Капитан - Анастас Павлов

- Где обезьянка? - крикнул Мичман.

В руках он держал две длинные черные змеи.

Вернулись и другие моряки с попугаями.

- Где обезьянка? - крикнул Султан.

- Где обезьянка? - завопили попугаи.

- Обезьянка... обезьянка... - смущенно начал объяснять Ваню.

- Что, испугался?

- Трус!

- Где обезьянка? - не унимались визгливые попугаи.

- Посадим его в клетку! Он будет за обезьянку! - перекричал всех Торпеда.

Тогда Капитан глянул на них, и все замолкли. Даже попугаи замолчали.

- Я бы тоже отворил дверцу клетки.

- Где обезьянка? - взвизгнул какой-то зеленый попугай. Лишь он один ничего не понял.

- Отпустите его! - приказал Капитан. - Если попугай глуп, он ничего не стоит...

Прррр! - рокотал двигатель корабля.

Мичман не был нигде. Он никак не мог себе ничего представить. Да ведь не так-то это легко - быть мотором и еще что-то себе представлять. Лишь когда Капитан сказал, что они прибыли на Остров Сокровищ. Мичман заглушил мотор и облизал губы, которые после долгого пути всегда сильно зудели. Ветер утих, но тут же полил дождь. Капли, крупные, словно монеты по одной стотинке *, по две, а иные как пятаки, - целое богатство падало с неба.

- Внимание, буря! - прокричал Капитан.

- Йес, буря! - развеселился Мичман и ткнул Ваню пальцем под лопатку. Вымокнем, как последние курицы.

- Не вымокнем, - гордо сказал Капитан. - Юнга, свет! Капитан развернул то самое "белое", что сразу заметил Ваню в каюте, лишь только ступил на борт.

- Эх-ха, парус!

Ребята раскинули его над каютой, закрепили, и стало как в домике. Дождь хлестал по-прежнему, - ну и пусть себе хлещет, пусть обмоет им босые ноги. Малыш уселся в середине, и до того это было здорово, до того тепло и уютно, что ему захотелось спать.

- Кто заговорил о бомбах? - поинтересовался наконец Капитан.

- Петька-Седой.

- Ладно!

- Этому Петьке надо разок всыпать как следует! А? Ваню вертел головой, поглядывая то на Мичмана, то на Капитана. Интересно: всыплют ли Седому?

- Спрячем доску в камышах.

Дождь шлепал по полотнищу. В лодке начала скапливаться вода, и Мичман принялся вычерпывать ее консервной банкой. Юнге хотелось сказать: "Найдут они доску, когда рак на горе свистнет", а вместо этого прошептал с замирающим сердцем:

- А если река прибудет?

- Как прибудет, так и убудет, - ответил Мичман.

---------

* Стоти'нка - самая мелкая разменная монета - 1/100 болгарского лева.

Однажды, это было в конце апреля, речка поднялась до гребня дамбы коричневая и стремительная. При впадении ее в Большую реку водоворот - даже смотреть страшно!

- Дождь пришел с равнины, а не от холмов. Это сказал Капитан! Глаза малыша загорелись, и он задал вопрос, давно не дававший ему покоя:

- А правда, что пираты курят?

- Какие пираты? Всамделишные? - спросил Капитан.

- Нет, наши.

- Не верю. Может, так, разок попробовали.

И Капитан как-то по-особому взглянул на Мичмана.

- А вот Лена мне говорила, что сама видела. Будто бы Цыган дал Ежу настоящие сигареты.

Мичман так стукнул банкой о борт лодки, что вода выплеснулась ему на ноги. Надо же, какой любопытный шкет!

- Эта Лена больно много знает...

- Лена неплохая девчонка. Просто злишься, что она нарисовала тебя в стенгазете. А то нет?

Мичман даже поперхнулся, во рту скопилось полно слюны. Что это он за нее заступается? "Неплохая девчонка, неплохая девчонка"... Он уж и языком себе помогал, чтобы сглотнуть, чтобы не сорвались с губ какие-нибудь обидные слова.

Что было труднее всего Мичману, так это сдерживаться. Поэтому с ним часто случались всякие истории. То он поколотит кого-нибудь, то его отлупят; и в обоих случаях ему потом попадало от строгого отца. А после взбучки отец, положив ему руку на плечо, заботливо наставлял:

- Прежде чем сказать что-нибудь обидное, сглотни десять раз. Сглотни, чтоб я видел!.. Вот так. А перед тем как замахнуться, еще десять раз.

- Да, а если он...

- Сглотни!.. Так. Ну, что "если он..."?

- А если он за это время удерет?

Вот каков он был, Мичман.

Сейчас-то он вовремя спохватился, сглотнул разок... Другой... Язык у него совсем пересох. Слюна бесследно исчезла. Капитан рассердится. Ах, эта Ленка, он... Мичман стал тут же думать о лимоне (это ему тоже советовал отец) удалось наскрести слюны всего на четыре глотка. А, будь что будет, пусть сердится!

- Что ты ее защищаешь, эту осу? Оса! Почему все ее дразнят осой?

Капитан молча ждал, когда тот немного поостынет. Мичман не был создан для монологов: если ему не отвечали, останавливался на полпути.

- Но почему? - Он спустил одну шину.

