Конец светлым эльфам - Владимир Журавлев

— Не вздумай открыть глаза! — взмолился тихо Вьехо. — Убьет!

Изменение пейзанина на путях эльфов после приключения в болотах пошло стремительно, и Жмот был готов рубануть по любому движению рядом с собой. Вьехо торопливо вскочил на ноги и обнажил сияющий клинок. Спасти Владычицу!

Но спас не он, а пейзанин! Из темноты прилетела гибкая тень, и Жмот с визгом ударил. В ответ раздался пронзительный рев. Чудовище, подкравшееся к ним из глубин пещеры, было страшно недовольно потерей части языка!

— Да они парами живут! — охнул кто-то из стражников. — А мы как раз самца завалили! Ой что нам щас будет от вдовы!

И в темноте заклацала злая сталь — стражники поспешно прилаживали свои удивительные луки. Вьехо похолодел. Стрельба вслепую в исполнении смертных могла нанести чудовищный урон отряду! Факелов-то у них запасено не было!

И тут подал голос нежный Фионнель. Вьехо даже испытал уважение к юному нахрапистому эльфу. До чего одаренный и стремительно думающий претендент! С одного раза уловил схему решения проблем с тварями!

— Следопыт Фионнал! — крикнул Фионнель. — Займись!

Фионнал выдвинулся вперед и замер, настороженный и внимательный. И издал странный резонирующий звук. Тварь из темноты ответила обиженно. Эльф шагнул ближе и заворковал. Тварь неуверенно курлыкнула…

— Вот как надо! — гордо сказал Фионнель стражникам. — Доблестные воины — фи! Мы действуем иначе! Слово, сказанное кому надо в нужное время, связи и знакомства — и любой вопрос решается легко и непринужденно! Вот как умеют истинные эльфы!

Выпад был направлен в сторону Вьехо, но оскорбились и разорались почему-то стражники, среагировавшие на «истинные эльфы» как быки на красное. Вьехо слушал и недовольно морщился. Ну что за отряд? Пока Фионнал убеждает раненую тварь в миролюбии и безвредности эльфов, надо бы делать что? Следить за переговорами во все разнорасовые уши, чтоб принять тварь на стрелы, в случае если та усомнится в миролюбии гостей! Но куда там! Все вновь увлеклись извечным спором, надоевшим Вьехо еще в Изначальном мире. Кто лучше, эльфы или смертные? Спорят до хрипоты и не знают, что ответ найден и дан всем заинтересованным еще первым Черным Властелином! Ну и что с того, что все участники давнего диспута остались тенями воспоминаний в забытых балладах?

— Смертные! — наконец зазвенел негодованием Фионнель. — Жалкие людишки! Едите до отвала, как свиньи, — и гадите вокруг так же! От деревень на все леса навозом несет! Песни орете, когда пьяны — а пьяны каждый день! И пьянство же в песнях восхваляете! И свадьбы ваши отвратительные пьянками начинаются и драками заканчиваются! И вот это мните весельем! И дети ваши о том же мечтают! И работаете много и жадно, ибо не любовь к работе вами движет, а жадность именно! Жадность и зависть вами правят! А любви средь вас и вовсе не сыщешь! Разве любовь — срамные слова на ушко девице нашептывать? То не любовь — похоть! А одна не согласится — завтра уж иной шепчешь?! И… и землю вы трудами не украшаете! Не знаете вы красоты! Истинная красота — эльфов достояние! Для ее понимания, как и для сотворения ее, тонкая душа требуется, свободная от низменных страстей, — вот как у нас, эльфов! — И нежный Фионнель даже ногой топнул, словно древком копья по камню навернул. — П-пейзане! — заключил он презрительно.

— А-альве! — донеслось в ответ.

Вот и поговорили. Одно хорошо: пока спорили, никто о воде и не вспомнил. А пить уже хотелось нестерпимо не только смертным.

— Вьехо, — утомленно произнесла Фионе. — Хоть ты растащи юнцов!

И в пещере установилась внимательная тишина.

— Да, — рассеянно отозвался Вьехо. — Так это и началось, под созвездием Акры-стрелка…

На всех, не исключая притихших стражников, пахнуло невообразимой древностью. Вьехо прикрыл глаза и замер у каменной стены.

