Очаровательная сумасбродка - Эллисон Чейз

Холли неуверенно покосилась на лорда Дрейтона, который должен был бы подтвердить слова Сабрины. Она сумела разглядеть, как на его красивом лице в один миг ее промелькнул миллион всевозможных чувств — изумление, замешательство, раздумья… страх? Но уже через мгновение он взял себя в руки и кивнул:

— Весьма разумный план.

Вот и все. Леди Сабрина без умолку болтала, пока они шли к дому, словно не замечая тяжелого молчания, повисшего между ее братом и Холли. Холли должна была бы радоваться возможности приглядеться к Эшуортам вообще и лорду Дрейтону, в частности. Но смена чувств на его лице, которую она успела заметить, не давала ей покоя. Неужели все это было признанием вины?

— Третий раз повторяю: я не падала в обморок, — стояла на своем Айви. — Просто я слишком быстро поднялась и ощутила легкое головокружение.

— Леди Сабрина утверждает, что ты упала в обморок, — напомнила ей Холли.

— Она преувеличивает. Да, я слегка покачнулась, но только на мгновение.

Стук в дверь прервал их разговор. В комнату вошла герцогиня Мастерфилд.

— Надеюсь, я вас не побеспокоила? — сказала она.

— Разумеется, нет, ваша светлость. — Соскользнув с кровати, Уиллоу и Холли присели в реверансе. Айви хотела было последовать их примеру, но герцогиня, пересекая комнату, остановила ее властным взмахом руки.

— Нет-нет, леди Харроу, пожалуйста, не вставайте с постели. — Герцогиня приблизилась к кровати. — Выглядите вы уже лучше. Думаю, чай помог. Грирсон, моя горничная, — настоящий кладезь всяческих премудростей старинных средств. Мне кажется, нет такой болезни, лечение которой было бы ей неизвестно. Знаете, когда я ждала своего первенца…

И, присев на край кровати, герцогиня поведала им свой опыт вынашивания ребенка. При этом она по-матерински положила руку на руку Айви и периодически успокаивающе похлопывала ее.

Холли, пристроившаяся на другой стороне кровати, использовала возможность разглядеть как следует женщину, которая вырастила столь непохожих друг на друга детей.

— Надеюсь, вы довольны тем, как вас тут устроили? — спросила герцогиня.

Холли и ее сестры утвердительно закивали.

Герцогиня ласково улыбнулась Айви:

— Ну что ж, оставляю вас, отдыхайте. — Она повернулась к Уиллоу и Холли. — Завтрак подают в половине десятого. Деревенская привычка, знаете ли. Туалетная комната находится в конце коридора за библиотекой. — Она еще раз похлопала Айви по руке. — А вам поднос с завтраком принесут в постель.

— Уверяю вас, ваша светлость, в этом нет необходимости.

— Послушайте меня, моя дорогая.

Наклонившись ближе к Айви, герцогиня погладила ее по щеке. При этом отороченная кружевами манжета отогнулась вверх, обнажая ее запястье.

Глаза Холли округлились при виде рубца, расположенного в двух дюймах выше кисти — поблекший призрак раны, которая навсегда оставила след на ее запястье. Женщина опустила руку и встала, ее рукав вновь упал вниз, прикрывая изуродованную кожу. Холли украдкой покосилась на сестер, желая узнать, заметили ли те что-то, но выражения их лиц оставались бесстрастными.

— Доброе утро, лорд Дрейтон. Надеюсь, я пришла не слишком рано.

Рассвет еще только начинался, и конюшни находились в тени. Другие гости еще несколько часов проведут в своих постелях, но мисс Сазерленд, представшая перед взором лорда Дрейтона, являла собой живое воплощение свежести. Каждая складочка ее накрахмаленного платья для верховой езды подчеркивала стройность ее фигуры, а изумрудный оттенок усиливал огненный цвет ее волос.

При виде ее лорд Дрейтон вмиг забыл о сковывавшей его усталости. Он провел бессонную ночь, думая о ней и о том, что она находится под одной с ним крышей. Колин то и дело представлял изгибы ее роскошного тела, прикрытые лишь тонкой тканью сорочки и легким одеялом, ее круглую щеку, лежащую на подушке… ее слегка приоткрытые губы… А он… Он находится в конце того же коридора, где расположена отведенная ей комната… Это так близко… Как туг уснуть…

— Мы можем отложить экскурсию и верховую прогулку, милорд, если вам сейчас неудобно.

Господи, да он просто онемел, увидев ее! Колин встряхнулся.

— Все в порядке, мисс Сазерленд, поверьте мне. Просто я удивился тому, что вы поднялись в такую рань.

— Ничто не может сравниться с верховой прогулкой ранним утром, — ответила Холли. Она слегка задыхалась от быстрой ходьбы, ее зеленые глаза сияли.

— Согласен. Большинство людей не понимают, чего лишаются, проспав все утро напролет, — заметил Колин.

— Именно так, — кивнула Холли. — Мы в Торне привыкли выезжать верхом на рассвете. — Она усмехнулась, и некоторое время они стояли, не произнося ни слова. Как ни странно, на этот раз молчание не тяготило их, напротив, оно было каким-то дружеским, приятным.

Лорд Дрейтон чувствовал себя необычайно бодрым, ослепленным, возбужденным. И он так сильно хотел ее, что у него голова пошла кругом. Этот ее пряный запах, буйство рыжих кудрей, ее нежная кожа в легкой россыпи едва заметных веснушек… Больше всего на свете Колину хотелось хотя бы один раз заключить Холли в свои объятия, взять ее, поглотить целиком, испить из этой сладкой чаши…

Но, Господи, неужели он правда считает, что одного раза будет достаточно?

— Ох, где же мои манеры! — воскликнул лорд Дрейтон, заставив себя думать о более простых вещах. — Как ваша сестра? Надеюсь, она чувствует себя лучше?

— Она настаивает на том, что с ней не произошло ничего серьезного — просто голова немного закружилась, — промолвила Холли в ответ. — Мы так благодарны герцогине за ее гостеприимство. И вам, милорд, тоже.

— Не стоит благодарить меня, мисс Сазерленд, — поспешил заверить ее граф. — К тому же все так удачно получилось, поскольку я пригласил вас на утреннюю экскурсию по конюшням. — Он снова позволил своему взору пробежаться по ее платью для верховой езды, по зеленому перу на шляпе, шлейфу, переброшенному через одну руку. — Ну и, конечно, на верховую прогулку.

— Еще раз прошу прощения за вчерашний вечер, — сказала Холли. — Я понимаю, что мне не следовало…

— Мои гости могут осматривать любую часть этого поместья в любое время, — проговорил лорд Дрейтон. — Но я подумал, что, пожалуй, нам надо начать с лошадей, выставленных на продажу, — добавил он.

Холли зарделась, но тут же улыбнулась, и от этой улыбки его сердце забилось быстрее. Где-то в глубине его существа вспыхнул огонек, и это было куда приятнее, чем Колин был готов признать.

Бок о бок они ходили по проходам между стойлами. Лорд Дрейтон называл Холли клички лошадей, их возраст, обрисовывал их перспективы. Она внимательно слушала. Замечания Холли произвели на Колина большое впечатление: он убедился в том, что она привыкла не только ездить верхом, но и заниматься лошадьми, проводить время в конюшне, общаться с грумами. Ее знания об этих благородных животных были основаны на врожденной интуиции и на собственном опыте. С каждым мгновением Колин все больше восхищался ею, и это даже пугало его.