Тщеславие - Виктор Лысенков

Надя пила кофе, а он, как старый и опытный солдат, потихонечку цедил вино - нельзя было пугать крошку желанием опустошить бутылку. Потом он сказал ей: "Вот столечко - он показал, сколько капель он отхлебнул попробуй. Узнаешь вкус". Она попробовала - чего боятся нескольких капель! (Валико уговаривал своего собеседника выпить всего стакан вина. Но тут была девушка, а не корреспондент из Тбилиси). Сергей и не заметил, как Надя еще раз попробовала Мусолас. "Нравится? От него не запьянеешь. Это же десертное вино. Всего - одиннадцать градусов. Даже пиво бывает крепче "Надя тихонько цедила Муссалас, он включил музыку, предложил ей потанцевать "Я не умею", - смеясь ответила она ион понял, что Надя почти "созрела" что от спальни их отделяет не так много времени. Он ответил ей шутливо: "Ну, я опытный балетмейстер. Чему-чему, а танго обучить могу". Они начали танцевать, и Надя шепнула ему на ухо: "Не обольщайтесь - я видела "опытных" балетмейстеров...". Он глянул на нее сверху - щечки ее горели, талия почти не чувствовалась в руке. Он прижал ее к себе плотнее и почувствовал, что она - очень женственна, несмотря на свою худобу. Роберту, видимо, одна худоба и доставалась. Надя чуточку отстранилась от него, и он тут же продолжил ее жест: "Давайте по капельке Мусаласса выпьем". Она отказалась от Масуаласса, он предложил ей кофе, шутя спросил, не много ли ей кофе, но она не знала анекдота про незадачливого мужа и не среагировала. Что же делать дальше? Схватить ее и унести на постель? Еще потанцевать? Судя по всему, пить она больше не будет и вряд ли разогреется до нужной кондиции. Но решение подсказала сама Надя: "Мне пора. Можно вызвать такси? Отсюда мне ехать неудобно - нужно пересаживаться. А сейчас автобусы уже вряд ли ходят". Он сказал, что можно остаться и у него, что он ляжет на диване, но Надя отвергла эту идею почти со страхом: "Что вы! Мама меня убьет! Я никогда не ночевала в чужих домах. Даже у подруг". Сергей понял, что отказ ее - не игра. Но, может, она клюнет на спальню? Он предложил ей совершить экскурсию по квартире. Но она уже все видела - кроме ванной и спальни. Она удивилась никелю и импортной плитке в ванной, но наотрез отказалась идти в спальню, словно чувствуя подвох. Тогда он сказал ей (успокоить ее - я не подлец и не заманиваю в спальню: что делать - пришлось прибегать к такому приему, раз сорвалось привычное: "Я тебя оставлю одну - мне надо вынести ведро, а то вдруг утром просплю - а там - кажурки от арбуза. Ты сама здесь похозяйничай". Он ушел и вернувшись, по ее глазам хотел определить, была ли она в спальне. Нет, не была. И на его вопрос, ответила, что нет манеры без хозяев шастать по комнатам.

В такси он понял, что приглашать ее к себе в гости больше не имеет смысла - повторять сценарий - глупо, с вином она крайне осторожна: наверное, тоже боится мамы. А сегодняшние два глотка Мусаласса наверняка перебиты крепким кофе. Пока машина стояла и ожидала его, он успел запомнить ее номер телефона и дня через два предложил ей поехать за город на озеро. В понедельник день отдохновения от станка и спектаклей в театре, он по благовидным предлогом вышел в три часа из конторы и скоро они катили на маршрутке прямо до озера. Там было тихо и пустынно. Те, кто приедет после работы, еще довыполняли свои проценты. Было всего несколько небольших групп пацанов довольно далеко друг от друга. Надя была хороша, ну прямо Дюймовочка. И держалась просто. И своей фигурой он не поразил ее: балеруны ребята что надо - у многих фигуры - хоть на выставку. Он баловался с нею вводе, ей было приятно, что он плавает не как топор (замечательная штука в спорте ОФП - бассейн был обязательной частью сборников, и он прилично выучился плавать и вольным стилем и брасом. Не поддавался только этот хитроумный дельфин. Да он и не нужен был ему). Они лежали на чистом речном песке - его подвозили от реки, чей горный шум был еще уловим здесь, и он, глядя ей в лицо, сказал: "Надя! Если ты с трех раз не угадаешь, что я сейчас задумал (он достал из куртки ручку и написал в блокноте задуманное), то мы поженимся". Она не удивилась шутке, но и не приняла это как нечто нереальное. Все три ее варианта: покататься на лодке, поесть шашлык в ресторане и пойти завтра в гости к Залатовым - провалились. Он открыл записку. Там было написано: давай поженимся. Она рассмеялась, как ловко он надурил ее, но Сергей сказал, что он - не шутит. Надя улыбнулась: "Но так же не бывает...". - "А как бывает?". - Вздохи на скамейке, походы в кино, поцелуи у подъезда..." - он убивал ее смелым вскрытием банальностей и стереотипов. "Но нужна любовь...". Сергей тут же хотел сказать ей: "Лили, посмотрите, какие у меня красивые