Пепел прошлого (СИ) - Медведева Евсения

— Надо показать его врачу, — я внимательно наблюдала, как дети поднимаются по лестнице, громко споря о чем-то. Шум и гам… Красота.

— Утром Кира звонила. Просила зайти, — бабушка протянула мне мой телефон.

— Кстати, как я вчера попала домой? — я запрыгнула на барную стойку, наливая кофе.

— О! Это было феерично, внучка, — рассмеялось бабуля, выключив телевизор.

— Пошло… — перебил ее Дэн.

— Тебя привезли на огромной машине. Я хотела отходить тебя полотенцем по заднице, что пропала, никого не предупредив, но, как только увидела того, кто тебя привез, сдалась. Да, что сдалась? Я готова была сама тяпнуть рюмочку и рухнуть в его объятия, — Буля театрально прижала руки к груди. — Молодец, детка, живи и радуйся. А то попадаются на пути одни нудилы…

Последние слова она сказала на русском, чем рассмешила меня, но рассердила Дэна.

— Так и живем…

Глава 11.

К моему счастью, с детьми по магазинам поехал Дэн. Совсем не хотелось проталкиваться по переполненным магазинам, потому что голова до сих пор неприятно гудела. Дэн даже как-то воодушевился возможности побыть с детьми наедине, а мне казалось, что он просто сбегает, лишь бы не видеть меня. Но и мне это было на руку, потому что с каждым днем становилось все сложнее сдерживать себя и свой бушующий гнев.

Я обернулась, осматривая просторную гостиную дома. Мягкая мебель стояла полукругом около небольшого камина, отделанного бежевым камнем. По стенам молочного цвета игриво бежали деревянные полки, заставленные наградами и медалями в стеклянных рамках Тут были награды всей нашей семьи. Большинство из которых принадлежало моему дедуленьке. На окнах висели светлые, в мелкий цветочек, шторы, перетянутые широким канатом. Сколько времени я провела дома? Сколько раз протирала пыль, чистила пушистый ковер? Я не помнила. Могла вспомнить всех пациентов, а дни, проведенные дома, стерлись из памяти, как что-то незначительное.

— Нет, внуч… Даже не думай, — Буля вынырнула из кухни, вытирая руки о фартук. — Это моя территория. Если ты думаешь, что я позволю тебе взяться за тряпку руками, которые еще вчера дарили семьям счастье, то ты глубоко ошибаешься!

Буля нахмурилась, но я-то знала, что она силится не рассмеяться.

— И что же мне тогда делать? — я бухнулась в мягкое кресло и закинула ноги на пуфик. — Может, мне поспать до обеда?

— Отличный план, внуч, — бабушка смотрела на меня, чуть улыбаясь. — Не стремись осесть дома, пока горишь работой. можешь отдохнуть, но никогда останавливайся, пока есть желание двигаться дальше.

— А ты? Ты же пожертвовала своей работой и осталась сидеть со мной?

— Эх, — она села рядом со мной, машинально пройдясь тряпкой по кожаному дивану. — Я бы могла тебе прочитать мотивационную сказку, чтобы ты не совершала моих ошибок, но это все ерунда. Лиз, я осталась, потому что любила вас всех сильнее, чем ставить уколы, капельницы, выслушивать крики обезумевших от страха рожениц, ну и, как вознаграждение от щедрых докторов, иногда помогать на операциях. Нет, Лиз. Я сама сделала свой выбор. Мне важно было встречать вас дома с горячим ужином, укрывать пледом, когда кто-то засыпал над книгой в библиотеке, кричать, чтобы вы разошлись по комнатам и улыбаться, смотря на то, как ты растешь чудесным ребенком.

— Значит, ты не жалеешь, что бросила медицину? — я прикрыла рукой рот, пытаясь спрятать удивление, потому что всю жизнь считала, что для Були то самое голосование было подобно приговору о профнепригодности. А еще чувствовала, что снова разбередила рану, что никак не затягивалась уже десять лет.

— Нет, Лиз, не жалею. И ты не смей жалеть, — рассмеялась она и стала аккуратно поправлять разбросанные на журнальном столике детские комиксы.

