Фабрика гроз - Эльвира Барякина

Щеглицкая улыбнулась ей обезоруживающей улыбкой.

— Насколько я знаю, вы никогда не стремились использовать свой потенциал.

Подобное заявление напрочь обескуражило Кристину. Еще ни одна студентка не разговаривала с ней в подобном тоне.

— И что же вы имеете в виду под «моим потенциалом»? — спросила она, стараясь быть насмешливой.

— Я же говорила, что вам не понравится моя статья, — пожала плечом Щеглицкая. — Она как раз на эту тему. Беда наших женщин в том, что они забывают о своем природном назначении. Феминизм сыграл с нами плохую шутку: мы взваливаем на себя мужские обязанности и пытаемся тащить воз, который изначально нам не под силу. Хотя путь наверх может быть гораздо короче: мы — женщины, а значит, нам дана власть над мужчинами. Надо только оказываться в нужный момент с нужным человеком, и он сам протолкнет вас к вашей цели. Эта истина стара как мир! Вспомните любую женщину в истории от Клеопатры до Хиллари Клинтон — они все соблюдали это правило и добивалась своего!

У Кристины просто не было слов. Она хотела было сказать что-нибудь достойное в ответ, но тут входная дверь дернулась и в аудиторию вбежал Синий — желтая футболка, голубые джинсы, солнцезащитные очки на лбу.

— Привет! — поздоровался он с Кристиной и тут же уставился на Щеглицкую.

Она вскинула на него ответный взгляд, при виде которого в Кристине отчетливо заговорила ревность. Да пошла она на фиг, эта Щеглицкая!

— Все, можете быть свободной! — произнесла Кристина тоном, не терпящим возражений.

Не сводя глаз с Синего, Щеглицкая медленно поднялась.

— Илья Григорьевич, мне как раз надо с вами поговорить…

— До свидания! — грубовато-значительно перебила ее Кристина.

— До свидания, — отозвалась та и вдруг игриво подмигнула Синему.

— Это кто? — обалдело произнес он, когда дверь за Щеглицкой закрылась. — Та самая третьекурсница? Бли-и-ин, надо было выкроить пару минуток на нее!

Кристине захотелось подпортить впечатление оставленное бюстом Щеглицкой.

— Да она тупа как пенек! — быстро соврала она.

Синий вздохнул. Он не любил глупых женщин.

— Жаль, жаль… Ладно, времени нет. Я тут тебе работенку придумал, так что поехали.

— Куда поехали? — не поняла Кристина.

— В мой штаб. В ближайшее время ты работаешь на выборах, а я плачу тебе по сто баксов в неделю. Не бог весть какие деньги, но все-таки сойдет для поддержания штанов. А там посмотрим…

Кристина с обожанием посмотрела на него.

— Правда?! Синий… Ох! Я тебя люблю! А что я должна буду делать?

— Все объясню по дороге, — пообещал тот, спуская на нос солнцезащитные очки.

Синий был до смерти доволен своей ролью благодетеля, спасателя и настоящего мужика, который может найти выход из любой ситуации.

Это было просто здóрово, что Синий предложил Кристине поработать на выборах! С одной стороны, это какие-никакие деньги, а с другой — ей представлялась отличная возможность хоть чуть-чуть да отомстить Стольникову за свое изгнание с телевидения.

— Будешь трудиться в нашей пресс-службе, — сказал Синий, заводя машину. — Обязанности следующие: кропать всякие статейки, придумывать заголовки, проводить журналистские расследования и ходить туда, куда пошлют. Ты, кстати, вчера была на первом туре голосования?

— Не-а, — отозвалась Кристина. — Я никогда не хожу на выборы.

— Ну и зря! Могла бы проголосовать за Хоботова. Не будь таких лентяев, как ты, мы могли бы вышибли Стольникова еще на первом туре. А так нам еще дополнительно две недели пахать придется.

— Но ведь Хоботов все равно идет впереди…

— Разрыв у нас минимальный, и до следующего тура все может сто раз поменяться. На Стольникова работает сильная команда. Начальник их штаба, Боря Пименов, уж постарался, чтобы у нас было как можно больше проблем.

— Пименов? — переспросила Кристина. — А кто он?

Синий недовольно поморщился.

— Да так… Сволочь одна… Работает директором нефтеперерабатывающего завода в Захолмске, близкий друг полпреда.

— А, ну да! — вспомнила Кристина. — Знаю. И что?

— Полпред поручил ему переизбрать Стольникова на новый срок. Вот Боря и старается… не гнушаясь ничем… Специально команду негативщиков из Москвы вызвал, чтобы обливать нас грязью по последнему слову техники.