глаза. Я вам нравлюсь, м-м?", но понял, что говорить об этом не следует и к тому же сразу возникло это ущелье, что совсем недалеко отсюда, Земма, ее тепло, ему на мгновение стало совсем не по себе, он знал: еще секунды Земмы в нем - и он встанет, оденется и, ничего не объясняя Наде, уйдет, будет тупо сидеть сначала в маршрутке, потом троллейбусе, потом думать, где бы сегодня врезать как следует, кого из старых кадров дернуть к себе домой на ночь - одному после самим же вызванных воспоминаний о Земме лучше было не оставаться. Но оказалась умницей Надя он потом часто тепло и искренне нежно благодарил ее за эти минуты - то иногда приголубит, то купит цветы, то просто поносит на руках по комнате. Она сказала, касаясь его пальцев своей крохотной ручкой: "Не подумайте, Сережа, что я - тупица. Я ведь понимаю, что я вам - нравлюсь. Но так приятно, что женщине говорят, что любят ее, когда предлагают жениться. Но раз так легло... Я согласна. Только при условии: до загса вы мне скажите эти слова... Хоп?". Он удивился ее такту - она давала ему время на подготовку, возможно, на репетицию. Он встал, легко поднял ее с земли, прижался к ее щеке и нежно шепнул на ушко: "Я люблю тебя, моя умница!" - и поцеловал еще раз. Она повернула к нему лицо и так нежно коснулась его губ своими, что рассыпала все представления о жарких поцелуях в засос при объяснении в любви и принятии судьбоносных решений. Он потом еще не раз убедится, как не банально и не театрально она буде поступать в разных ситуациях, как смело будет решать непростые вопросы. Собственно, с этого и началось. Она спросила: "А как с родителями?". Ему пришлось объяснить, что с родителями, по самым разным причинам, он не поддерживает горячих отношений, что они разведены уже четверть века, о когда они поженятся, он поставит их в известность. "А - мои?". Это тоже была непростая задача: разница в возрасте была приличной - чуть ли не десять лет и мало ли как могли среагировать родители. Хотя Сергей не выглядел и на тридцать. Он предложил ей простое решение: "Давай зарегистрируемся, а потом им все сообщим". - "А - свадьба?". - Надя глянула на него с испугом. Но мы до свадьбы вот так и останемся добрыми друзьями. А свадьба... Ты знаешь, мне все эти пьяные "горькие", застолья кажутся дикостью. Кого и сколько приглашать... Кордебалет? Вес театр? Всех одноклассников?.. По-моему, хватит самых близких родственников и самых близких друзей. (А Роберта - нет. Придется на близких выбирать). Сохранить тайну регистрации оказалось непросто. Ясно было - любая подруга из театра может не удержаться и разнести радостную весть в пят минут по всем этажам. Но они сумели разрешить ту проблему: Надя нашла двух ребят одноклассников, бывших ее друзей, а он буквально накануне регистрации подбил за бутылку одного бывшего журналиста из молодежки, промышляя всего теперь на вольных хлебах и одного из немногих оставшихся у него в редакции знакомых. Они приехали к нему домой вместе со свидетелями, распили несколько бутылок шампанского, поголдели и разъехались довольно поздно. Весь вечер Надя держалась молодцом, смеялась, что он до самого последнего момента не говори ей заветных слов - те, там, на пляже, были уже вроде не в счет, а сказал ей в тот момент, когда они обменялись кольцами. И когда гости ушли, она сказала: "Теперь- наше время?" - и сама увлекла его в спальню. Для него этот момент был скрашен ее радостью, нежностью и каким-то таниством, которого не было в интимных отношениях с другими женщинами. Она чутко прислушивалась к тому, что он делает с ней. А Сергей не хотел быть грубым, тем более, что он обнаружил, что этот воробышек - очень теплый, нежный и уютный, несмотря на свою миниатюрность. Сергей не мог бы точно сказать, какая по счету девственница досталась ему, но что ни одна не вела себя как Надя - это точно. Она только чуть вздрогнула в самый важный момент и выдохнула: "Ну вот - теперь я женщина!" - и почти никак не реагировала на его дальнейшие действия, да он и понимал, что ее отвлекает пусть не сильная - боль. Но в финале она крепко-крепко прижала его к себе и осыпала поцелуями, словно венчая тот высший миг, что дала природа людям. Потом они полежали немного, он гладил ее лицо и голову, временами думая (вполне трезво для мужчины, лежавшего рядом не с одной и не с двумя...), что при всем при том - хоть это и совсем недавно придумано, а регистрация брака налагает особую ответственность перед человеком. Как и венчание. Но не идти же ему в церковь - атеисту и комсомольцу, как, видимо, и ей. Но она вдруг сказала: "А я бы была не против, если бы мы еще и обвинялись". Он засмеялся и сказал: "Тогда поедем в другой город. Здесь нас засекут с далеко идущими последствиями".