"Потому что оса!" - тут же ответил он сам себе. Капитан и Ваню подмигнули друг другу. Мичман снова принялся вычерпывать банкой воду.

- Капитан, а вы пробовали?

- Что?

- Ну, то, что пираты?

- Нет! - будто выстрелив, ответил испуганно Мичман. ("Если только увижу, что ты прикоснулся к сигарете, или услышу об этом - руку тебе отрублю!" сказал ему отец.) И, чтобы отбить у Юнги всякую охоту задавать вопросы, испытующе глянул на него: - А ты?

Ваню виновато потупился, улыбнулся таинственно:

- Я... Я их нюхал...

- Гляньте-ка на него! Он нюхал...

Все рассмеялись.

Мичман высунул наружу руку, повертел ладонью.

- Дождик кончился.

Капитан поднял голову.

- Звезды! Так я и думал - ни облачка.

Вспыхнул фонарик. Вереницей все трое пробежали по доске. Потом отправились прятать ее в камышах.

По дамбе зашагали в город. Эх-ха! Капитан шел впереди, за ним - Ваню, замыкающим - Мичман. Неоткуда было взяться змее. И не пришлось озираться с опаской возле ворот кирпичного завода: сторожевая собака принялась было лаять и скалить зубы, но стоило Мичману рявкнуть на нее: "Эй, ты, не гавкай!" - тут же отпрянула, словно ее дубинкой огрели.

3. АППЕНДИЦИТ-ЭТО С КАКОЙ СТОРОНЫ?

И моряки и пираты были из "опасного" шестого класса "В". Так назвал его преподаватель рисования, потому что здесь много болтали на его уроках. Разумеется, были у этого класса и другие "опасные" качества. Вот шестой "Б" почему-то называли "славным", а эти, из шестого "А", сами себе присвоили название "дружных". Класс "опасных" находился на первом этаже. И в этом крылась первая причина того, почему Мичмана изобразили в стенгазете "Оса", где главным редактором была Лена, главным художником - Лена и главным корреспондентом - Лена. Кроме нее, в редколлегию входили еще три девочки, и время от времени появлялись стихи Чичо Пея.

- Браво! - неизменно восхищался Мичман, так же неизменно хлопая поэта по спине. - И как это ты их скручиваешь, а?..

- Позор! - сказал ему Мичман, увидев свое изображение в стенгазете, и, конечно же, снова "погладил" его по спине.

Школа была новая. Окна в классах и коридорах - будто витрины магазина. Того и гляди, разобьешь какое-нибудь. Стены блестят что твое зеркало. Правда, "опасные" и "славные" малость подпортили его здесь и там. И "дружные" к этому тоже руку приложили, да-да, и "дружные", которые были изрядными подлизами, или, как это называли официально, примерными. Разумеется, никто ничего не ломал нарочно. Просто, как ни широки школьные коридоры, а все-таки тесные. Разогнался; скажем, кто-нибудь по блестящим плиткам, а тут другой, например, подставил ему ножку, невзначай, конечно. Ну, и первый летит вверх тормашками: бум-м-мс!..

А если это Султан, то таким сошедшим с рельсов вагоном можно стену проломить; все здание вздрагивает, как от землетрясения. Потом именно так Султана и нарисовали в стенгазете "Оса". Сверху написано: "Загадка", в середине - рисунок, а под ним - немудрящие стихи:

Если пузо в коридоре, Ноги где-то на заборе. Что это?

Стихи втайне сочинил Чичо Пей. И поместили их без подписи, даже без инициалов. Султан чуть не лопнул от смеха (в какой-то момент он и вправду задохнулся) и все спрашивал:

- Чья это штуковина, а?

Когда же ему растолковали, про кого стихи, посерьезнел и сказал, что это нечестно. Ну а что, честно? Он сел за парту. Над чем тут смеяться? Рисунок чепуховый, а уж стишки!..

Стихи имели успех.

- Браво, Пейчо! - хлопнул поэта Мичман (его-то не изобразили еще тогда в газете). - "Коридоре - заборе..." Как это ты придумываешь?

- Нет, это не я...

- Это не он, - сказали и Лена с Маргаритой (так было заранее договорено).

- Да, не я... - уныло повторял Пейчо, а в глубине души казнил себя за то, что не поставил под стихами хотя бы одно "П".

Султан со своей парты внимательно наблюдал за всеми - ничего, он припомнит еще тем, кто сейчас очень уж развеселился. Ну разве, ж это честно - он ведь не пробивал стены. И только так ли можно разрушить школу? Взять хотя бы тех, кто прыгает через парты. Обеими ногами, будто мешок с картошкой, - бам!.. А те, кто швыряется туго набитыми портфелями?

Вот какой народец учился в шестых классах. А уж как они вопили, как вопили!,.

На третьей парте первого ряда сидят Капитан с Мичманом. У окна. И это вторая причина, почему Мичмана изобразили в стенгазете. Во дворе школы есть водопроводная колонка, и между школьниками шло особое состязание: кто первым глотнет из нее воды после звонка. Мичман всегда лидировал. Только учитель за порог класса, Мичман, словно молния, через окно - гоп! Никто и увидеть его не успевал. Кроме Лены. Она так его и нарисовала - в виде молнии. Под молнией, правда, не гремели стихи, потому что Чичо Пей благоразумно предпочел не писать их. Он и подумать страшился, что бы тогда с ним стало.