Хроники Нового Вавилона - Любовь Паршина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Грянула увертюра, затем поднялся занавес, и Хэзер сделала вид, что невероятно увлечена представлением. Разумеется, она в восторге от этой милой, очаровательной пасторали!
К концу первого акта она позволила себе соскучиться и стала лорнировать зал. У Анны Д’Эвре оказалось новое, великолепное бриллиантовое колье, а Вальтер Корф был удивительно невозмутим, смотрел в сторону сцены. Джейсон, сидящий рядом с ним, все время ерзал в своем кресле, глядел то на сцену, то на наставника, то озирался кругом.
«Глупый мальчишка, – подумала Хэзер. – Во что же ты ввязался?..»
Наступил антракт, сцена погрузилась в темноту. Свет в зале зажегся, как показалось Хэзер, очень неожиданно. Она даже вздрогнула, словно сияние всех люстр и всех светильников оказалось направлено на нее.
«Пора!» – поняла она и, поднявшись, вышла в наполняющийся людьми коридор.
Публика прогуливалась, беседовала, знакомилась между собой – в общем, была занята именно тем, зачем и пришла в театр.
Хэзер брела по коридорам, со всеми приветливая, но ко всему безучастная, всем улыбалась, ни с кем не заговаривала. Словно бы просто прогуливаясь, она постоянно искала Корфа и Джейсона. Выходя из зала, она точно видела, что их ложа пуста. Оставалось только надеяться, что они не уехали из театра. Наконец, она увидела Джейсона – он в одиночестве стоял в фойе, в самом низу лестницы. Хэзер стала спускаться, мысленно строя план действий.
Так. Когда она с ним поравняется, то улыбнется и учтиво кивнет – он не сможет не поздороваться с нею. Затем она завяжет с ним разговор. Корф наверняка где-то здесь, поблизости, и рано или поздно к ним подойдет. Тогда она заговорит и с ним – в тот момент уже будет ясно, как и о чем.
Только тут Хэзер поняла, что никогда не слышала голоса верховного жреца Сераписа. Она лишь изредка издалека видела, как он говорит с кем-то. Что ж, все бывает в первый раз…
До конца лестницы оставалось пять ступеней, когда Джейсон вдруг обернулся и окатил ее пронзительно холодным взором. Хэзер замерла на мгновение, и именно тогда к ней подошел Вальтер Корф. Она так и не поняла, откуда он появился – на лестнице никого не было, в холле она его не видела. Разве что… он шел за ней следом?.. Хэзер замерла, будто став еще одной мраморной статуей театра. Вальтер смотрел на нее, чуть усмехаясь. Он стоял так близко, что она могла уловить аромат его одеколона, рассмотреть его лицо и костлявую золотую змейку на лацкане фрака.
Так они и стояли несколько секунд. Затем Вальтер медленно поклонился, Хэзер кивнула в ответ. Тогда он сошел с лестницы, вместе с Джейсоном пересек холл и вышел прочь из театра.
Хэзер тут же огляделась, лихорадочно думая, кто мог видеть произошедшую между ними немую сцену. Ей казалось, что все, хотя никто не глядел в ее сторону даже украдкой.
Хэзер раскрыла свой веер и, едва взмахнув им, поняла, как у нее дрожат руки и как горит ее лицо. Скорее прочь с лестницы! Здесь она, как на витрине.
Она поспешила наверх, думая о том, что произошло. В свои размышления она погрузилась так глубоко, что случайно поднялась намного выше своего уровня, на верхние этажи. Там были свои фойе и буфет – для тех, кто сидел на галерке.
В Вавилонской опере галерка была намного больше и находилась намного выше, чем во всех старых европейских театрах. Фактически, она представляла собой особый мир, не такой шикарный, как остальная Опера. Не удивительно, что тамошняя публика опешила, увидев Хэзер. Кто-то знал ее по фотографиям из колонок светской хроники, а кто-то не поверил своим глазам, узрев такую изысканную даму.
После встречи с Вальтером Корфом встреча с плебсом даже позабавила Хэзер. Она сложила веер, сделала реверанс и поспешила в свою привычную среду обитания.
3. Серьезный разговор в будуаре
Агента тайной полиции Хэзер заметила, едва подъехав к дому. Любой другой гражданин насторожился бы или напугался (если бы, конечно, смог узнать агента полиции), но она лишь поняла, какой гость ждет ее дома.
Старушка Агнесс, бледная и перепуганная, встретила ее в прихожей.
– В будуаре, – прошептала она.
Хэзер бросила ей накидку и прошла в квартиру.
Претор МакКлелан действительно сидел, откинувшись на спинку обитой бархатом софы, и листал деловой ежедневник.
– Добрый вечер, претор, – улыбнулась Хэзер, присаживаясь рядом. – Большая честь видеть вас в моем скромном жилище. Ваш визит связан с моей профессией?
