Окрик памяти. Книга третья - Виктор Ефимович Копылов

прежде писал, место в Симферополе. Там совсем не для учения, да и, признать, я опасаюсь, чтобы тебя не увлекло ратное дело, в котором ты пользы никакой не принесешь, а между тем испортишь всю свою будущность». Не этот ли мудрый совет стал руководящей звездой для 21 -летнего молодого человека, выбравшего тот жизненный путь, который привел его в науку, в столичный университет и к великому открытию?

После рассказа об увлечениях Д.И. Менделеева, в первую очередь – фотографией, мне не хотелось бы, чтобы у читателя сложилось впечатление о нашем земляке как о человеке, который непрерывно занимает свое время и ум малосвязанными между собой занятиями. Отсюда недалеко от заключения, что в подобной ситуации научные итоги ученого легко объявить несовершенными. Недруги Д.И. Менделеева часто пользовались этими доводами, обвиняя ученого в излишней разбросанности. Но вот какую объективно-исчерпывающую характеристику дал Менделееву его современник, известный русский публицист и ученый М.О. Меньшиков в статье «Памяти Менделеева», опубликованной вслед за кончиной великого энциклопедиста в 1907 году. Думается, она не будет излишней в нашем рассказе.

«Менделеев был человеком не столько настоящей, сколько будущей России. Он неустанно проповедовал, просвещал общество, выступая не только в качестве гениального исследователя, но и выдающегося профессора, публициста, техника, чиновника, государственного человека. Отрываясь от лаборатории, он писал о стекольном производстве и маслобойном деле, о технике земледелия, о муке и крахмале, о вазелине и винокурении, о химической технологии. Он ездил то в Закавказье, то в Пенсильванию изучать нефть, то в Донецкую область для знакомства с углем, мечтал с Макаровым об открытии Северного полюса. Летал на воздушном шаре и осуждал спиритизм, писал о школе для учителей и о поднятии уровня Азовского моря, погружался в таможенный тариф и в колоссальный материал переписи. Он умел в каждую работу свою, самую трудную, вложить догадку и здравый смысл. Что же это значит? Только то, что, кроме всеобъемлющего ума, он любил Россию. Великий ученый Менделеев готов был разорвать для нее свою душу».

МЕНДЕЛЕЕВ НА ПОЧТОВОЙ ОТКРЫТКЕ

Сказать новое слово в материалах о Д.И. Менделееве в наше время довольно сложно. Можно даже считать это дело безнадежным. О выдающемся земляке написаны тысячи статей, сотни книг, множество воспоминаний соратников, учеников и родственников. Самыми ценными из них следует считать те публикации, которые наиболее близко по времени находятся к годам жизни ученого либо следуют вскоре после его кончины. Это наиболее свежие материалы, все последующие, в той или иной мере, плоды повторений опубликованного ранее, либо субъективности, либо, что хуже всего, плоды воображения, домысла и догадок. Но имеется малоизвестный пласт документов, отражающий фотоизображения Д.И. Менделеева на художественных почтовых открытках. По одиночке многие из них публиковались, но далеко не все. А вот с комплектом редких фотооткрыток, которым располагает автор, я постараюсь ознакомить читателя. В конце 1980-х годов эта коллекция демонстрировалась мною на выставке в залах областной библиотеки и, как помнится, вызвала неподдельный интерес сотен зрителей. Не остался в стороне местный телецентр. Его видеозаписи материалов стендов и открытие выставки могли смотреть жители Тюменской области.

Д.И. Менделеев любил фотографироваться. Благодаря этой «слабости» характера ученого история науки обогатилась многочисленными фотоизображениями нашего земляка. Мы, потомки, располагаем возможностью видеть Менделеева в различные мгновения его жизни. Сам любитель фотографии, он был тесно знаком с выдающимися фотографами России. В их числе такие мастера фотоживописи, как С. Левицкий и Е. Мрозовская (Санкт-Петербург), А. Карелин и М. Дмитриев (Нижний Новгород), С.М. Прокурин-Горский и мн. др. Все они были причастны к участию Менделеева в съемках. Готовые фотографии тиражировались ими в виде художественных почтовых открыток с гарантированным сбытом, особенно в условиях провинции. Вот почему такие открытки, в отличие от столичных изданий, остаются малоизвестными. Характерным подтверждением сказанного может служить открытка, изданная М. Дмитриевым в Нижнем Новгороде (илл. 88). Менделеев часто посещал этот город в своих поездках по Волге, наведывался на ярмарки и выставки, заглядывал и в ателье Дмитриева. Можно предположить, что Дмитриев, репутация которого всегда считалась безупречной, не мог тиражировать портрет Менделеева без его согласия и разрешения.

Учитывая высокую популярность Менделеева, и не только в научных кругах, провинциальные фотографы чаще всего переиздавали открытки с известными портретами ученого, и очень редко – на основе авторских съемок.

Немногие из них добросовестно указывали обязательные исходные данные.

Примером порядочности может служить издательство В. Кауффильда (илл. 89). Чаще же открытки издавались пиратским способом. Они не содержали каких-либо сведений об издателе и типографии (илл. 90). В лучшем случае указывались инициалы, например, «Ш» (фототипия Шерера и Набгольца, Москва, №К75, илл. 91). Чаще покупатель вынужден был довольствоваться номером открыток или их серий. Оригинальна открытка с портретом Д.И. Менделеева в обрамлении из растительной вязи (илл. 92). Под портретом помещена таблица периодической системы элементов. Нахэборотной стороне в таком же обрамлении напечатана буква «Д», обозначающая фирменный знак издательства О. Дьяковой в Берлине. Судя по датам жизни Менделеева, они видны на нижних углах портрета, и высокому качеству отпечатки, открытка вышла в свет в промежутке времени от 1908 до 1913 годов.

Любопытна судьба еще одной открытки, тонированной в бледно-коричневый цвет (илл. 93). На ней Дмитрий Иванович изображен в непринужденной позе, облокотившись на бутафорский камень. Впрочем, о камне можно судить на основе группового снимка, сделанного в 1899 году в петербургской фотографии Е. Мрозовской накануне отъезда на Урал участников экспедиции под началом Менделеева. Я не оговорился. Снимок действительно был групповым. На нем, кроме Менделеева, располагались его коллеги и помощники, в будущем – выдающиеся русские ученые Н.Г. Егоров, С.П. Викулов и П.А. Земятченский. Для сравнения я привожу здесь оригинальную, а не усеченную фотографию (илл. 94). Существовали три варианта этого снимка, различающихся расположением участников. Все они у меня имеются. Один из них, кроме упомянутого, можно увидеть на илл. 95. По-видимому, провинциальный издатель открытки, скрывшийся под буквами «Е.К.» (№7552), счел содержание группового снимка близким к семейному, каких в те времена печаталось много. Вот и решился он