— А мне-то чего жалеть? Я так и не смогла сделать выбор, — как только у меня появился Ванька, маленький восьмимесячный карапуз, я осталась дома, забыв, обо всем. Родители освободили для нас дом в пригороде Нью-Йорка, а сами переехали в квартиру рядом с центральным медицинским госпиталем, в лаборатории которого трудилась моя мама. Родители нам очень помогали, хоть и отнеслись с неким подозрением к нашей поспешной свадьбе, но маленький Ивашка просто умилял всех до слез, стирая все шероховатости "псевдо семейной" жизни.

— А у тебя был выбор? — рассмеялась Буля и резко встала с дивана, продолжая смахивать пыль с мебели. — Женщина делает выбор только тогда, когда находится в благоприятной среде для этого. А надежно прикрытый тыл способствует этому, чего не было в твоем случае. Ваша эта внезапная свадьба… — Она вздохнула. — Всем же сразу было понятно, что он не тот, кто сможет ужиться с тобой. Знаешь почему?

— Можно подумать, ты не выскажешься, если я …

— Потому что он слабый и очень обидчивый. Он же находился в твоей тени еще с самого универа. Кто до утра занимался с ним, чтобы хоть как-то подготовить к аттестации? — Буля прищурилась, услышав трель телефона с кухни. — Собирайся и проваливай из дома!

— Куда? Я только обрадовалась, что мне не нужно мотаться и выбирать подарки в переполненных торговых центрах. А ты меня прогоняешь.

— Иди и делай то, на что тебе не хватает времени. Проваливай, Лизка, говорю по-хорошему. Но это пока, — Буля чмокнула меня в лоб и умчалась на кухню.

Я знала, что Буля права, но верить в это не хотелось ни тогда, ни сейчас. Я привыкла к Дэну, он не стал другим, просто раньше дети были меньше и смягчали нас одним своим присутствием.

Да, я осела дома сразу, как только служба опеки передала мне Ивашу. Я наслаждалась долгими прогулками с коляской по нашему маленькому городку. Мне стала нравиться спокойная и однообразная болтовня с другими мамочками, с кем мы проводили солнечные часы на детской площадке. Обожала валяться на полу с маленьким комочком, наблюдая, как в большом камине трещат поленья. Я напитывалась теплом и неповторимым ароматом ребенка. Но провалялась дома я всего несколько месяцев, потому что Дэну было очень сложно содержать семью, несмотря на то, что у меня еще оставались сбережения, а родители взяли на себя расходы по содержанию дома.

Я вышла на работу, дождавшись, когда Ване исполнится год. Родители долго отговаривали меня, убеждая, что способны обеспечить нас сыном. Но я понимала, что никто не может нести ответственность за мое решение. К нам прилетела Буля, которая помогла мне несколько месяцев с адаптацией. Несмотря не отсутствие кровной связи, сын был очень привязан ко мне и категорически отказывался оставаться один. И только Буля смогла затмить мой авторитет в его глазах, ну а через полгода она, не сумев привыкнуть к новой среде, вернулась домой, а Иван отправился в ясли при госпитале, где я работала.

Да, Дэн очень болезненно принимал все происходящее, тихо лелея в себе уязвленное мужское эго. Он бесился, что меня повысили почти сразу, а ему даже тут приходилось кивать, когда ему говорили: "О! Это же родственник Маниловых?"

Я снова осмотрелась, а потом быстро поднялась к себе. Переоделась и выскочила из дома, застыв на дорожке у гаража.

— Нет, Лиза, пойдем пешком, — вдохнула морозный воздух и медленно пошла по уютным переулкам поселка.

Все дома уже были украшены к празднику, а во дворах стояли ели, плотно увешанные новогодними игрушками. Под ногами звонко хрустел снег, а нос уже щипало от сильного мороза, но я продолжала медленно идти, наслаждаясь тем, что мне никуда не нужно торопиться. Заглядывала через кованые заборчики, тихо подглядывая за приятной предпраздничной суетой соседей. Папы, забыв о делах, бесились с детьми в высоченных сугробах, собаки весело лаяли, наслаждаясь неожиданным оживлением в обычно тихом доме. А мамы, погрузившись к приготовлениям к Новому Году, лишь иногда выглядывали в окно, умиляясь своему семейству.

— Лизка? — взвизгнула Кира, прогуливающаяся по своему переулку с коляской.

— Привет, подруга, — я обняла ее, задержавшись на пару минут дольше, чем обычно. Чувствовала, как она расслабилась, а потом похлопала меня по спине.