Письмо - Евгений Блажеевский

«Беспечно на вещи гляди…»

Беспечно на вещи гляди,Забыв про наличие боли.— Эй, что там у нас впереди?..— Лишь ветер да поле.

Скитанья отпущены намСудьбой равнодушной, не боле.— Эй, что там по сторонам?..— Лишь ветер да поле.

И прошлое, как за стеной,Но память гуляет по воле.— Эй, что там у нас за спиной?..— Лишь ветер да поле.

ОБСТАНОВОЧКА

Вы не ругайтесь,Я сейчас уйду.Я на подъём необычайно лёгок —Лишь рукопись да выходной костюмчик,Лишь только фото бабушки да мамы,Лишь простынюЗасуну в саквояж.Вы не ругайтесь из-за чепухи.Пустое.Я однажды не ужилсяВ квартире,Где бутылки —Вместо книг —На стеллажах стоялиИ виселаНа гипсовой,Такой бугристой шееУ шадровского пролетарияЗачем-тоМедалька чемпиона Украины.

Вы не ругайтесь из-за чепухи.Ведь комната — не женщина,ОставитьБрюзжащихМатерящихся соседейБольшое удовольствие,Поверьте.Я ухожу.Пожалуйста, проверьтеНа кухне газИ потушите свет.Я ухожу,Вы только не ругайтесь.Моя квартира не имеет стен,Её картины не имеют рамОна свистит,СмеётсяИ течёт,Визжит на поворотахИ кричит.Мои диваны в скверах,А комодыМои —Многоэтажные дома.В одном из них,Любезные соседи,Сидите вы,Как черти — в табакерке.Я ухожу.Вы только не ругайтесь.Мне весело.

Какой блаженный бред —Поставить кошке клизму под диваномИ вылететь из ванной в вентиляцию,И пригласить любимую под крышу!..Дивана нет.И ванной нет.И крыши нет.

Целуй меня на площади Восстания!Гостиную мне эту предоставилиИ жизнь,И ЖСК,И Моссовет!..

ПЕРВЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ

В шашлычной шипящее мясо,Тяжёлый избыток тепла.И липнет к ладони пластмассаНевытертого стола.

Окурок — свидетельство пьянкиВчерашней — в горчичницу врос.Но ранние официанткиУже начинают разнос.

Торопят меню из каретки,Спеша протирают полыИ конусом ставят салфетки,Когда сервируют столы.

Меж тем посетитель фронтальноСидит от прохода левейИ знает, что жизнь моментальна,Бездумна, как пух тополей,Легка от ступни до затылка,Блаженно опустошена…К руке прикипела бутылка,И хочется выпить вина.

И он вспоминает, как силоюЖеланья            завлёк еёКустодиевски красивуюВ запущенное жильё.Туда, где в матрасе вспоротомТомилась трава морская,И злым сыромятным воротомДушила тоска мужская.Туда, где немыслимо пятиться,И страсть устранила намёк,Когда заголяла платьице,Слепя белизною ног,Когда опрокинула плечи,Когда запрокинула взгляд…

Казалось, в ЗамоскворечьеОн любит сто лет назад.Казалось, что в комнате душнойСквозь этот ленивый стон,Услышится стук колотушныйИ колокольный звон…

Красавица влажно дышала,И думал он, как в дыму,Что не миновать централаИ Первого марта ему…Что после,Под пыльною каской,Рукой зажимая висок,Он встретится с пулей китайскойИ рухнет лицом на Восток.Что в спину земная ось емуВопьётся,              а вдоль бровей,Как пьяный — по зимнему озеру,По глазу пройдёт муравей…

В толкучке трагедий и залпов,В нелепом смещении днейБезумие бреда!.. Но запах,Идущий от кожи твоей,Но шорох Страстного бульвара,Но жажда ночной наготы…

Вошла симпатичная пара,Неся в целлофане цветы.Сидит посетитель фронтальноК окну от прохода левейИ знает, что жизнь моментальна,Бездумна, как пух тополей,Легка от ступни до затылка,Блаженно опустошена…К руке прикипела бутылкаИ хочется выпить вина.

МУХА

Ноябрьское ненастье за окном,Наискосок летит снежокИ яСижу и слушаю, как ходит лифт за стенкой,Минуя мой этажИ возвращаясь вниз.

