Откровение - Наталья Эдуардовна Андрейченко

Но вот я возвращаюсь в одиночестве к себе в номер и вдруг слышу звуки музыки. Как это было прекрасно! Я не выдержала и пошла на звук – ровно к тому номеру композитора Дунаевского. Меня провели в комнату и посадили. Максим продолжил играть.

Боже мой, как же мне было стыдно! Как же мне было стыдно! Он играл все мои самые любимые песни: «Пора-пора-порадуемся…» из «Трех мушкетеров», «Кленовый лист, кленовый лист», «Я водяной, я водяной» и др. А я даже не знала, что он был автором всех этих композиций. У

меня из глаз потекли слезы.

Вот тогда и случилась моя влюбленность. Я влюбилась не столько в Максима как в человека, сколько в его гений. Это моя слабость: «люблю я гениев». Просто я не знала тогда, какую высокую цену придется заплатить за жизнь с ними…

В ту же самую ночь Максим начал прорываться ко мне в номер. Я предчувствовала это заранее. Когда я ушла к себе, минут через 20–30 раздался стук, которого я ожидала. Помощник Аркадий подвел Максима к моему номеру и практически заставил его постучать в дверь. Максим был такой стеснительный. Я стояла посередине своего номера, а он так и не вышел из предбанника – стоял и молчал. Я тоже молчала. «Ну хорошо, – произнес он спустя две минуты. – Я пришел пожелать вам спокойной ночи». И ушел. Это была наша первая встреча. Ну а потом уже все случилось, как Бог велел и как Он вел.

Все происходило безумно быстро. Через две недели мы сняли квартиру в какой-то заднице. В один момент раздался звонок от Карена Шахназарова. Трубку снял Максим и только потом передал мне. Карен сказал: «Ну вот, я закончил работу. Сценарий готов. А ты как? И кто это на телефоне?» – «Это Максим Дунаевский». – «А что ты делаешь с Максимом?» – сколько же удивления было в голосе Карена спустя три месяца после отсутствия!

А дальше я ничего не помню…

И почему же я решила, что именно Максим является моей «печкой» или «судьбой»? Этого я не знаю.

12. Мери Поппинс (как это было по-настоящему)

12.1 Королевский ремонт в доме в Дегтярном переулке

Начало совместной жизни с Максимом. Музыка к Мэри Поппинс в ночи

Я часто задавала и задаю себе один и тот же вопрос: почему именно Наталья Андрейченко сыграла роль Мэри Поппинс, запомнилась поколениям людей и стала проводником в сказку, в доброту, в реальность мечтаний, в добрые, красивые отношения, в любовь, в понимание, в благодарность, в мир сказочной красоты? Как? Почему?

Я часто возвращаюсь в те времена. Я снималась в фильме «Военно-полевой роман», когда в нашей квартире в Дегтярном переулке начался ремонт.

Поэтому мы остались бездомными и жили в небольшой двухкомнатной квартире мамы Максима Дунаевского на улице Огарева, 13 (в центре Москвы, рядом с Тверской), с ее мужем Орестом Конрадовичем Лейнеманом. Председателем кооператива этого дома был отец Максима Исаак Осипович Дунаевский. Квартира была очень милая, очень уютная. Мы спали в большой комнате на одноместном маленьком топчане. У нас была и дача, но нам необходимо было находиться в Москве из-за огромного количества работы.

Квартиру в Дегтярном переулке нам дало правительство СССР. Она сложилась из нескольких квартир. За нее мы отдали государству большую однокомнатную тридцатиметровую квартиру Максима на Автозаводской улице, мою двухкомнатную квартиру в кооперативе на улице Довженко от «Мосфильма» и бабушкину однокомнатную квартиру далеко от центра. Нам сделали несколько предложений на выбор. Так как «царица», это я к себе обращаюсь, всегда мечтала только о высоких потолках, для нее это было как возвращение домой… Она была истерзана жизнью с родителями в хрущевке, а потом с бабушкой, тоже в хрущевке, и для нее это было самой главной задачей. И появляется пятиэтажный старинный особняк 1903 года в Дегтярном переулке, с просторными огромными комнатами, с четырехметровыми потолками! Квартира была просторной и чудесной.

При входе в квартиру находились гардеробные комнаты. Направо располагалась комната моей бабушки – любимой женщины, моей «второй мамы» и верного помощника. Затем длинный коридор соединял холл со следующими комнатами. С правой стороны был вход в большую тридцатиметровую центральную комнату с двумя огромными высоченными окнами, за ней шла двадцатиметровая кухня, а налево наша спальня, площадью примерно 20–22 метра. Квартира была красивой, но, когда мы там появились в первый раз, я была шокирована темными обоями и совковыми дверями. И тем не менее сквозь все это я смогла увидеть дворец.

И мы решились на ремонт. Он занял ровно полтора года. С моим сложным характером, максимализмом и перфекционизмом это было непросто. Мы нашли самого лучшего архитектора Никиту, молодого, образованного, очень красивого человека, который увлекался французским дизайном. Как раз то, что мне было нужно, потому что моя душа до сих пор помнила свои предыдущие воплощения во Франции. Дизайном мы занимались с ним вместе. Цены были невменяемые, времени это заняло очень много, но, конечно, квартира превратилась в царский дворец.

Я настояла на том, чтобы мы оставили старинный дубовый паркет 1903 года. Потолки в квартире почему-то шли волнами и буграми. Никита собирался все срубить и поставить искусственную лепнину, но он же и навел меня на мысль: а вдруг эти бугры и есть лепнина? И реставраторы на огромных лестницах около четырех месяцев кистями размывали потолки… там действительно стала появляться старинная лепнина безумной красоты. Затем мастера расписали ее сусальным золотом.

Мы с Никитой решили установить антикварные двери ручной работы высотой больше двух метров. Все было продумано до мелочей. Даже огромные старинные бронзовые ручки на дверях во всех комнатах Никита нашел в антикварном магазине. Все было объединено общим стилем и формой. В холле я поставила колонны, зеркало и антикварный столик, стало очень роскошно и комфортно. Я обожала французские деревянные панели, которые используются во всех странах Европы. И я добилась, чтобы их установили у нас в квартире.

Да, это было очень красиво. Никогда не забуду реакцию Максимилиана Шелла, когда он в первый раз пришел ко мне в гости. Восхищение и шок я чувствовала во всем его существе. Точно так же когда в гости приехала избалованная, богатая звезда и сестра Макса Мария Шелл, она была искренне потрясена увиденным. Я этим гордилась и чувствовала себя там дома.

И именно в это время ремонта, когда мы жили на Огарева, 13, Максиму предложили написать музыку к проекту «Мэри Поппинс, до свидания».