Кровь Рима (ЛП) - Скэрроу Саймон

Радамист покачал головой.

- Страх – вот ключ. Ты же сам только что говорил об этом. Они боялись Тиридата и поэтому обратились против меня. Значит, я должен заставить их бояться меня еще больше, чтобы они обратились против моего соперника. В этом секрет силы власти. Я научился этому у одного из ваших императоров, Калигулы.

- «Пусть ненавидят, лишь бы подчинялись мне». Мудрые слова.

Катон промолчал. Он помнил годы террора при Калигуле и не был склонен считать этого императора кем-то иным, кроме как опасным безумцем.

- Мудрые слова, - с ударением повторил Радамист. - Разве ты не согласен?

- Я не уверен, Ваше Величество, поскольку автор афоризма был убит своими собственными телохранителями, а вместе с ним и большая часть его семьи. Я бы не хотел, чтобы то же самое случилось с вами, если ваши действия настроят ваш народ против вас же.

Радамист рассмеялся.

- Они будут делать то, что я хочу, или столкнутся с последствиями. Пусть Лигея станет для них наглядным уроком.

Катон напрягся, прежде чем заговорить снова. - Я не думаю, что это разумно - идти на ненужный риск. Лигея – небольшой город. Его можно легко взять, но это будет стоить жизней и времени, а ни то, ни другое нам не стоит терять, если мы хотим иметь наилучшие шансы захватить Артаксату. Я предлагаю обойти город и продолжить наш путь, Ваше Величество. По крайней мере, если мы должны остановиться перед городскими воротами, то предложите им руку дружбы. Кто знает? Возможно, вы привлечете новых рекрутов в наши войска. Нам не помешают новые люди.

Радамист на мгновение задумался, а затем кивнул. - Хорошо, в твоих словах есть немного мудрости. Я подумаю над этим вопросом. Действительно, нам нужно быстро добраться до Артаксаты. Кроме того, я хочу побыть со своей женой, Зенобией... - Он потянулся к своему кубку и сделал задумчивый глоток, прежде чем продолжить говорить, но не встречаясь взглядом с Катоном. - Моя Зенобия. Она прекраснейшая из женщин, трибун. Партнерша в моих трудах. Нет ничего, что она не сделала бы для меня. Она достойна, быть царицей, как ни одна женщина в этом мире. Все мужчины желают ее, но она моя. И только моя. - Выражение его лица потемнело. - И она вынуждена скрываться. Ждет, пока не станет безопасным ее возвращение.

Катон не мог не выразить своего удивления. - Вы ее оставили?

- Агенты Тиридата убили бы ее с таким же нетерпением, как и меня. Лучше, чтобы она оставалась в безопасности до моего возвращения. Там, где ее не найдут. - Он бросил проницательный взгляд на Катона, прежде чем продолжить. - Ты знаешь, какой эффект может произвести такая женщина? Иногда это все равно, что смотреть на солнце. Вот почему мне время от времени нужна компания менее значительных женщин.

Он хлопнул в ладоши и громко крикнул на армянском языке. Сразу же в задней части шатра подняли пологи, и один из его телохранителей ввел трех молодых женщин. Катон смутно различил звук буцины, раздавшийся над шумом разговора, но его внимание привлекли женщины, каждая из которых была прекрасна. Они были одеты в простые хрупкие льняные туники и прошли сквозь шатер, пока не предстали перед Радамистом, опустив глаза от страха. Он окинул их взглядом, а затем указал на женщину в центре.

- Я возьму ее. - Он говорил по-гречески. - Ты можешь взять одну из них, чтобы насладиться, мой друг. Мои люди забрали их из местного поселения буквально на днях. Я отдал приказ, чтобы простые солдаты их не трогали. Поэтому я предлагаю тебе подарок. Какую из них выбираешь?

Катон покачал головой.

- Римский офицер всегда на службе, Ваше Величество. У меня нет времени на такие удовольствия. Я должен покинуть тебя и пройтись по своим дозорным.

Это была наглая ложь, но Катон устал и провел в обществе иберийского царевича столько времени, сколько мог вынести.

- Так скоро? Жаль. Тогда, возможно, я отдам их своим телохранителям для их удовольствия.

