Ревизор: возвращение в СССР 35 (СИ) - Винтеркей Серж

– Есть, Виктор Павлович, но специфическая. Перехватили почту ее. Выяснили, что дочка их вылетела из университета в Ленинграде, загуляв, и сейчас беременная там живет. Парень ее бросил. Муж Дружининой знает, и деньгами ее поддерживает, но оба, и муж, и дочь, опасаются ей говорить об этом. Он письмо для дочки в почтовый ящик бросил, мы помордовались, но его смогли достать. Над паром открывали, так что аккуратно заклеили и обратно в почтовый ящик положили.

Захаров хмыкнул. Это что за характер должен быть у женщины, чтобы в такой ситуации ни муж, ни дочь ей ни слова не сказали? Запугала, похоже, всех своих домочадцев… Как и рабочих на заводах, где работает, запугивает.

– Как вариант можно ей сообщить… В особенности, если понадобится убрать ее из Москвы на какое-то время. Небось тут же умчится в Ленинград к дочке разбираться.

Захаров поморщился и сказал:

– Слишком уж грязно все это. Как в чужом белье испачканном копаться.

– Так, а что по квартире? – не выдержал Мещеряков, – будем вскрывать или нет?

Глубоко вздохнув, Захаров решил больше не тянуть кота за хвост и сказал:

– Надо. Если этого не сделаем, то не будем уверены, что у нее нет чего-нибудь на нас. И предприняв попытку убрать ее с завода, можем получить совершенно нежелательный для нас поворот.

– И вы поговорили уже с каким-нибудь вашим генералом МВД? – спросил Мещеряков.

– Нет, Юрьич, придется вам самим что-нибудь придумать, чтобы вас там не взяли. Не могу я по такому вопросу к генералу идти. Позор просто будет, а не второй секретарь. Да и мало ли как в будущем дела повернутся, вдруг этот генерал из нашего лагеря в другой перейдет. А мы ему сразу наводку на наших врагов дадим, на Дружининых… И такой шикарный компромат на нас, как вскрытие их квартиры.

Мещеряков тяжело вздохнул, но он понимал, что возможности отказаться, собственно говоря, у него нет.

– Хорошо. Сделаем, Виктор Павлович.

– Только не тяните. Надо быстрее закрыть этот вопрос и двигаться дальше, – велел Захаров.

***

Святославль, горком.

Собираясь домой в конце рабочего дня Шанцев вспомнил о просьбе Павла помочь семье Полянских, если вдруг понадобится. Что-то они не заходят, – задумался он, – стесняются, наверняка, меня побеспокоить. А потом окажется, что помощь была нужна, и что-то сделать не получилось. Неудобно получится перед Пашкой.

– Заедем на Госпитальную сначала, а потом уже домой, – скомандовал он водителю, назвав адрес Полянских.

***

Святославль, дом Полянских.

Оксана Полянская выглянула в окно и оторопела, заметив черную Волгу. Быстренько вытерев руки после готовки, пошла открывать. Увидев возле калитки первого секретаря горкома, поздоровалась нерешительно.

– Здравствуйте, Александр Викторович.

–Здравствуйте, Оксана Васильевна. Я ненадолго. – произнес Шанцев, кивнув.

– Конечно. Проходите, пожалуйста, – спохватилась Оксана.

Что уже случилось? – бились в ее голове мысли. – Что такого большого начальника к нам в дом привело?

Зайдя в дом, Шанцев увидел сидящего на кухне мужчину. Тот сразу поднялся при виде него и протянул руку для приветствия.

– Борис Львович, Окимкин, – сказал он. – Здравствуйте Александр Викторович.

Шанцев кивнул, пожав протянутую руку. Вот как всегда, – хмыкнул он мысленно. Меня все знают, а я большинство едва помню. Лицо знакомое вроде у этого Бориса Львовича, но где его видел, не помню, хоть убей…

Оксана сразу захлопотала, усадила мужчин за стол и поставила чайник.

– Павел Ивлев сказал, что помощь вашему сыну со свадьбой может понадобиться, – сразу перешел к делу Шанцев. – Дату вроде перенести хотите. Но вы что-то не заходите ко мне…

– Ой! – всплеснула руками Оксана. – Так неудобно же беспокоить вас лишний раз, Александр Викторович. Да и со столовой я уже почти договорилась…

От Шанцева не укрылось, что при слове о столовой по лицу Оксаны словно тень прошла.

– Ну, я так и подумал, что стесняетесь, – улыбнулся Шанцев. – Значит правильно сделал, что заехал сегодня. Так что там со столовой?