— Потребовался приход тяжелых времен, чтоб народы осознали простую истину, — пробормотал он. — Красота и нежность, добродушие и миролюбие, страсть исследователя и порыв творца — они все нуждаются в защите. Иначе не выжить в жестоком мире ни красоте, ни миролюбию! И осознавшие взяли в руки сияющие мечи и сказали, что они — защитники. Рыцари Добра и Света. И прошло немало веков, прежде чем стерлась память о прошлом, и рыцари Света стали теми, кто они и есть доныне, — светлыми эльфами. А кто-то взял удивительные скорострельные луки и принялся охранять покой мирной страны, — продолжил он негромко. — Взял — не зная, что утратит и что приобретет! И очень скоро военное искусство вытеснит простые трудовые навыки, рыцари-лучники возгордятся небывалыми умениями и начнут свысока поглядывать на недотеп-пейзан. Уже поглядывают! А постоянные лишения боевых походов приучат к сдержанности в еде и питье — уже приучают! И о семьях да детях им придется забыть — какая может быть семья у воина-бродяги?! А похоти и разврата не допустит служение великим идеалам. И возникнет в балладах и песнях образ женщины-мечты: грация юности, легкость детства — и грусть от несбывшихся мечтаний в огромных глазах… А еще служение великим идеалам приобщит к тайным знаниям — и тем самым окончательно отдалит от мира, из которого рыцари вышли. И станут их называть с опаской и непониманием — аальве. А они ответно всех с презрением да снисходительно — пейзанами…

И Вьехо замолчал. В тишине стало слышно, как возвращается из глубин пещеры следопыт Фионнал.

— Эта… — хрипло сказал командир стражников. — Эта… а отказаться нельзя?

— Погоди, командир! — перебил его хмуро стражник-философ. — Отказ, он ведь тоже на какой-то путь да толкнет, как я кумекаю, — и как бы не пострашней путь! И поважней вопросы есть! Аальве! Получается, что мы и бессмертными станем?

— Я не знаю, — честно сказал Вьехо. — Где те первые рыцари? Они погибли все. Воинов вообще часто убивают. Разве что в легендах память осталась? Хотя — где те легенды?..

Стражник подумал.

— Значится, что аальве в таких случаях говорят? — подытожил наконец он. — Ксениаль-твою-мать, да? Ну, значится, так тому и быть!

— Ксениаль-твою-мать! — нестройно поддержали его стражники.

Вьехо сочувственно улыбнулся. И честно признался себе, что стражники нравятся ему все больше и больше. И юнцы из свиты Владычицы — тоже нравятся! Они та-акие забавные! А уж как нравится Владычица и прелести ее несказанные — и словами не передать!

И это становилось проблемой. Сердце древнего эльфа тянуло с неизбывной силой вослед ушедшим друзьям. Но — не все сердце. Какая-то его часть незаметно, но прочно прикипела к новым соратникам, когда только успела! И еще что-то внутри тосковало и плакало по затерянному в безднах времени Беловодью, по маленькой богине Маин… И что делать? Ну не разорваться же!

Он с завистью подумал, что юных эльфов, да и Фионе, да и Владычицу саму наверняка не тянет в разные стороны. Они и известие о безднах времени встретили с беспечными улыбками! Мол, какая разница, где и когда жить? Бессмертие же никуда не делось, равно как и магия? А вернутся светочи — вернется все!

Это все недоброй памяти тесный круг друзей, сердито решил Вьехо. Одарил эльфийскую бессмертную натуру влюбчивостью да привязчивостью, и как с этим жить, отныне непонятно!

Вообще проблем после круга друзей вылезло столько, что Вьехо не раз всерьез задумывался, оправдывало ли бессмертие друзей ежедневную мороку с сопутствующими обретенными качествами, взять ту же повальную влюбчивость…

Но, по крайней мере, Беловодье — потаенная страна, и ее жителям не грозили никакие внешние напасти. А влюбчивость… и что влюбчивость? В потаенной стране на общем фоне она не так заметна — а значит, и не опасна.

14

— Эльфы от Предвечных Престолов — настоящая напасть на благословенное Беловодье! — с чувством высказался Элендар.

— Тысячи лет существую — не встречал столь грубого к эльфам отношения! — ответно возмутился доблестный Сильножар. — Вот и в последнем высказывании, при всем уважении к твоим мудрости и справедливости, пренебрежение чувствую, чуть ли не презрение даже!

— Это я еще «настоящий геморрой» и «прыщ на мою задницу» выкинул! — признался Элендар смущенно. — Да, ты прав. Извини. От гоблинов образности нахватались, не избавиться.

— Я безмерно благодарен тебе за дивных коней! — в свою очередь неловко признался Сильножар. — И готов согласиться, что наш приход создал вам много неудобств. Войной грозим, к примеру, — а вы все же приняли нас как родичей. Извини.

Руководящие эльфы благодарно улыбнулись друг другу — и в унынии уставились на прозрачный поток. С войной что-то надо было делать, сутки пролетят быстро. Сильножар, например, впечатленный учениями тигробычьей гвардии до глубины души, войны с родичами не желал. Элендар, обеспокоенный до глубины души блестящими результатами показательных стрельб родичей прямо у берегов Прозрачной, войны не желал тем более. Но народы… народы роптали! И копили недовольство друг другом.