Необычайны - Дониэль Клейтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элла не любила кассии. Ее пугали их энергия и сила, которую трудно было подавить, чтобы заставить цветы слушаться.
– Кассия, – прошептала Элла. – Можно использовать как злой корень, чтобы управлять супругом, возлюбленным, ребенком. Не самое приятное растение.
– Не то слово. Премерзкое, – ответила тетя Сьера. – Но необходимо знать и уметь определять все растения Подземного мира. Мы будем заниматься этим в ноябре.
Элла помогла крестной поднять горшок, и они понесли его вместе, осторожно переступая мелкими шагами. Внезапно Эчи снова свалилась с дерева и напугала кассию. Тут же цветков на ней стало в несколько раз больше, и они превратились в длинные пальцы, которые попытались схватить Эллу за руку.
Девочка отскочила. Горячее растение вытянулось до потолка.
– Тетя Сьера! – Элла с трудом уворачивалась от злобных цветков.
– Давай утихомирим ее вместе! – крикнула крестная. – Войди в поле ее силы!
Элла попыталась стряхнуть с себя страх, чтобы ощутить жизненную силу кассии. Та замахнулась когтями. Элла продолжала чаровать ее взглядом.
– Сосредоточься! – велела крестная.
Эллу заполнило тепло чарования, рядом переливалась энергия растения.
– Не могу, – пробормотала она, но попыталась запеть.
Тетя Сьера тоже запела, и Элла стала ей вторить.
Горячие пальцы кассии отдернулись, съежились до размера перчиков чили. Стебель уменьшился, загнулся, подобно собачьему хвосту, спрятавшемуся между лап. Шипение перешло в извиняющееся поскуливание.
Тетя Сьера поцеловала Эллу во влажный от пота лоб:
– Умница, девочка, чаровница моя. Ну а теперь поговорим о ночных прогулках? О наказании?
У Эллы после схватки с кассией гудело все тело. Ей не хотелось говорить ни о чем.
– Или обсудим штрафные баллы, которые ты уже успела нахватать? – Тетя неодобрительно цокнула языком. – Что происходит?
Раньше Элле и в голову не могло прийти, что у нее когда-нибудь за что-нибудь снимут баллы.
– Пожалуйста, только маме с папой не говори!
Пронзительный взгляд крестной царапнул Эллу, как горячий гребень, чуть не задевший ухо.
– Смотря по обстоятельствам.
– Это вышло не нарочно, из-за Бриджит.
– Она тебя связала и потащила за собой силой?
– Нет, мэм.
– Она наложила на тебя заклятие, чтобы ты выполняла все ее указания?
– Нет, мэм.
– Тогда не сваливай вину ни на кого, кроме себя. После отбоя ты должна быть в постели. Так почему же ты шастала по коридорам?
Элла опустила глаза:
– Сунула нос не в свое дело.
– Хм-м.
– Может, остальные учителя уже забыли про это? Я не получила записки о наказании.
– Мечтать не вредно, малявка. Я попросила немного сдвинуть срок, чтобы сначала поговорить с тобой и понять, что происходит. Записку пришлют сегодня или завтра. – Тетя Сьера коснулась указательным пальцем своих губ, а затем прижала его к кончику Эллиного носа. – Кстати, о носах… Мама хочет знать, как дела с чародейной меткой.
– Что, уже?
– Она боится что-нибудь пропустить. Мы договорились, что она перестанет к тебе приставать, но я постоянно буду сообщать ей о происходящем.
Тетя Сьера показала свою метку на затылке – изящные черные стебли, скользящие по коже. Элла провела по одному пальцем – он был теплый и чуть припухший из-за постоянного чарования.
– Моя метка не изменилась.
Элла повернулась к тете спиной – женщины из семьи Баптиста не принимали отказов.
Крестная приподняла волосы Эллы и внимательно осмотрела метку у нее на затылке.
– Это потому, что ты не занимаешься. Чем больше чаруешь, тем сильнее открывается почка и длиннее стебли. Кроме того, ты должна колдовать и придумывать заклинания самостоятельно у себя в комнате.
– Я не хочу, чтобы все смотрели и спрашивали. – Элла прикусила нижнюю губу. – Как ты думаешь, ребятам понравится слушать про нас?
– Если они готовы воспринимать новое. На самом деле наши колдовские методы отличаются не так сильно, как кажется. Просто не все это понимают и, не разобравшись, называют чарование недобрым.