Я всё кого-то жду,Надеюсь, что придёт…Встаю,Курю,Сажусь,А на моём столе,Между стаканом грязным и бумагой,Последняя,Ещё живая мухаСидит и лапки чистит,Будто точитНа снегопадИ на меняНожи…

И если ты сегодня не придёшь,То муху я поймаю,ЗавяжуЗа лапку аккуратно ниткой тонкойИ посажу в тепле настольной лампыСо мною вместе зиму зимовать.

Ведь человек,Который не имеетЛюбимой женщины,Собаки или друга,Способен муху посадить на нитку,Давать ей крошки,Сахар и питьё,Прислушиваться к вою ветра,ДуматьО том,Что в этом мире есть веснаИ старенькая мама,И любовь…

РОЖДЕСТВЕНСКАЯ НОЧЬ

Как хорошо в рождественскую ночьЛежать в обнимку с милым существом,Которое смогло тебе помочь,Все беды отодвинув «на потом».

Как хорошо не числиться, хоть миг,В составе городского поголовья,Захлопнуть время — худшую из книг —И нежный воск зажечь у изголовья.

И что бы там ни ожидало вас,Но не пройдёт сквозь временное ситоСо шлаком жизни просветлённый час,В котором и единственно, и слитно:Жены уснувшей тихое тепло,Шажки минут и беглый запах ёлки…

А за стеной морозно и темно,И кажется, что где-то воют волки.

ЗВЕЗДА

Над городом,Который многоок,Жуёт огни вокзалов и предместий,Но всё-таки безмерно одинокПеред большим движением созвездий,

Горит одна чудесная звезда,В моё окно вперяясь и мигая.Под ней бегут, качаясь, поездаИ самолёт летит, изнемогая.

Горит звезда,Летящая во тьму,Моя —Неупадающая с неба…Я со стола пустой стакан возьмуИ, воздух зачерпнув,Глотну нелепоЗа то,Что пребываешь надо мной…

«Ангел смерти, посети, посидим…»

Ангел смерти,Посети.Посидим,Пососедствуем с тобою на рассвете,Как соседствуютОгонь и дымБелокурый, белокурыйАнгел смерти!..

«Цветаева, и Хлебников, и Рильке!..»

Цветаева, и Хлебников, и Рильке!..Одолевая дивный сопромат,Ты счастлив, ты выходишь из курилкиВ тот незабвенный, в тот далёкий март,

Цитируя зачем-то: «ночь… аптека…»,Когда вокруг по-вешнему пестро.Осталась за углом библиотека —Дом Пашкова, и мы спешим в метро

По наледи хрустящей, а за кромкойВ бездомной луже ёжится закат,И от прекрасного лица знакомойИсходит свет, слегка голубоват…

И день многоголосый, уплывая,Томительно-нетороплив уже,Но лестница летит, и угловаяКвартира на последнем этаже,

Где, чиркнув спичкой, — от крюка с одеждойИ до планшета с «Вечною весной» —Хозяйка озаряет, как надеждой,Своё жилище свечкой восковой.

И разговор, что вязок был, как тесто,Из-за смущенья, из-за суеты,Волнует ощущением подтекста:«Любимая?..»                    «Мой милый, это ты?..

Мне восемнадцать, но уже на частиРасколот мир, и столько чепухи,Когда бы не особенное счастьеЛюбить искусство и читать стихи…»

И говорит во утоленье жажды,И жарко ловит воздух нежным ртом…Так выпало ей говорить однажды,А слушавшему вспомнится потом

И чистый голосок, пропавший где-тоНа перепутье большаков и трасс,И как она — бледна, полуодета —Себя дарила в жизни первый раз.

И то, что ощутил — впервые, Боже —Свободу, равнозначную реке:Лежи и созерцай рассвет на кожеИ первый луч на зыбком потолке.

— Любимая, — он скажет много позже,—Кому Франческа, а кому Кармен…Иные связи стоили дороже,Не отдавая ничего взамен.

Лишь этот миг на чувственном пределеВ каморке бедной близ Москва-реки…Тогда не я, тогда Земля при телеБыла — как шарик с ниткой — у руки!..

«На горестном ветру в начальных числах марта…»