Брекен и Ребекка - Уильям Хорвуд

станет вновь подлинным центром нашей системы, каждому, кто понимает, что все сущее заключено в Камне и в то же время есть не что иное, как его проявление, придется отстаивать свои убеждения в борьбе. Мне не раз случалось в страхе спасаться от опасности бегством, но с этим покончено, и я готов взглянуть ей в лицо и вступить в сражение. Источник данной мне силы скрыт в глубинах безмолвия Камня, и каждый из вас может соприкоснуться с ним. В спасении бегством нет ничего постыдного, и если кто-то из вас захочет покинуть прогалину, пусть себе уходит с миром. Но сейчас наступил момент, когда каждому из кротов, верящих в Камень, будь то крот из Данктона, из Луговой системы или из самого Аффингтона, необходимо встать на защиту своей веры. Посмотрите на Камень и решите, как вам быть.

Брекен снова указал на Камень, и каждый из кротов, включая малышей, устремил взгляд на Камень, думая о словах Брекена. Какое-то время все они стояли неподвижно, храня молчание, а затем снова повернулись к Брекену. Посреди ночи внезапно пробудился ветер, а из окружавшего их леса сначала с одной стороны, а потом и с другой стали доноситься звуки, говорившие о приближении неприятеля. Боевики окружили прогалину, бежать было поздно.

— Пусть кротыши соберутся у подножия Камня, он защитит их, а остальным пора занять оборону, ибо Рун уже совсем скоро окажется здесь. Сегодня данктонцы и жители Луговой системы будут сражаться вместе, плечом к плечу.

Во тьме, лежавшей за пределами прогалины, то и дело слышались то шорох, то шепот — в глубинах мрака недруги подбирались все ближе, готовясь пустить в ход острые когти. И где-то притаился Рун, прислушиваясь к звукам, нарушавшим тишину, дожидаясь, когда боевики займут свои места на подступах к опушке. Рун улыбнулся. Им следовало напасть на него раньше, когда он вел боевиков, поднимаясь по склонам, опасаясь засады, но теперь уже поздно. Эти глупцы собрались у Камня, где их так легко учуять и разглядеть при лунном свете. И там же, возле Камня, сопливые кротыши из Болотного Края сидят и дожидаются, когда боевики их прикончат. Боевики с радостью разделаются с теми, кто ускользнул от их когтей, внезапно покинув Болотный Край. Боевики не любят оставаться в дураках.

Рядом с Руном среди теней, залегших между изогнутыми, крючковатыми отростками корней березы, сливавшимися с уродливыми очертаниями ее тела, примостилась Найтшейд. Взгляд ее был устремлен в ту сторону, где находился Камень, а когти все время шевелились, словно сплетая струи ночного воздуха в жуткие образы. Она бормотала заклятия, пытаясь наколдовать им победу.

— Когда луна достигнет наивысшей точки, Рун, я хочу оказаться возле Камня, да... ммм... хочу залить его кровью кротенышей, чтобы она проникла в каждую из трещин и впадин, а затем я прокляну всех жителей Болотного Края, которые на свою беду останутся в живых. Будет жаль, если к тому времени все они погибнут. Да... ммм...

Голос ее чем-то напоминал склизкое тело умирающего червя, но он глубоко западал в душу каждого, кто его слышал, уничтожая все мысли о любви, о свете, ярких красках и разъедая почву, на которой они еще могли бы возникнуть. Но Рун наслаждался, слушая ее; Найтшейд давно уже дожидалась наступления этой ночи, как дожидались и ее коварные и злобные предшественники, чьи грязные замыслы и привели к появлению на свет ее самой и ей подобных. Такие кроты долгое время жили на отшибе, а затем, почуяв мощь сгустившегося вокруг Руна мрака, начали стекаться в Бэрроу-Вэйл, подбираясь к самому сердцу системы.

Первая атака была стремительной и беспощадной. Пятеро боевиков выскочили из укрытия на прогалину, подбежали к группе болотных кротов, державших оборону, и несколькими быстрыми и точными ударами прикончили четверых. Не успели первые капли крови упасть на землю, как они уже скрылись, а когда защитники Камня устремились к теням следом за ними, боевики совершили вылазку с другой стороны, бросившись на этот раз туда, где плечом к плечу стояли Брекен и Стоункроп. Очевидно, боевики почуяли, насколько опасны эти двое, и обошли их стороной. Еще двоих из защитников Камня постигла смерть, а затем Брекен легким ударом свалил одного из боевиков на месте и сильно покалечил второго. Стоункроп тут же добил его.

Поначалу боевики вели борьбу, ограничиваясь отдельными стремительными атаками, следуя заранее разработанному Руном плану. Он оказался эффективным, поскольку в ходе каждого из коротких боев ряды защитников Камня редели, а потери их противников были не столь велики. К тому же они находились на пятачке, освещенном луной, а бойцы Руна до последнего момента оставались в темноте, что давало им преимущество.

Надо отдать Руну должное, ему удалось хорошо вымуштровать своих бойцов, которые придерживались этой тактики довольно долго, и, лишь ослабив осажденных защитников Камня, они повели наступление с двух различных направлений. На одном фланге оборону возглавили Стоункроп, Брекен, Ребекка и Броум, на другом подступы к Камню отстаивали кроты во главе с Меккинсом и Маллионом. Все они действовали по-разному.

Стоункроп сражался, сохраняя полнейшую невозмутимость, и разил врага без промаха. Удары, которые могли бы оказаться для других смертельными, не причиняли ему ни малейшего вреда, а каждый из его выпадов нес смерть его противнику. Брекен двигался быстрей, прибегал к хитростям, парировал удары, ранил врагов и добивал их при удобном случае. Меккинс, как обычно, громко ругался и, нанося удары направо и налево, ревел: «Получи, ублюдок!» или «Нет, братец, так дело не пойдет!», а промахнувшись, с досадой восклицал: «Проклятье!» Броум вел бой в той же манере, что и Стоункроп, но чуть менее успешно: сказывалось отсутствие полной сосредоточенности, которой научился достигать Стоункроп. Ребекка проявила себя во всем блеске, она дралась яростно, то разражаясь громким криком от злости, то обнажая зубы и порыкивая на больших кротов, стараясь вонзить когти поглубже и не испытывая страха ни перед кем. Находившийся чуть позади Броума и Брекена Босвелл тоже держался стойко, используя каждый шанс, чтобы нанести удар, но полезнее всего оказались предупреждения, которые он подавал более сильным бойцам, сражавшимся впереди него: в пылу боя они часто не успевали сами заметить надвигавшейся на них с другой стороны новой опасности.

Но многочисленные ссадины и порезы, полученные ими в ходе боя, вскоре дали о себе знать, и они уже не могли двигаться так быстро, как прежде. Многие из их соратников уже лежали на земле: одних убили, других тяжело ранили, а третьи пребывали в таком изнеможении, что не могли и лапой пошевельнуть, чтобы