Капитан - Анастас Павлов

- Ух ты!..

Он отставил миску ужасающе далеко от Султана.

Капитан покраснел. "Как же я забыл спрятать ее! Подумают: большой, а в цапки играет".

- Я это... Нечего было утром делать. Ваню, хочешь - возьми.

- С коробкой?

- С коробкой.

- Ух ты!

- Я тоже иногда мастерю такие лодочки, - соврал Мичман, решивший разделить смущение друга.

Ваню присел на корточки. Он наскоро укладывал все в коробку - потом рассмотрит это богатство, дома. Ну и ну! Эта-то штука - торпедный катер! Капитан приподнялся, взял с полочки корабль:

- Его тоже бери! Юнга не решался.

- Это все мне, Капитан?

- Все до единого!

- Ух ты!

Вот так нежданно-негаданно можно стать богачом!

Капитан поднял глаза на ребят - поначалу все примолкли, удивленные его поступком. Если им сказать, поверят ли? Вот и Пират здесь: пришел как настоящий друг. Если он согласится, - только бы согласился, - он понимает толк в таком деле...

- ...с парусами, как у Колумбовых каравелл, - закончил какую-то фразу Петька-Седой.

- А помните, какие были на ярмарке, - Еж едва дождался, пока тот закончит, - моторные, работают на спирте...

- А-а, знаю я какие, - прервал его Султан.

Он приподнялся, взял печенье.

- Здесь вот у них маленький котел, отсюда выходит трубочка, - показывал Султан. - Поднесешь спичку - и тах-тах-тах...

Моторка грациозно проплыла по воздуху и бросила якорь на языке у Султана. Язык тут же прижал ее к нёбу - только так и едят масляное печенье. Чичо Пей откинулся на кровати и задрыгал в воздухе ногами - и без того его разбирал смех, стоило вспомнить про штангиста. Еж повалился на пол. Петух схватился за живот и затянул длинное-предлинное "и-и-и". Даже Стручок не выдержал, только смеялся он все больше на "е". И лишь Султан, улыбнувшись, начал допытываться, причем совершенно искренне:

- Что это вы всё смеетесь? Скажите, а то нечестно. Смех вспыхнул с новой силой. Султан был малый догадливый. Сам сообразил: случилось что-то очень-преочень смешное. И он тоже захохотал, только дважды позволив себе маленькие передышки: в первый раз - ради одного подрумянившегося печенья, а во второй раз - ради другого, еще более лакомого печенья.

- Я тут вот лежал и думал, - начал Капитан, когда моряки и пираты перевели дух и вытерли проступившие от смеха слезы. - Ну к чему мы ухватились за эту прогнившую лодку дядюшки Мичо! Бомбы наши стоят дороже, чем она. А ведь мы можем построить корабль. - Он взглянул на Пирата. - Большой. И плавать по реке.

Мальчишки слушали, не схватывая пока сути этого предложения.

- Совсем настоящий, да, Капитан?

- Конечно, не игрушечный. И гораздо больше плоскодонки.

Мичман сглотнул целых четыре раза, не проронив ни слова.

- А что! Почему бы и нет?

- Плавающий? - словно бы сам себя спросил Петух. Пират поднял глаза спокойные, серьезные, полные молчаливого согласия.

- А материалы? - будто бы во сне проговорил Петька-Седой.

- Построим у нас, под навесом. Отец позволит, - сказал Пират.

Решение было принято. Капитан не скрывал радости - улыбался, просто сиял. Достал тетрадку из-под подушки.

- Организуем подсобные бригады и пошлем на разные предприятия. Вот список. Если везде нам дадут по две-три доски...

- Лекарственные травы будем собирать! - крикнул Султан.

- И-и, так вам вожатая и разрешила, - покрутил пальцем Еж.

Петька-Седой обнял за плечи Петуха и Стручка, они наклонились к остальным:

- Сохраним все в тайне: пусть для нее это будет неожиданностью!

- Тайна!

- Строжайшая тайна!

- Скажем, что строим сарай, деревянный сарай, - продолжал Седой.

- И - бумс корабль! Экстра!

- И никаких девчонок!

- А то еще растрезвонят повсюду. Браво, Мичман!

- Особенно эта Ленка, такой звонок!

Мичман помахал рукой, словно железным языком звонка.

- Они ж плавать не умеют, еще потонут, - пропищал Ваню, довольный, что участвует в общей атаке.

- Браво, Ваню!

Юнга просто горел от восторга.

Седой вытянул руку и таинственно проговорил:

- Полная тайна! Кто ее выдаст...

Что-то перехватило ему горло, он не мог сказать ничего страшного.

- ...будет трижды проклят! - закончил за него Еж.

- Полная тайна! - повторил Мичман и положил свою руку на Петькину.

- Ни слова, вечный замок! - проговорил Торпеда.

Пирамида рук росла. Всякий произносил при этом свое заклинание или повторял чужое.

Пират сказал:

- Пусть я онемею, если проболтаюсь!

Пейчо:

- Клянусь в вечной верности!

Ваню с бьющимся сердцем лихорадочно придумывал самую лучшую клятву, но, когда очередь дошла до него, повторил слова Султана:

- Тайна до сырой могилы.