В этот момент женщина справа подняла голову, поймав взгляд Катона, и он увидел в нем глубокий испуг. Он мог представить ее ужас, будучи вырванной иберийцами из отчего дома. Их глаза встретились лишь на мгновение, но в ее выражении было что-то похожее на мольбу, и Катон решил сделать все возможное, чтобы спасти ее от жестокого обращения со стороны телохранителей Радамиста.

- Вы правы, Ваше Величество. Солдату нужны такие развлечения. Я возьму эту. - Он указал.

- Берниша? Хороший выбор. Я пришлю ее к тебе. С чашей вина. Наслаждайся ими обеими, мой друг.

Катон склонил голову и поднялся с ложа, как раз в тот момент, когда через главный вход в палатку проскочил охранник. Он опустил голову, обращаясь к Радамисту, который затем повернулся к Катону.

- Кажется, твой центурион Макрон снаружи. Он хочет срочно поговорить с тобой.

Катон поспешил к выходу из шатра, откинул полог и вышел на прохладный воздух. Наступила ночь, и над зубчатыми линиями окружающих гор пробивались звезды. Макрон стоял в стороне, на его плечах лежал витис. В свете костра, горевшего неподалеку, Катон отчетливо видел беспокойство на его лице.

- Что случилось?

- Это связано с одним из фуражных отрядов. Центурион Петиллий и двадцать человек. Они не вернулись в лагерь. Они должны были вернуться задолго до темноты, но их не видно. Я приказал человеку подавать сигнал тревоги через определенные промежутки времени, но ни отклика, ни следов Петиллия и его парней нет.

Последствия выпитого вина и перспектива женской компании на ночь были вытеснены из головы Катона, пока он все это осмысливал. Возможно, но маловероятно, чтобы центурион и его люди зашли слишком далеко и заблудились. Петиллий был слишком опытен, чтобы совершить такую ошибку. В сознание Катона закрадывался страх: он все больше убеждался, что у невозвращения фуражиров есть какая-то зловещая причина.

- Мне распорядиться, что бы Игнаций созвал своих людей на их поиски, господин?

- Нет, - мгновенно ответил Катон. Не было смысла посылать еще больше людей в темноту, чтобы они плутали и, возможно, попали в ту же ловушку, в которую мог попасться Петиллий. Пусть центурия Игнация будет наготове, чтобы занять укрепления, если возникнут проблемы.

- Ты думаешь, они будут?

Катон задумался на мгновение.

- Надеюсь, что нет. Я надеюсь, что эти дураки просто шатаются по лесу, но если это не так, то мы должны быть готовы ко всему. Передай Игнацию приказ. Я буду у ворот, выходящих на лес. Найди меня там.

- Да, господин.

Они обменялись салютами, и Макрон повернулся, чтобы бегом вернуться к римским палаткам, а Катон направился к воротам. Его раздирало желание поторопиться, но он не хотел, чтобы его люди видели в нем что-то кроме спокойного и невозмутимого командира. К тому времени, когда он поднялся на вал, он услышал, как Игнаций отдает приказы своим людям, и тихий звон оружия, пока люди занимали свои позиции.

Мгновение спустя его центурия подошла к воротам и остановилась, когда Макрон присоединился к Катону.

- Что-нибудь еще, господин?

- Ничего. - Катон обследовал тенистую линию деревьев, но не смог обнаружить никакого движения, никаких признаков пропавших людей. Буцинатор трижды подал сигнал тревоги и замолчал. Тишина вокруг лагеря была жутковатой, и Катон почувствовал, что его кожа дрожит от ожидания в холодном ночном воздухе. Что-то случилось с Петиллием и его людьми, теперь он был в этом уверен. Время тянулось, как гусеница, прокладывающая себе путь по камню, и наконец, он заметил, что сзади приближаются какие-то люди, и повернулся, чтобы заглянуть в форт, где увидел Радамиста и четырех его телохранителей. Иберийский царевич взобрался к нему.

- Нарсес сказал мне, что среди твоих людей что-то происходит. Что случилось, трибун?

Катон коротко пересказал ситуацию, а затем они втроем продолжили всматриваться в темноту, напрягая уши в поисках хоть какого-нибудь звука движения. Кроме заунывного крика птиц у реки и время от времени продирающегося сквозь заросли шума животного, который сам по себе был достаточно пугающим, других звуков не было. Ни голосов, ни признаков людей, бредущих в кромешной тьме леса. В конце концов, Радамист тихо прорычал.