Кровь Рима (ЛП) - Скэрроу Саймон

- Нет, господин.- Преторианец попытался скрыть свое веселье.

- Ты хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь?

- Да, господин. Я имею в виду...

Макрон наклонил голову ближе к мужчине, широко раскрыв глаза с наигранной враждебностью. - Я тебе не нравлюсь? Я, кто обращается со своими людьми так, словно является их гребаной матерью? Какой ты неблагодарный ублюдок?

Веселье преторианца испарилось, как утренняя роса в пустыне, и он беспомощно открывал и закрывал рот, пытаясь придумать ответ, который не усугубил бы гнев центуриона.

- Тьфу! Я буду наблюдать за тобой, мой мальчик. - Макрон выпрямился. - А теперь возвращайся к работе и разберись с этой баллистой. Прежде чем ты еще больше разобьешь мое долбанное сердце.

Он ушел с хмурым выражением лица, не решаясь встретиться с кем-либо взглядом, когда проходил мимо. Когда солнце взошло и согрело засушливую местность, осадные механизмы были разобраны и погружены на повозки. Возле форта иберийские всадники вели своих лошадей к реке, чтобы их можно было полить. Макрон с минуту наблюдал за ними и прищелкнул языком. Без сомнения, они были хорошими наездниками и лучшими лучниками.

Но их царевич был столь же безрассуден, сколь и отважен, а Макрон служил достаточно долго, чтобы знать, насколько опасным может быть сочетание этих качеств. Оставалось надеяться, что теперь Катон держит Радамиста в руках, и больше не будет ненужной потери людей в бесполезных атаках. Это было бы облегчением, когда он надежно укрепится на своем троне, и римляне смогли бы оставить Армению в руках своего союзника. Для Макрона это означало бы возвращение в объятия Петронеллы – перспектива, которая согревала его сердце и укрепляла его решимость завершить свою миссию как можно скорее.

Как только последние осадные машины были разобраны и погружены на повозки, Макрон приказал осадному обозу двигаться обратно к дороге, проходящей на небольшом расстоянии от форта. Преторианцы взяли свои щиты и копья и влились в маршевую колонну вслед за повозками. Тут Макрон заметил движение на стене форта и шагнул в сторону от пыли, вздымаемой тяжелыми колесами повозок. Теперь он отчетливо видел, как один из преторианцев, с голой головой и без оружия, перелезает через разрушающиеся укрепления и спускается к основанию стены. Он упал на землю и скатился в канаву. Мгновение спустя Макрон увидел, как человек перемахнул через край канавы и побежал к ним. Макрон почувствовал, как его внутренности слегка подрагивают, и тут же, наполнив легкие, прокричал приказ обозу с осадной техникой остановиться, а затем его отряду – построиться.

- Оставайтесь здесь!- крикнул он, а затем побежал навстречу человеку, наполовину бегущему, наполовину спотыкающемуся из форта. Они встретились примерно в пятидесяти шагах от обоза, когда человек остановился, задыхаясь.

- Что происходит, парень? – требовательным тоном спросил Макрон. – Говори!

- Это они... иберийцы, господин. Они убивают пленных.

Макрон посмотрел в сторону форта. В отсутствие грохота колес повозок он впервые услышал далекие крики и вопли. Он схватил преторианца за плечи и жестоко встряхнул его.

- Что происходит, черт возьми? Я оставил Терция за главного. Где он?

- В... форте, господин. С... остальными ребятами.

- Тогда почему пленных убивают?

- Радамист, господин. Он пришел в форт с несколькими своими людьми. Подошел к опциону и нескольким парням рядом с ним. Потом... быстро выхватили, они прижали их… кинжалы к горлу. Приказали остальным опустить копья, иначе... они перережут горло опциону и остальным. Терций велел им сделать так, как он сказал.

- И что потом? - Макрон сверкнул глазами. - А потом?

Преторианец старался дышать ровно, чтобы говорить четко.

- Радамист приказал своим людям приводить к нему пленников по одному, и он отрубил им головы своим мечом. Я мочился за одной из конюшен, когда начались неприятности. Я знал, что должен выбраться и найти вас, господин. Я наткнулся на вход в одну из сторожевых башен, забрался наверх и пополз вдоль стены, пока не нашел щель, через которую смог выбраться наружу.