— Негативщики — это кто? — спросила Кристина. — Специалисты по черному пиару?[1]

— Они самые. Грамотно работают, черти… Вчера вот мы распространили по почтовым ящикам листовки: мол, Стольников украл столько-то и столько-то… Все честь-честью — с цифрами, с доказательствами… А эти козлы расставили по центральным улицам мальчиков с мегафонами и велели им кричать, что меняют одну нашу листовку на рулон туалетной бумаги. Типа назначение у них все равно одинаковое.

Кристина невольно прыснула.

— А что народ?

— Что-что… — проворчал Синий. — Народ ржал и менялся. Эти господа прекрасно знают нашу публику: агитировать надо не логикой и экономическими выкладками, а туалетной бумагой и порнухой! Кто это понимает, за тем массы и потянутся. Выборы — это же фабрика грёз!

— Фабрика гроз? — не расслышала Кристина.

Синий рассмеялся.

— Ну, можно сказать и так! В общем, тебе за сегодня надо будет написать речь для Хоботова. У него в семь тридцать дебаты на телевидении, канал «Плюс 6», так что можешь приступать хоть прямо сейчас. Всю информацию тебе дадут. Вылезай, мы приехали.

Предвыборный штаб Михаила Борисовича Хоботова находился в здании бывшего детского сада «Полянка», и это место держалось в строгом секрете, чтобы ни конкуренты, ни праздные любопытные не нарушили четкой и слаженной работы выборщиков. Официальный же штаб находился в противоположном конце города, но там никого не было, кроме пары секретарш и бесконечной очереди ходоков, желающих пожаловаться кандидату на свои беды.

В «детсаду» же бурлила кипучая деятельность: у входа дежурили переодетые в обыкновенных граждан охранники, по лестницам носились представители районных штабов, «полевые командиры», организаторы митингов, юристы, дизайнеры, референты, водители, специально нанятые журналисты и еще бог весть какие очень нужные в хозяйстве личности.

На стенах вперемешку с бабочками и ежиками висели портреты Хоботова, в актовом зале была свалена целая куча транспарантов с лозунгами и призывами. Шуршали принтеры, стучали клавиатуры, звонили сотовые телефоны, кто-то кого-то посылал матом… В общем, было шумно и весело.

Синий чувствовал себя в этом бедламе как дома. Успев по дороге поговорить с десятком сотрудников, он ввел Кристину в одну из комнат, явно ранее принадлежавшую младшей группе. Здесь на детских кроватках были свалены тиражи листовок и газет. Воздух был прокурен, несмотря на распахнутые настежь окна. За маленькими хохломскими столиками сидели несколько человек и ожесточенно печатали на компьютерах.

Хуже всех приходилось громоздкой даме в футболке с изображением Хоботова: детсадовский стульчик был ей явно не по размеру.

— Синий! — воскликнула она, завидев начальство, — Ты когда нас нормальной мебелью обеспечишь? Видишь, в каких условиях приходится работать?!

Кристина узнала в ней свою давнюю знакомую — Танюшу Петровну Монахову, которая прославилась на весь город постоянным участием во всех выборах. Надо сорвать чей-то митинг? Придумать, как опорочить честного человека в глазах общественности? Лучше Танюши Петровны не было никого на свете. Кроме того, она еще умела грамотно и толково возглавлять пресс-службу.

— О, какие люди! — пророкотала она, протягивая руку Кристине. Пополнение прибыло?

Синий кивнул.

— Значит так: Тарасевич будет писать речь для Хоботова на сегодняшние теледебаты. Объясни ей что тут и как, ладно? — проговорил он, поглядывая на часы. — Сбор на крыльце в восемнадцать тридцать. Я умотал. Пока!

И он тут же исчез.

— А мебель?! — загрохотала ему вслед Танюша Петровна.

Но было уже поздно.

— А! — махнула она на него массивной рукой. — Чтоб тебе пусто было! Ладно, — обратилась она к Кристине, — выбирай себе какую-нибудь табуретку и садись рядом со мной. Я сейчас выведу тебе все материалы, посмотришь, о чем примерно надо писать.

Кристина огляделась кругом. Выбирать «табуретку» было не из чего.

— А что, нормальных стульев нет? — спросила она.

— Финансовый отдел все себе захапал! — отозвалась Танюша Петровна. Мы было обокрали их, но они нам аванс не выдавали до тех пор, пока мы все не вернули.

Кристина усмехнулась.

— Что ж, придется из дома что-нибудь притащить.

А вообще-то тут ей понравилось: жизнь здесь била ключом, а это было как раз то, чего ей так не хватало.

Совсем недалеко от хоботовского штаба, на площади Советской, в старинном барском особняке располагался другой штаб, где работали выборщики Василия Ивановича Стольникова.