в твою жизнь.

Наверное, я был молодым эгоистом, какими мы все бываем в молодые годы. Но сегодня, изменившись, я остался верен тем принципам, которые исповедовал в молодости. Ты нашла меня, чтобы помочь человеку, которого ты любила. Я помню, что ты мне про него говорила. Возможно, ты всю свою жизнь любила только его одного. Говорят, что женщина всегда помнит своего первого мужчину. И ты позвонила, чтобы я ему помог. А теперь, через столько лет, мы с тобой снова увиделись. Ты стала гораздо лучше. И я могу только мечтать, чтобы встретиться с такой женщиной, как ты. Но опять эта дурацкая дилемма. Ведь я ничего не знаю о твоей личной жизни. Твой водитель-племянник меня вдохновил, конечно. Если он остается в твоей квартире, значит там по крайней мере нет другого мужчины. Но навязываться, даже спустя столько лет, я не могу и не хочу.