Необычайны - Дониэль Клейтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фуникулер летел к последней остановке Алой линии. Только самые смелые решились бы покинуть станцию и выйти на улицу в столь поздний час. На платформе дежурили несколько охранителей, они направили на сошедших пассажиров свет звездных фонарей. Толпа сразу сбилась плотнее, как домашний пудинг.
– Ваше имя?
– Куда направляетесь?
– По какому делу?
Эхо ответов дробилось, отскакивая от стен, и в общей сумятице ей легко удалось скормить охранителям ложь. Она скопировала голос одной из нянечек, ухаживавших за ней после смерти отца. Мягкий, слабый, прямо-таки хрупкий. Джиа хихикнула про себя, когда ее пропустили.
Она спустилась по высокой железной лестнице, соединяющей платформу с улицами. Коснувшись мостовой, ее ноги чуть было сами не пустились в пляс. Джиа свернула налево и юркнула на ближайшую лестницу, ведущую на второй городской уровень. Здесь улица выглядела откровенно угрожающе, словно шептала: «Проходи-ка поскорее, если забрел сюда случайно». Витрины полуразрушенных домов были перекошены под самыми странными углами, точно старые кости, выскочившие из суставов. Из ближайшей забегаловки доносились обрывки джазовой песенки – чародеи развлекали веселую толпу, – и тотчас ее окутал восхитительный аромат волшебных сладостей. На окнах ухмылялись крепкие осенние тыквы, мимо спешили поздние посетители закутка заговоров и заклинаний, или палатки подлых подколдовок, или ярмарки артефактов, сулящих всевозможные беды.
Как давно она была здесь в последний раз! Но ноги помнили, куда идти. Раньше тут повсюду были начертаны ромбы, указывающие направление, – очередь тянулась через весь квартал. По улицам разгуливали бродячие актеры, которые зазывали любопытных в их Клуб комедиантов. И все это принадлежало ей.
Джиа остановилась перед воротами. Вывеска Цирка и театра иллюзий Тривелино поблекла, буквы потрескались до неузнаваемости. На гелиограммах афиш застыли в безмолвии сцены из спектаклей. Рядом посверкивало официальное предупреждение:
ВХОД ВОСПРЕЩЕН
Эта территория закрыта согласно параграфу 2356 Необычайного уголовного кодекса. Вход категорически воспрещен.
Штраф за нарушение составит 3000 золотых драм, наказание – 2 месяца работ в Картах смертельной судьбы.
Джиа хрипло хихикнула.
– Готова поспорить, что даже это не удерживало моих поклонников и они продолжали приходить и ждать моего возвращения.
Она посмотрела влево, прежде чем достать из кармана подушечку с булавками, потом уколола палец и капнула кровью на выщербленный булыжник. Тотчас перед ней возникла прозрачная, словно мыльный пузырь, полусфера, и сквозь нее Джиа ступила во двор. Отцовская иллюзия держалась все эти годы. Никто не видел ничего, кроме развалин, пока им не позволяли видеть нечто иное. Только те, в чьих жилах текла кровь Тривелино, могли открыть тайну этого места.
А оно по-прежнему сияло красотой. Повсюду красные, черные, белые ромбы. Площадь с билетной кассой и гондола, поджидающая у входа. Все осталось таким же, каким было одиннадцать лет назад до того, как стряслась беда. Центральный зеркальный путь и канал, окружающий шапито, ряды аттракционов, размещенных в полукруглом амфитеатре, плавающие сцены.
Джиа прошла по гримуборным, провела пальцами по разным предметам: по своим лицам, висящим на крючках, – улыбающимся коричневым, роскошным черным, рассерженным белым, взволнованным смуглым, все в полной готовности и в ее распоряжении; по банкам с белой, как мел, пудрой и по флаконам с алой, как кровь, губной помадой; по светящимся в темноте отцовским перекидным зельям на многоярусных полках и по афише, с которой внимательно смотрело ее собственное изображение под сценическим именем: «Дама Пик».
Она уселась за свой стол, ощутила под собой знакомые вмятины в сиденье стула и уставилась на семейный портрет – ее мать, она сама и пухленькая малышка, выглядывающая из-за ее ноги. Можно подумать, все это было не одиннадцать, а сто лет назад.
– Я ждал тебя, – произнес голос с потолка.
Джиа подняла лицо и встретилась с белым взглядом сына звезд, прячущегося среди стропил.
