Откровение - Наталья Эдуардовна Андрейченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сказала: никогда, никогда, никогда мои дети не будут проходить через такие режимы, они будут свободными людьми. Я никогда не заходила и не смотрела, что находится на их полках. В результате мой сын обвинил меня относительно недавно: «Какая же ты мать? Ты никогда не рылась в моих вещах, чтобы посмотреть, есть ли у меня наркотики или нет». – «А как я могу рыться в твоих вещах? Это же такое неуважение». Так я воспитывала детей.
И вот мы с мамой разговаривали и разговаривали. А потом ее выписали и привезли домой. Главврач, который ее наблюдал, сказал, что они сделали все что могли, что они ее вылечили. Но у нее-то задача была – уйти, так что это были ее последние дни.
Дома о маме заботились Сонечка и ее муж. Это замечательная семья, которая работала у нее много лет. Я так благодарна этим людям. Мама хорошо им платила, но не в этом суть: они делали все по-честному. Они делали это от души. Я очень любила эту семью и с Соней до сих пор поддерживаю хорошие отношения.
Соня отправила мне видео, и я поняла, что мама уходит. Одно из них было снято ночью. Она говорит маме: «Я к вам приду завтра, в полшестого утра». Получает ответ: «А кто это, интересно знать, тебя приглашал? Я тебя не жду в это время, ты придешь как положено, в 8 утра». Она уже знала, что будет, и, не дай Бог, они ворвутся, побеспокоят, не дай Бог, они помешают ей уйти.
Соня говорит: «Бабушка, вы задыхаетесь, я волнуюсь». – «Нет уж, открывай бутылку шампанского». – «Как шампанского?» – «Сейчас придет врач, и мы будем праздновать». – «Нет». – «Сонечка! Две открывай!» – «Бабушка, как?»
Приходит врач: «Бабушка, вы задыхаетесь». – «Я буду пить шампанское». Она выпивает два фужера. Моя мама никогда не выпивала. Она не знает, что такое алкогольное опьянение. Она такой бедный, несчастный фельдмаршал.
Итак, все выпивают шампанское, врач уходит. Соня говорит: «Бабушка, я у вас останусь спать. Я не уйду». Мама говорит: «Что за глупости? Я ожидаю тебя в 8 часов утра, как положено». Она уже все знала – предчувствовала свой выход из тела – и просто выгнала Соню метлой, сказала, что не позволит ей прийти раньше.
В итоге Соня все же пришла в 05:30, но боялась войти в квартиру. Она говорила мне: «Наташенька, я так бабушку люблю, но я так ее боюсь, вы понимаете? Она иногда как Сталин». Я ей говорила: «Сонечка, она не как Сталин, она и есть Сталин». И Сонечка еще больше боялась. И она отправила к маме своего мужа, это было в 05:30 утра, а сама осталась стоять на улице.
И когда он до нее дотронулся, мама была абсолютно теплая. Она вышла из тела буквально за 20 минут до их прихода.
Вот так ушла мама – по-царски, с шампанским. Дух аристократизма, который был вселен в нее, как код, сработал даже в последнюю минуту. Он сработал подсознательно, изнутри. Может быть, это ее аристократическое начало и не давало ей расслабиться, побыть просто человеком и подарить мне ее нежность.
Эта трагедия идет у нас от поколения к поколению, и это так грустно – что женщины не понимали, как отдавать любовь, и были недостаточно ласковы к своим детям.
Самую страшную фразу в моей жизни мне сказала моя дочь Настя: «Мама, почему ты такая неласковая?» Господи, я пыталась переосмыслить всю жизнь, я не знала, что мне делать, я так старалась, но, видимо, у меня плохо получалось…
А что же случилось с самой Настей? Она не смогла дать любовь своей дочке из-за наследственного заболевания, которое получила от папы. Когда Настя заболела в очередной раз и не понимала, бедняжка, что с ней происходит, она не смогла сладить со своей малюсенькой девочкой Леей (ей был всего лишь год и восемь месяцев) и оставила ее с отцом, Михаэлем.
Так что я в этой жизни обязана расчистить род и запустить спираль по новой. Я знаю, что это моя миссия, и я ею занимаюсь. Благодарю Тебя, Господи, что ТЫ даешь мне такое понимание, великое и высокое.
10. Освобождение духа – первая клиническая смерть
Алкоголь – путь к смелости, а травка – проводник в никуда. Олег Петрович и экспериментальная медицина
Столько травм и боли я нацепляла из маминого мира, ведь не просто так возникла в молодости моя трагедия с алкогольной зависимостью. Да, это отдельная тема, алкогольная зависимость – она же именно от мамы родилась: эта забитость, это стеснение… Ведь я безумно стеснительная, безумно скромная, очень образованная, и вдруг эта бравада вся… Я объясню ситуацию. Без алкоголя никак нельзя было – это был протест, вызов, освобождение духа какое-то, что ли.
Помню, до поездки на Каннский фестиваль с фильмом «Сибириада» у меня было первое интервью. Какой-то большой канал. Сидит Андрей Кончаловский (режиссер), а из актеров сижу только я, такая истинно русская женщина – огромная, крупная, молодая, красивая и, казалось бы, смелая. Но… Когда мне стали задавать вопросы, я как будто кол проглотила, слова вымолвить не могу, ничего не получается ответить, я так растерялась, так испугалась, хорошо, что в кадре не расплакалась от бессилия. Просто сидела, как дура, и молчала на протяжении всего времени.
Интервью заканчивается. Ко мне подходит Андрей Сергеевич и говорит: «Наташа, что с тобой? Где эта смелость? Ты же умный образованный человек, как так, ты не смогла ответить ни на один вопрос?»
Я попросту стеснялась, вдруг что не так, мама вбила в меня эти комплексы. Сыграть могу, прочитать могу, а от себя, от Наташи, я ничего сказать не могла, просто вся онемела. После этого я пошла куда надо, влила крепкого. (не помню, чего) – и все встало на свои места, я стала спокойной, все под контролем, страх ушел и т. д. Без этого, я точно знаю, или немая смерть актрисы Андрейченко, или такая извращенная, исковерканная псевдосвобода, потому что другого никто не объяснил, другого никто не дал, а духовного роста и осознанности еще тогда не было на моем жизненном пути.
И появление легких наркотиков в моей жизни имеет те же самые корни. Шизофрения,