- Хорошо. - Макрон кивнул. - Отличная работа. Присоединяйся к повозкам.

Преторианец отсалютовал и убежал, оставив Макрона смотреть в сторону форта. Крики доносились до его слуха отчетливо. Он должен действовать немедленно. Оглянувшись через плечо, он поднял руку.

- Первая центурия! Ко мне!

Он бежал по открытой местности, слыша за спиной стук сапог и звон снаряжения. Впереди он увидел фигуру, возвышающуюся над сторожкой, некоторое время наблюдавшую за римлянами, затем человек повернулся и жестами указал вниз, в сердце форта. На бегу Макрон переложил трость из лозы в левую руку и выхватил меч. Затем, осознав опасность усугубления ситуации, он вернул меч в ножны и яростно стиснул зубы. Макрон и его преторианцы находились не более чем в пятидесяти шагах от разрушенных ворот, когда увидели одного из иберийцев, взобравшегося на стену с одной стороны, с копьем в одной руке и сжатыми в кулаке волосами, на которых качалась из стороны в сторону капающая кровью голова. Он надежно всадил наконечник в обломок стены, а затем насадил голову на железное основание копья, после чего отступил назад, чтобы полюбоваться своей работой. Вдоль стены появилось еще больше людей Радамиста, каждый из них нес копье и голову, и они последовали примеру своего товарища.

- Гребаные варвары, - гаркнул один из преторианцев позади Макрона.

- Закрой свой рот! - Макрон огрызнулся через плечо. - Никто не произносит ни слова. Никто, кроме меня.

Он остановил центурию, прямо перед входом и приказал людям прикрыться щитами. Через открытые ворота он увидел груду трупов, сваленных во дворе перед дверями казармы. Пара иберийцев подтащила к куче еще одно безголовое тело, связанное по рукам и ногам, и бросила его сверху. Макрон внутренне вздохнул и пробормотал про себя: - Пора положить этому конец. Вперед!

Во главе своих людей он прошел под аркой над воротами. На дальней стороне его встретила сцена настоящей бойни. Слева уцелевшие парфяне теснились перед остриями копий, справа беспомощно стояли римляне, тоже под охраной. С одной стороны от сторожки находилась возвышенная платформа высотой по пояс, с которой командир гарнизона когда-то обозревал своих людей. Теперь на его месте стоял Радамист, окруженный головами и лужами крови. Пока Макрон наблюдал, двое иберийцев поставили на колени еще одного пленника. Парфянин жалобно застонал, сопротивляясь, и его пришлось удерживать. Царевич схватил левой рукой его за волосы и сильно потянул, заставляя опустить обнаженную шею. Затем его меч высоко поднялся, сделал паузу и молниеносно нанес удар. Голова и тело разошлись в багровой вспышке со звуком, похожим на звук топора, зарывающегося в мокрый песок. Радамист, забрызганный кровью, удовлетворенно улыбнулся и отбросил голову в сторону, увидев Макрона и его людей. Прежде чем он успел заговорить, Макрон повернулся и выкрикнул приказ преторианцам под охраной.

- Хватит стоять. Поднимайте свое оружие! Вперед!

Его люди колебались недолго, прежде чем Терций протиснулся между иберийскими стражниками и направился к щитам, копьям и мечам, сложенным у стен казармы. Один из иберийцев приладил стрелу к тетиве и развернулся, чтобы прицелиться в спину опциона.

- Не смей, мать твою! - прорычал Макрон, подбежал к мужчине и ударил витисом по стреле лука, и оружие выпало из онемевших пальцев иберийца. Макрон снова ударил его по голове, и тот попятился назад. Его товарищи тут же подняли копья и луки, но Радамист громким, рокочущим голосом отдал приказ, который эхом отразился от стен форта. Его люди отступили, а преторианцы поспешили последовать за опционом и вооружиться, прежде чем присоединиться к своим товарищам за спиной Макрона.

На короткое время в форте воцарилась тишина: римляне и иберийцы стояли в молчаливом противостоянии по обе стороны от кучи парфянских трупов. Высоко над головой лениво кружилась горстка канюков, ожидая своего шанса спуститься и покормиться.