Отель на краю ночи - Евгения Грановская

Несколько секунд Альберт неотрывно смотрел на тело бухгалтера, распростертое на полу, потом перевел взгляд на Еву и сдавленно пробормотал:

– Ева… Что мы сделали?

– Надо скорее заметать следы, – нервно и нетерпеливо проговорила она в ответ. – Нас могли услышать.

Альберт покачал головой:

– Вряд ли. В этом отеле очень толстые стены.

Он встал с кровати и, слегка пошатываясь, прошел к мини-бару. На тело бухгалтера он старался не смотреть. Пока Альберт выгребал из бара бутылочки со спиртным и распихивал их по карманам, Ева села на кровать и уставилась на труп немигающим взглядом, словно не могла поверить в реальность происходящего.

Альберт захлопнул дверцу мини-бара, взглянул на Еву и устало проговорил:

– Скоро начнет светать. Нужно раздобыть веревку.

Ливень хлестал уже не так яростно, он превратился в нудный дождь. Альберт пробирался по черному лесу, отводя рукой мокрые ветки, утопая в глубоких лужах, спотыкаясь о камни и скользкие корни деревьев.

Труп Балоги лежал у него на плече. Он был завернут в женский плащ и перевязан веревкой. Время от времени Альберт останавливался и, привалившись к дереву, переводил дух. Альберт был силен и вынослив, как мул. Два года назад, когда кредиторы выбросили его из внедорожника в Аравийской пустыне, он за двое суток прошел пешком восемьдесят километров – под палящим солнцем, без глотка воды. В сравнение с этим нынешний «марш-бросок с мертвецом на горбу» можно было считать увеселительной прогулкой.

Отдохнув, Альберт шел дальше. В голове бухало как набат: «Еще пятьсот метров… Еще… Нужно уйти далеко… Чтобы не нашли…»

Во время очередного отдыха, пошарив вокруг лучом фонарика, Альберт обнаружил провал – что-то вроде неглубокого оврага или глубокой канавы.

Решив, что это «то, что нужно», Альберт осторожно опустил труп на землю. Затем перевел дух и хрипло проговорил, обращаясь к мертвому бухгалтеру:

– Мне придется закопать тебя в лесу. Я знаю, что ты меня не простишь, но… я все равно прошу у тебя прощения.

Немного отдохнув, Альберт подошел к краю оврага и посветил фонариком. Глубина его не превышала полутора метров. Стенки оврага были крутые. Если опустить труп на дно, а потом забросать сверху землей, то получится неплохая могила.

Альберт отошел от оврага и направил луч фонарика на труп.

– Ну, вот, приятель, – устало проговорил он. – Теперь можно…

Внезапно во рту у Альберта пересохло, а фонарик судорожно дернулся в его задрожавшей руке. Он попятился и, не веря собственным глазам, снова направил луч на лицо Балоги.

Сомнений быть не могло. Намокший плащ сполз с головы мертвого бухгалтера, обнажив верхнюю часть его лица. Глаза Балоги были открыты, мертвец внимательно смотрел на Альберта.

– Нет… – пробормотал Альберт и вновь попятился. – Нет…

Он наткнулся спиной на мокрый ствол дерева и остановился. Некоторое время он просто стоял, уставившись на мертвого и с ужасом ожидая, что тот повернет голову. Затем, дрожа всем телом, поднял с земли мокрую корягу и, держа ее как дубину, осторожно приблизился к трупу. Глаза Балоги все еще были открыты. Собравшись с духом и стараясь не смотреть Балоге в лицо, Альберт наклонился и быстро натянул ему на голову край плаща.

– Ну, вот, – облегченно вздохнул он. – Так ты выглядишь намного лучше.

Альберт достал из кармана бутылочку водки, свинтил крышку и поднес бутылочку к губам. Выпив все до дна, он швырнул бутылочку в овраг. Затем, с отчаянно бьющимся сердцем, вновь повернулся к Балоге, опасаясь, что край плаща снова задрался и ему опять придется встретиться взглядом с мертвыми глазами бухгалтера. Но лицо Балоги было прикрыто. Альберт подумал, что там, под плащом, глаза мертвеца все еще открыты, но тут же прогнал от себя эту мысль.

– Пора, – глухо проговорил он.

Ухватив тело за ноги, Альберт без особого труда доволок его до края оврага. Передохнул чуток, затем обошел труп, нагнулся, уперся руками в костлявые плечи и, поднатужившись, столкнул вниз. Труп, громко чавкнув, упал на дно.

Альберт полез было в карман за очередной бутылочкой, но передумал, решив сперва доделать дело до конца. Минут десять он забрасывал труп мокрой землей вперемешку с гнилыми листьями, загребая ее полными пригоршнями и швыряя вниз.

Затем выпрямился и посветил вниз фонариком. Дело было сделано. Альберт вытер грязные пальцы об мокрую траву и достал из кармана водку. Он открутил пробку, поднес бутылку ко рту, жадно глотнул. Огненная жидкость опалила горло и взорвалась в желудке. Еще маленький глоточек, после чего Альберт вновь завернул пробку и положил бутылочку в карман.

Обратный путь он решил проделать неторопливо, несмотря на вновь усиливающийся дождь. Слишком велик был шанс заблудиться в лесу. К тому же одежда все равно давно промокла и хуже уже быть просто не могло.

Дождь стучал по кронам деревьев монотонно и тоскливо. Альберт шел, выставив перед собой руки, чтобы мокрые ветки не хлестали по лицу. И вдруг сквозь шум дождя Альберту почудился какой-то звук, мягкий щелчок, словно кто-то наступил на мокрую гнилую палку. Альберт насторожился. В сердце засаднило от неприятного предчувствия. Несколько секунд Альберт вглядывался во тьму так сильно, что у него заболели глаза, затем крикнул:

– Кто здесь? Эй, я слышу тебя! Выходи, или я буду стрелять! – Из темноты послышалось глуховатое рычание. Альберт посветил фонариком, но не увидел ничего, кроме мокрых веток и черных кустов, похожих на огромные кучи земли.

В голове Альберта пронеслись прописные истины, которые каждому из нас вдалбливают с детства: дикий зверь никогда не кинется на человека, если его к этому не вынудить; все звери чувствуют страх, поэтому нужно вести себя смело и уверенно. Голос не должен дрогнуть.

– Я не боюсь тебя! – крикнул Альберт. – Слышишь, тварь! Убирайся отсюда!

Рычание стало громче и зазвучало еще более угрожающе. Теперь это была реакция зверя, готового вступить в схватку.

Поняв, что столкновения не избежать, Альберт поднял с земли острую ветку, решив дорого продать свою жизнь. Затем посветил перед собой фонариком. И тут увидел зверя. Это была большая черная тварь, стоявшая на четырех лапах. Тварь оскалила пасть, но Альберт, вместо того чтобы испугаться, почувствовал облегчение. Собака. Просто собака.

Алберт опустил ветку, чтобы не раздражать пса, однако не выпустил ее из пальцев.

– Я тебя не обижу! – спокойно сказал он. – Иди своей дорогой!

Пес еще несколько секунд таращился на Альберта, затем повернулся и растворился во тьме.

Альберт выждал еще с полминуты, чтобы убедиться, что зверь не вернется, потом перевел дух и вдруг заметил, что дождь почти прекратился.