Капитан положил руку последним, сказал твердо и ясно:

- Кто выдаст, пусть останется без друзей!

Пирамида рук качнулась - вниз, вверх.

За окнами сияло майское солнце.

Ваню взял миску с печеньем, обнес всех по очереди. Аккуратно поставил миску на место, взял и себе кусочек и уселся на половике у самой кровати Капитана. Взяв печенье в рот, поднял всамделишный, только маленький кораблик, сунул его в коробку и бесшумно захлопнул крышку. Все молча жевали.

Минуту спустя Ваню вдруг спросил:

- А бате Димо? Скажем?

- Верно, как с ним быть?

Капитан с Пиратом снова обменялись взглядами,

- Скажем. Он нам поможет,

- А если не захочет?

- Ладно тебе, как это не захочет! - возмутился Юнга. - Играет же он с нами в футбол?

- Ваню, Ваню-ю-ю!

Ваню даже побледнел. Чувствовалось, что он готов юркнуть под кровать.

- Ваню-ю-ю!

- Чего? - прокричал он в окошко.

- Давай-ка сходи за хлебом, душечка!

- Ладно, потом, - попытался Юнга хоть ненадолго продлить свое пребывание в такой славной компании.

- Поторопись, моя булочка.

- Иду! - взревел Ваню, готовый расколотить витрину кондитерской, откуда мать почерпнула все свои нежные сравнения. За "булочкой" обыкновенно следовали "рахат-лукумчик", "бисквитик", а под конец шел "батончик ты мой шоколадный".

Юнга обернулся к честной компании и жалостливо проговорил:

- Надо идти.

Вздохнул.

Он взял картонную коробку и двинулся к двери с таким унылым видом, что всем стало жаль его.

- Нет, это не жизнь! - сказал Еж, когда Ваню вышел.

А Султан грустно сжевал еще одно печенье.

Внезапно дверь отворилась. Ваню, встревоженный, запыхавшийся, прижал палец к губам и прошептал:

- Ш-ш-ш! Бабы идут!

Первой вошла Лиляна. Она приходилась Капитану двоюродной сестрой и держалась как дома. Физиономия Мичмана стала похожа на выжатый лимон. Румяна улыбнулась Султану мило и скромно, но Султан сделал вид, что вообще ее не замечает. Девчонок становилось все больше. Донка с Росицей вошли, держась за руки. Маргарита. Лена...

Лена, спрятав руки за спину, нервно сжимала две веточки роз. Укололась о шип, вытянула уколотый палец. Вообще-то розы принесла Лиляна, но получилось так, что в последний момент они оказались у Лены. Она не смела взглянуть на Капитана. Почему все молчат? И чего это Мичман и Петька-Седой смотрят на нее с неприязнью?

В комнате было совсем тихо. По дороге она продумала, что скажет, но теперь все вылетело из головы.

- Ты сильно болен?

Капитан улыбнулся:

- Нет, не сильно.

В комнате будто двое их и осталось.

Зашла тетя Софа:

- Садитесь, девочки. Боян, ты угостил их?

- Момент! - предложил свои услуги Торпеда.

Он потянулся к миске и окаменел - она была абсолютно пуста.

- Ничего, я сейчас еще принесу.

Мичман и Седой пошептались между собой.

- Мы пойдем, - сказал Мичман, - в шарики поиграем.

Мальчишки один за другим потянулись к двери.

- Мы еще зайдем, - добавил Пират.

- Какие чудесные цветы! - порадовалась, вернувшись, тетя Софа. - Кто ж тебе их принес, Боян?

- Лена, - быстро проговорила Лиляна.

- Это от всех, - покраснела Лена. - А вообще цветы из сада Лиляны.

- Понимаю, понимаю. - Тетя Софа погладила ее по голове. - Сейчас принесу вазочку.

- Если ты не устал, Маргарита расскажет тебе, что мы проходили сегодня.

- Я не устал, - подчинился Капитан.

Лена присела к письменному столу, затихла. Так ей было радостно, а сейчас все изменилось. Идя сюда, она знала, что мальчики тут, хотела поговорить с ними об отряде. Без учителей, без вожатой. Пусть не думают, что она нарочно выставляется. Пусть знают, не так уж ей приятно выступать с докладами. Она предложит изучать что-нибудь. Неважно что - лишь бы заняться каким-нибудь делом. Она надеялась, что Капитан ее поддержит. И Пират. Все их слушаются. Почему же ни один пальцем не шевельнул, чтобы задержать мальчиков? Почему? На столе перед собой она увидела книжку, которую два дня назад дала Капитану. И с чего это Лиляна соврала про розы? Не знает она, что ли, что это не по-дружески?

8. ОДНА

Старшая пионервожатая выскочила из шестого "В". Нет, не заплачет она перед этими врунами и притворщиками! Не стоят они ее слез! В памяти, словно в калейдоскопе, мелькали картины последнего сбора. Петька-Седой, говоривший упавшим голосом. Султан. Еж. А как он побледнел, как побледнел! "Аппендицит"!.. И как невинно смотрел на нее этот толстяк, сын доктора. До чего же смешно небось выглядела она в глазах заговорщиков! Надо проводить Петю, да? А холодное можно положить ему на живот? А холодное? А холодное? Кто ее об этом спрашивал?