Очаровательная сумасбродка - Эллисон Чейз

Рука Холли застыла на гриве Кордельера.

— Но это могло бы помочь многим лошадям, лорд Дрейтон, — вымолвила она. Одна рыжая бровь ее лукаво приподнялась. — Можно ли предположить, что ваши амбиции распространяются и на человеческих существ?

От того, что она задала столь неожиданный вопрос совершенно спокойным тоном, даже не подумав оценить его этическую сторону, по телу Колина пробежала дрожь.

— Поскольку со временем о наследственных болезнях станет известно больше и с ними даже начнут успешно бороться, то да. — Не осознавая, что делает, Колин заправил рыжую кудряшку ей за ухо. — Но я бы не хотел изменять те наследственные признаки, благодаря которым мы стали такими, как есть, мисс Сазерленд, — с озорной усмешкой промолвил он.

Ее грудь приподнялась, а из слегка приоткрытых губ вырвался тихий вздох, мгновенно потревоживший его чресла. Изнывая от желания заключить Холли в свои объятия, лорд Дрейтон вместо этого взял себя в руки и повернулся к Кордельеру.

Холли Сазерленд завянет в такой семье, как у него. Да, он может не верить в проклятия и мистику, но его семья приговорена к алчности и злобе. Недели отсутствия его отца стали для Колина подарком, огромным облегчением. Но Тадцеус Эшуорт скоро вернется домой, и обстановка в нем станет невыносимой.

Колин, Брайс, Сабрина, Джеффри… Все они носили на себе детские шрамы — кто-то физические, а кто-то душевные, спрятанные глубоко в их существах. И их мать тоже. Герцог Мастерфилд ничто и никого так не любил, как свое бренди, которое превращало его в злобного, безжалостного человека.

— Но что-то мы с вами заговорились, мисс Сазерленд, — сказал граф вслух. — А ведь вы пришли сюда не для того, чтобы выслушивать мои нелепые теории.

— Разве? — шепотом спросила Холли.

Для Колина было невыносимо и дольше стоять рядом с ней, вдыхать ее аромат и представлять, какая теплая и нежная кожа скрывается под слоями льна и шерсти. Он заставил себя отвести взор от ряда мелких пуговиц, украшавших ее жакет, который так удачно обрисовывал округлые очертания ее груди.

— Разумеется, нет, мисс Сазерленд, — возразил лорд Дрейтон решительно. — Или вы больше не сгораете от желания поездить верхом по пастбищам?

— Да нет, что вы, я с нетерпением жду этого!

Глава 11

Что-то в голосе и во взоре лорда Дрейтона убеждало Холли, что он даже лучше, чем ее сестры, понимал, что для нее значат лошади и верховая езда. Что верховая езда для нее — это воплощение свободы, когда можно буквально летать по склонам холмов, как птица — сильная, вольная, не знающая препятствий. С этим Холли могла сравнить разве что увлечение Айви наукой, ведь та со своим мужем Саймоном нашла в этом свое призвание.

Пока Холли росла, дядя Эдвард вечно называл ее увлечение глупостью, а ее саму — безрассудной и неженственной. Дошло до того, что Холли стала стыдиться того восторга, который охватывал ее при быстрой езде верхом. Она перестала ездить в мужском седле и очень редко пускала коня в галоп, чтобы не видеть на себе осуждающий взгляд дяди.

Лорд Дрейтон поправлял что-то на недоуздке Кордельера, хотя в этом не было никакой необходимости.

— Ваш вчерашний поступок в загоне просто потряс меня, мисс Сазерленд, — промолвил он. — Наезднику ординарному такое не по плечу, не говоря уже о том, что ни одна женщина не смогла бы сделать такое.

Он помолчал и вопросительно взглянул на нее.

— А теперь о нашей прогулке. Тут есть несколько подходящих меринов или, может, вы захотите выбрать одну из старых кобыл?

Его губы растянулись в лукавой усмешке, это был вызов, на который Холли не могла не ответить.

— Никаких старых кляч и меринов для меня, лорд Дрейтон! — воскликнула она. — Попрошу оседлать мне хорошего жеребца.

Надеясь, что все будет именно таким образом, Холли надела леггинсы из оленьей кожи, которые ей сшили несколько лет назад. Вероятно, ответ можно было прочесть на ее лице, потому что, ни о чем больше не спрашивая, лорд Дрейтон позвал своих грумов. Если необычное приказание хозяина и шокировало их, виду они не подали.

— Его зовут Молния, — сказал он Холли спустя десять минут, когда, наклонившись к ней, сплел пальцы, чтобы помочь ей вскочить в седло.

— Боже правый! Звучит довольно пугающе, — заметила Холли.

Колин опустил руки и выпрямился.

— Что же вас испугало?

Ах, очередной вызов с его стороны. Приподняв одновременно ногу и бровь, Холли подождала, пока лорд Дрейтон снова переплетет пальцы. Когда он это сделал, она уперлась коленом в его ладони и взялась за уздечку. Его сильные руки слегка приподняли ее, и она как пушинка взлетела в седло. Конь шевельнулся, почувствовав на себе ее вес, и топнул задней ногой. Холли в ответ наклонилась к нему, похлопала по шее, тихо проворковала что-то ласковое, и Молния успокоился.

Граф ловко вскочил на своего Кордельера, и они бок о бок, под ритмичный стук копыт, выехали из конюшни. Как только они оказались на пастбище, он пустил лошадей сначала рысцой, а потом легким галопом, и они мгновенно оказались вдали от скакового круга. Солнце только-только поднималось над зависшими над горизонтом тучами. Было чудесное, прохладное утро, и Холли полной грудью вдохнула ароматы весенних трав, к которым примешивался острый запах лошади и кожи.

Не сбавляя скорости, они пересекли холмистое поле и объехали несколько невысоких пригорков. Несмотря на свои пугающие предупреждения, Колин, похоже, намеревался кататься довольно спокойно — ради безопасности леди. Но это противоречило мечте Холли о стремительной утренней скачке.

Вдруг, к ее удивлению, он остановил лошадей. Повернувшись к Холли, лорд Дрейтон указал рукой в ту сторону, откуда они только что приехали.

— Как видите, теперь из дома нас не разглядеть, — промолвил он. — Вы готовы, мисс Сазерленд?

Сердце подскочило у нее в груди. Холли улыбнулась, а лорд Дрейтон подал Кордельеру какой-то невидимый сигнал. Лошади понеслись галопом, от которого земля полетела комьями у них из-под копыт.

Верный своей кличке, Молния стрелой летел вперед. Его туловище напряглось, как тетива, голова и шея вытянулись. Чем дальше они мчались, тем больше эта скачка захватывала Холли, она чувствовала, как ее легкие наполняются холодным, бодрящим воздухом. Ох, как давно — как давно! — она не чувствовала под собой такой мощи, которая несла ее вперед по ветру, почти преодолевая силу земного притяжения. Холли невольно закричала от восторга, потом еще и еще раз.

Лорд Дрейтон скакал на своем Кордельере чуть впереди нее. Оглянувшись, он улыбнулся ей, и вдруг восторг Холли поубавился. Это вовсе не бешеная скачка, когда наездник мчится на лошади, предоставляя ей полную свободу, — нет, они оба очень четко контролируют ситуацию.