– Да рассердилась директор, что мы дату перенести хотим, – начала объяснять Оксана, – говорит, так не делается, они уже в график все внесли. Но ничего, я к ней завтра еще раз иду, думаю, уговорю.

– Понятно, – нахмурился Шанцев. – Думаю, вместе уговорим, Оксана Васильевна. Вы завтра во сколько туда собираетесь?

– К обеду ближе договорились. Отпрошусь с работы на час…

– Очень хорошо, – кивнул Шанцев. – А я тогда с утра звоночек им сделаю, чтоб меньше проволочек было.

Да уж, график у них в столовой, как же, – раздраженно думал первый секретарь горкома. Весь город в курсе, как и с какими подарками надо с директором столовой договариваться.

– Спасибо большое, Александр Викторович, – просияла Оксана. – Очень нам поможете этим. И на свадьбу сына приходите, пожалуйста! Будем очень рады.

– Ну, это не очень удобно будет, наверное, – смутился Шанцев. – Давайте я на роспись приду, поздравлю молодых с такой знаменательной датой, а праздновать вы уже своим семейным кругом пойдете.

– Так, а роспись у нас на два дня раньше получается, – сообщила Оксана. – Пятого числа в одиннадцать утра приходите.

– Не понял. А почему бы в один день все не сделать? – удивился Шанцев.

– Так мы бы и рады, – сказала Оксана. – Но как роспись-то перенести?!

– Значит, так. Задача понятна, – кивнул с деловым видом Шанцев, поднимаясь. – Завтра с утра проясню вопрос. Вы, пожалуйста, Оксана Васильевна, зайдите ко мне завтра в горком перед тем, как в столовую идти. Сообщу результаты.

– Хорошо. Спасибо огромное вам! – поблагодарила его Оксана, провожая до двери.

***

Святославль, дом Полянских.

Ничего себе! – присвистнул мысленно Окимкин, когда за первым секретарем закрылась дверь. – Хорошие знакомые у Оксанкиного сына. Это же надо, чтоб глава города лично домой приехал, чтоб узнать, какая помощь требуется… Не думал я, когда шел сегодня к Оксане, что буду с первым секретарем горкома за руку здороваться, чай вместе пить… Кто бы мог подумать – и баба видная, в самом соку еще, и знакомства такие у ее семьи… Повезло. А дочка вообще замужем за иностранцем.

– А кто такой этот Ивлев, про которого Шанцев говорил? – поинтересовался он у Оксаны, когда она вернулась на кухню, проводив гостя.

***

Москва, квартира Мещерякова.

Мещеряков и Спиридонов сидели у него на кухне за скупо, по-мужски, накрытым столом. Бутылка водки, открытая банка с огурцами, нарезанная колбаса, разложенная на хлеб.

– Ну что, Лев, дожились до того с тобой, что будем квартиру брать… Вот уж не ждал такого поворота в жизни… – покачал головой Мещеряков.

– Не хандри, командир, кривая вывезет, – ответил Спиридонов, – мы же туда не за шмотьем идем и не за рыжьем. Нам сугубо информация нужна. Воспринимай это, как обыск.

– Обыск – это когда у тебя ордер есть. А в нашем случае ни хрена у нас нет… – покачал головой Мещеряков.

– Ладно, давай выпьем. Авось что-то и придумаем. Уже хорошо то, что у них собаки нет. Была бы собака, все бы очень осложнилось.

Выпили. Закусили. Тишину нарушил Мещеряков:

– Только сразу ясно, что идти надо кому-то из нас четверых, кто какой-то опыт работы в милиции имеет. Ты, я, Сухов или Галкин. Молодежь зеленую на такое посылать нельзя. Все завалят и нас подставят.

– Согласен, так и есть, – кивнул Спиридонов.

Снова выпили и закусили.

– Кажется, у меня идея появилась, – сказал Спиридонов, – ты меня на нее натолкнул своими этими словами про службу в милиции. Надо нам всем четверым идти, и в форме милицейской.

– Ага… – сказал Мещеряков, сразу же прикидывая все плюсы и минусы предложения, – тогда двое пойдут внутрь, двое в подъезде подстрахуют.

– Нам же главная беда, если кто-то милицию вызовет. А зачем ее вызывать, если она уже здесь? – согласно кивнул Спиридонов.

– И в милицию, если мы ничего ценного не возьмем, а мы не возьмем, Дружининым обращаться нет резона. Сделаем все грамотно, они и не узнают, что посторонние в квартире были. А не узнают, так никто и не придет соседей опрашивать на предмет посторонних в подъезде…