Секретные материалы: Хочу верить - Макс Коллинз

С родителями Кристиана Скалли была знакома меньше полугода, а постарели они за это время лет на десять. Вид у них был измученный, как у беженцев, и это можно понять. Вполне можно назвать их жертвами войны. Той войны, что принимаешь ближе всего к сердцу.

Блэр Фирон отважился улыбнуться:

— Доктор Скалли, вы хотели проконсультироваться у специалиста. Получилось?

— Да. — Она ухватилась за тетрадь, которую подарил ей Кристиан, как за соломинку. — Как раз сейчас иду с консультации — говорили по спутниковому каналу.

— Хорошие новости?

Она наклонила голову набок.

— Продвижение есть. Надо будет сделать еще серию исследований.

Глаза родителей слегка потухли. И только Кристиан сиял как солнышко, хотя этому ребенку выпало на долю больничных ужасов побольше, чем иному взрослому.

— Доктор Скалли, — сказала Маргарет, — Кристиану уже десятки анализов сделали. Не пора ли уже начать лечение — по-настоящему?

— Уже скоро, — ответила Скалли, пытаясь натянутой улыбкой дать им хоть лучик надежды, но это не очень получалось. — Эта серия анализов должна подсказать нам тактику.

— Дана Скалли.

Вопросительной интонации в этом голосе не было. Уж если какая и была, то приказная — приказ обернуться и посмотреть, что нужно этому звучному голосу.

И Скалли, подчинившись этому голосу, уже знала, кто перед ней, — хотя никогда не видала этого властного и неулыбчивого афроамериканца, человека лет тридцати пяти; шесть футов крепких мышц в безупречном темно-синем костюме, голубая рубашка и идеально завязанный черный галстук в синюю полоску.

Сочетание костюма с интонацией безошибочно выдавало агента ФБР.

— Доктор Скалли, — сказал он, — я ищу Фокса Малдера.

Она улыбнулась Кристиану и его родителям, извиняясь, что отвлекается, и пошла дальше, сопровождаемая своим широкоплечим высоким посетителем.

— Я спецагент Мосли Драмми, — сказал он. — Я работаю…

— Это я сама угадаю. — Скалли шагала по коридору, он не отставал. — Вы работаете в конторе, которая давно уже ищет Фокса Малдера.

Он сказал в сухой деловой манере:

— Старые грехи можно простить. Расходы списать.

— При каких обстоятельствах?

Драмми как-то изогнул губы, не совсем чтобы в улыбке.

— ФБР необходимо срочно связаться с Фоксом Малдером. Сотрудники бюро надеются, что вы им поможете.

Она резко остановилась — агент тоже. Они оказались лицом к лицу.

— Вы не понимаете, — сказала она. — Я больше не работаю с Фоксом Малдером. И с ФБР я тоже больше не работаю. Судебная медицина у меня в прошлом. Я теперь работаю с живыми.

— Вот это хорошо, — сказал Драмми. — Потому что если у вас есть способ связаться с Малдером, это может спасти жизнь.

Она не ответила, но не смогла скрыть интереса.

— Жизнь агента ФБР, доктор Скалли.

Она смотрела в жесткое, резное лицо. Глаза у Драмми были непроницаемы, что, впрочем, неудивительно — такие глаза выдают вместе со значком и служебным пистолетом. А вот в его словах чувствовалась подспудная тревога. На карту поставлена жизнь агента, и с этим агентом спецагент Мосли Драмми работал на пару. Это Скалли могла бы ручаться.

А вот может ли она ручаться, что ФБР ее не покупает? Эти старые грехи и прежние расходы, их точно простят и спишут?

Уж не хотят ли сделать из Даны Скалли подсадную утку для Фокса Малдера?

СЕЛЬСКАЯ МЕСТНОСТЬ В ВИРДЖИНИИ

9 ЯНВАРЯ

Еще только начало смеркаться, когда Дана Скалли на белом «таурусе» ехала по двухполосному хайвею, пролегающему через снежный ландшафт, который так и просился на открытку. Но к тому времени, когда она съехала на немаркированную полосу, перегороженную металлическим шлагбаумом с облезлой краской, вся живописность уже вылиняла вместе с дневным светом.

Скалли вышла, не выключая мотора, подошла к шлагбауму и открыла его. Не удержалась, чтобы не оглянуться и не проверить, нет ли слежки. Отведя шлагбаум, вернулась в машину и чуть подала ее вперед. Снова вышла, на этот раз чтобы закрыть шлагбаум, протянуть руку и запереть, все время подозрительно оглядываясь — привычка, которая была у нее когда-то, но за несколько лет прошла.

Пока не появилась снова.

Скалли и ее «таурус» проехали по ухабистой и местами заснеженной дороге, в конце которой их поджидал мрачноватый низкий одноэтажный домик. Ничем не примечательный обшитый досками домишко мог бы показаться пустующим, если кое-где внутри не горел свет.