– У них в путеводителе написано, что проводить можно только добрый Свет. Мне прислали звездное письмо без подписи, что у меня Свет недобрый.
– Они просто боятся, они ограниченные.
Элла рассказала о том, что случилось на уроке профессора Бирден, когда они работали со Светом, и о черном шаре с белой и фиолетовой сердцевиной.
– Это прекрасный сумеречный Свет, очень могущественный. А они все пытаются нас заклеймить, обвинить в чем-то. Когда мы были порабощены, наши умения и таланты развивались под жестоким гнетом, а после освобождения муки продолжились. Страдания оставляют свой след. Чарование – горько-сладкий плод надежды и ненависти, но он по-прежнему исполнен любви. Мы живем в состоянии неопределенности. Это известно любому чародею от Нового Орлеана до Гаваны, от Картахены до Байи. Но даже раздавленный плод остается сладким, малышка.
– Но они колдуют иначе, – возразила Элла. – Приходится слишком сильно напрягать все мышцы. Не знаю, как это объяснить.
– А ты не делай, как они, делай по-нашему. – Тетя Сьера прижала Эллу к себе. – Помни, что все будет хорошо. – Она приподняла лицо Эллы за подбородок. – Наши корни растут из крови, но в этом нет ничего плохого. Плохо лишь то, что с нами сделали. Но мы найдем свое место в этом мире. Любой здешний факультет только выиграет от того, что примет тебя к себе.
Слова крестной согрели Эллу, заживили ранки, пробитые тревогами и вопросами без ответов.
В комнату влетела аэрограмма и тихо звякнула.
– Пожалуйста, не говори маме.
Тетя Сьера кивнула:
– Готова?
– А как же. – И Элла улыбнулась в первый раз за весь день.
В башне Духа царило радостное оживление – на переменах ученики гонялись по всем коридорам за символами Хеллоуина, которые выскакивали то здесь, то там. Воздушные шарики, изрисованные черепами, разбрасывали повсюду шоколадные медальки с символами факультетов, тучки из нуги и вертящиеся имбирные звездочки. Тыквы были заполнены печеньями в виде животных, которые толкались и подпрыгивали.
Всех приветствовала гелиограмма Основателя факультета Шуай Чена. Его сверкающие молниями облака вращались вокруг свисающего с потолка огромного механического сердца, состоящего из множества вертящихся шестерней и зубчатых колес. «Сердце чует истину! Войдите в башню Духа, здесь вы почувствуете больше, чем чувствовали когда-либо». Эхо разносило громкий смех Основателя по коридорам.
Крестная завела толпящихся в холле учеников в класс.
– Добро пожаловать, добро пожаловать. Выбирайте себе подушку и садитесь, – приговаривала она.
Элла положила рядом три подушки и замахала Джейсону. Бриджит нерешительно стояла в дверях. Элла вскочила и подбежала к ней:
– Привет.
– Привет. – Бриджит отвела взгляд.
– Извини меня, ладно?
– Ты меня тоже, – ответила та, затем, прикрыв ладонью Эллино ухо, прошептала: – Ты видела мою записку? Надо решать что-то с этой штукой в моем шкафу. Пока тебя не было, я сделала вид, что не сержусь на него, и заманила в шкаф.
Элла представила Феста, запертого в шкафу. Ну и как им быть дальше?
– Сядешь с нами? – Она показала на Джейсона.
Бриджит плюхнулась на одну из подушек.
В классе стоял ужасный шум, никто не обращал внимания на призывы тети Сьеры.
Элла пожалела, что крестная не использует шшш-шары, которыми пользуются другие преподаватели. Ей было обидно, что ребятам не хватает уважения замолчать сразу, как только их об этом попросили. Сама Элла привыкла помалкивать, когда рядом разговаривали взрослые.
Тетя Сьера хлопнула в ладоши, и все свечи вмиг погасли, погрузив класс в полную темноту. Ученики завизжали.
Тогда зажглась маленькая свечка возле крестной, окутывая ее смуглое лицо оранжевым сиянием.
– Наконец-то мне удалось привлечь ваше внимание.
Никто не издал ни звука.
– Поскольку сегодня канун Дня всех святых, или Хеллоуин, мы начнем наше первое занятие по чарованию с обсуждения Подземного мира. – Крестная широко раскинула руки, и одна из чародейных карт плавно поднялась со стола, развернулась и зависла над головами сидящих учеников, как большое черное одеяло, прошитое звездными лучами. – Чарование – это искусство пересечения границ, это движение,