– К сожалению, нет. Скорее он связан с моей профессией. Вернее, с нашим последним разговором.
Фальшивая улыбка испарилась с лица Хэзер и она отвесила претору легкую пощечину.
– Он знал! Следил за мной все время, пока я была в театре.
– Вам несказанно повезло, мисс Эйл, что этого никто не видел, – заметил претор, проведя ладонью по щеке. – Мне казалось, вы умеете отличать свои личные тревоги от реального положения дел.
– Он следил за мной.
– Это крайне маловероятно.
Тут в комнату явилась Агнесс с подносом.
– Я велел вашей горничной сделать чаю. Надеюсь, вы не против?
– Что вы, претор!
Агнесс поставила поднос на столик, разлила ароматный чай по чашкам и, с позволения, удалилась.
– Он жуткий человек… Если вы хотите пожертвовать мной, как пешкой, претор, скажите мне это прямо.
– Нет, не хочу. Я очень хочу… чтобы у тебя все получилось, Хэзер. Не тревожься за свою безопасность. Сегодня в театре за вами следили мои агенты. Вальтера Корфа привлекло только твое к нему внимание. Но ведь нам это и нужно.
Хэзер покачала головой.
– Что-то тут не то. Он вел себя так странно.
– Это ведь Вальтер Корф.
– Вы когда-нибудь говорили с ним?
– Нет.
Хэзер взяла чашку, но не стала пить, а просто держала, грея ладони.
– Мне нужен список мест, где он бывает и когда. И с кем из обычных людей он хотя бы иногда общается.
– Прошу, – МакКлелан протянул ей ежедневник. – Завтра отправишься в архив исторического музея.
– Почему не в сам музей?
– У Вальтера Корфа назначена встреча с одним из работников архива.
– И каким же образом я туда попаду? Переоденусь студенткой, влюбленной в историю? У меня есть очки на всякий случай.
– Нет. Нужные люди уже все продумали. Ты только должна сесть в механический экипаж на углу улицы Людовика XVI и площади Согласия ровно без четверти одиннадцать. Ровно! Машинист – крупный европеец, без бороды, в зеленом жилете. Ясно?
– Разумеется, претор.
– Тогда, официальный визит можно считать оконченным.
Хэзер вздохнула.
– Тогда я велю Агнесс подать ликер. Устраивайтесь поудобнее, претор.
4. Окно
Питер Ферт был скромным работником архива. Он был доволен и своей работой, и своим жалованием. Схоронив родителей и не имея ни сестер, ни братьев, он не спешил жениться. Квартиру свою он сдавал, а сам жил в комнатке в здании архива. Там было одно-единственное узкое окно, прямо напротив которого шел монорельс для механических экипажей. Впрочем, Питера он не тревожил – этот обходной монорельс использовался не чаще раза в две-три недели.
В общем, Питера Ферта все устраивало. До тех пор, пока идиллия не оказалась нарушена. Вернувшись из скромного кафе, где обычно обедал, он обнаружил у себя в комнате посетителя. Питер невероятно удивился – и дело было даже не в том, что у него редко посещали гости. Дверь оставалась запертой, и замок точно не был сломан, ведь он только что отпирал его своим ключом!
Дрожащей рукой включил он свет и с изумлением узнал в богато, но мрачно одетом госте жреца Сераписа, Вальтера Корфа. Тот любезно поздоровался с Питером, бросил на стол чек с обозначенной в нем внушительной суммой и сказал, что вынужден просить о небольшой услуге.
Корф достал из кармана небольшой кусок мрамора, размером с ладонь. Это явно был кусок барельефа – узкая змеиная морда с пустым глазом, ложбинкой давно потерянного сапфира.
– Узнаете? Не тревожьтесь – это копия. Мне нужен оригинал. Через два дня, в это же время я вновь буду у вас. Тогда вы получите это и еще один чек ровно на ту же сумму, – проговорил Вальтер Корф, холодно улыбнулся и вышел.
Питер Ферт ощупал чек, убедился в его реальности и решил, что это вполне достойное воздаяние за кусок мрамора, который профессора даже не смогли причислить к какой-либо определенной культуре. Все-таки жуткая неразбериха царила среди экспонатов всех коллекций, свезенных с Земли на Альфа-Вавилон (не всегда законным путем и на законных основаниях).
Главная же удача заключалась в том, что требуемый кусок барельефа хранился не в музее, а именно в архиве, где жил Питер Ферт.
Так что, полностью освободив вечер четверга, он беспрепятственно взял осколок мрамора из его картонной коробки в хранилище и отправился в свою комнату ожидать посетителя.
Едва войдя, он удивился тому, что по окну струится вода – на этот день не планировали увлажнение среды. Решив, что он по невнимательности что-то напутал, Питер затопил камин и повесил чайник на крючке над огнем.