Но изнутри — когда она открыла дверь и вошла, поставив саквояж на стол, — вид был совсем не такой заброшенный, как снаружи. Уютное место, обжитое, и мебель либо секонд-хенд, либо так давно стоит, что на секонд-хенд похожа. Скалли сняла пальто из бежевого кашемира, оставшись в темно-синей шелковой блузке и сшитых на заказ брюках — слишком изысканный вид для столь скромного интерьера, но что делать, раз она здесь живет? Пальто она повесила в шкаф и прошла через небольшую гостиную в коридор и там открыла дверь.

Комнатка эта, бывшая спальня, напоминала ей тесный кабинет в глубоких внутренностях здания ФБР, где они с Фоксом Малдером работали когда-то над секретными материалами с грифом «Икс» — неразъясненные преступления и события, обозначенные этой буквой и сваленные в самый дальний угол бюрократической мусорной кучи, пока Малдер — молодой и рисковый агент из отдела насильственных преступлений — не проявил к ним интерес.

В этой запасной спальне маленького дощатого домика висели на стенах фотографии и газетные вырезки, иллюстрирующие разнообразнейшие необъясненные явления: НЛО, йети, озерные чудовища, маленькие зеленые человечки… даже на двери этой мусор и пена американской жизни, — вырезанный из газет и журналов или распечатанный из Интернета, — теории заговоров, внеземные цивилизации, предполагаемые сверхъестественные события. Это был кабинет, или гнездо, или логово человека поистине одержимого. Он сидел к ней спиной.

Она еще и войти не успела, как он спросил:

— Док, что стряслось?

— Малдер, ты стал слишком беспечен для человека, которого ищет ФБР. А если бы это была не я?

Фокс Малдер, беглец в сером свитере и джинсах, по-прежнему не повернулся, но она знала, что он делает: вырезает из газеты статью. Он был подписан на три десятка газет и журналов и держал для этой цели почтовый ящик в Ричмонде.

— У меня глаза на затылке, Скалли, — ответил он, продолжая работать ножницами.

Она сложила руки, прислонилась к косяку. Есть вещи, которые не меняются. Например, Малдер.

— «Auf einer wellenlange», как говорят немцы, — сказал он в своей суховатой, но жизнерадостной манере. — Прекогнитивное состояние, Скалли, часто путают с обыкновенной человеческой интуицией — о женской интуиции ты же слышала? — когда мозг воспринимает глубинную логику изменчивого мира без помощи рациональных рассуждений.

Она уставилась ему в спину, разинув рот. Что, теперь «глаза на затылке» — научно доказанное паранормальное явление? Бог мой, он снова готов взяться за свое. После всех этих лет — опять за свое.

— Моменты ясновидения, — продолжал он говорить, работая ножницами, — материализуются как полное осознание пространства и времени независимо от любой физической реальности.

Она покачала головой — сама себе. Можно подумать, Малдер хоть что-нибудь знает о «физической реальности».

Он аккуратно положил вырезку на стол, который казался заваленным, но таковым не был: система в его безумии. Впечатление создавала шелуха от семечек, переполнившая блюдо и ожидавшая выгрузки в мусорное ведро, где ее уже было полно.

Потом он повернулся К Скалли. Несмотря на нетронутую растительность на лице и сорок с чем-то лет, проведенных на этой планете, что-то было в его облике юношеское, к примеру, щенячьи карие глаза. И хотя он закопал себя здесь, в кабинете, на… сколько уже лет? — в нем все еще было видно все то же детское удивление перед чудом.

Хотя бы иногда.

Малдер поднял палец, продолжая свою лекцию:

— Такие минуты ясности могут материализоваться вот точно как ты сейчас. Хотя если бы ты действительно «материализовалась», ты бы быстренько дематериализовалась.

Она подняла вверх руки и вскинула брови.

Видишь? Я еще здесь.

Искры в глазах Малдера слегка потухли.

— Но кто ж сейчас в эту ерунду верит?

Будто в подтверждение своих слов, он встал и подошел к стене приколоть вырезку, достаточно близко, чтобы Скалли прочла заголовок: «В ПРИНСТОНЕ ПОСЛЕ СОРОКА ЛЕТ ИЗУЧЕНИЯ ПАРАНОРМАЛЬНЫХ ЯВЛЕНИЙ ЗАКРЫВАЕТСЯ ЛАБОРАТОРИЯ ЭКСТРАСЕНСОРНОГО ВОСПРИЯТИЯ…» Нет, не на стену, а на плакат на стене, где изображено летающее блюдце над деревьями в синем небе, плакат, который украшал их кабинет в ФБР и который прочно связался для Скалли с ее напарником: «Я ХОЧУ ВЕРИТЬ».