– Пора открыть склеп и выпустить на волю хаос, – сказала она.
Элла! Не открывай мой шкаф!
Ни в коем случае! Ни при каких обстоятельствах!
Я заперла там нашу «проблему». Разберемся с ним позже.
Бриджит
★ – ★ – ★ – ЗВЕЗДНАЯ ПОЧТА – ★ – ★ – ★
Дрогая систра, я тебя лублу. Я по тебе скучайу. Хачу к тебе. Раскажы мне фсе.
Уинни
★ – ★ – ★ – ЗВЕЗДНАЯ ПОЧТА – ★ – ★ – ★
Элла, скажи, у тебя внутри правда недобрый Свет?
Ни за что не узнаешь от кого
Глава десятая
Чародейные метки и привидения
Элла стояла в тетиной чаростудии в башне Духа перед началом первого занятия в этом году и ждала выговора за плохое поведение.
– Как тебе? Как дома, правда? – Тетя следила за каждым движением Эллы. – Меня тысячу раз просили все переделать, пока оформление не вписалось в «культурную» традицию Арканума. Я хотела устроить завесу, чтобы попробовать совершить переход в Подземный мир. Я бы заказала специальные кольца для каждого ученика. Но нет. Они к такому не готовы. Начало уроков задержали, потому что им нужно «все согласовать». И вот теперь я на целый месяц отстаю от остальных преподавателей.
– Зато ты начнешь обучение в самый лучший день в году – на Хеллоуин.
Элла с любопытством оглядела помещение. Она словно попала в уютное жилище чародея. Здесь росли целых три дерева. Их мощные ветви скрещивались высоко над головой Эллы, образуя еще один потолок. Стеклянные бутылки сверкали в листве разноцветными звездами. В трех подсобках хранились притирания, пудры, порошки, сухие коренья. Четыре обсидиановых шкафа были наполнены растениями и травами из Подземного мира.
Вдоль стен располагались маленькие дверки, каждая была помечена своим символом и именем: это были входы в кабинеты духов, готовых принять пожертвования и выполнить просьбу. Где-то в глубине души Элла ощутила, что соскучилась по маме, бабушке и папе… Даже по Уинни.
С бутылочного дерева внезапно свалился удав шести футов длиной и показал Элле язык. Она отскочила в сторону.
– Эчи, веди себя хорошо, – проворковала тетя Сьера. – Она просто очень рада видеть тебя, Элла. – И тетя подставила змее щеку для поцелуя.
Элла привыкла к тому, что у чародеев бывают самые разные спутники: и петухи, и собаки, и ящерицы, – но змеи всегда поначалу пугали ее.
– Мы с твоей мамой все гадаем, что у тебя будет за спутник. Делаем ставки. Она категорически против только одного зверя – мыши, – хмыкнула крестная.
– Не обижайте мышек, – ответила Элла.
Мыши становились отличными помощниками тем, кто с ними подружится, и любили честный обмен. С ними легко было договориться за кусочек сыра или сахара.
– А где рабочие столы? – Элла махнула рукой на мягкие пушистые подушки, уложенные кругом.
– Убрала до тех пор, когда они нам понадобятся. Они загромождали пространство, мешая току энергии.
– А где украшения к Хеллоуину? У других учителей в классах они есть.
– О, точно! Так и знала, что я что-то упустила. – Крестная хлопнула в ладоши. – Закрой глаза.
Элла послушно закрыла глаза. Она услышала, как тетя глубоко вдохнула и запела. Элле сразу стало тепло и хорошо, как дома, где ее всегда окружала музыка семьи.
– Все, малышка, можешь открывать.
Распахнув глаза, Элла внимательно рассмотрела обновления – крошечные черепа и тыквочки, разбросанные по всей студии, – и довольно кивнула.
Тетя Сьера коснулась гирлянды вьющихся чароз, погладила их прекрасные черные лепестки:
– Они не любят находиться вдали от Подземного мира и тепла.
Элла вдохнула пряный аромат цветов.
– Да, кстати, – продолжила тетя Сьера, – раз уж ты пришла пораньше, помоги-ка мне передвинуть эту крошку кассию в угол, пока не заявились твои одноклассники и не начали тут суетиться. – Она подняла со стола цветочный горшок так осторожно, как будто он был сделан из яичной скорлупы. – С этой особенно много возни.
Стебель кассии изогнулся у самого края горшка, изобразив
