Необычайны - Дониэль Клейтон

Элла наклонилась, чтобы поднять вывязанный квадратик. Это было изображение яйца, и поперек него – номер выигрышного билета. Как могла Бриджит вывязать его до того, как мадам Казем объявила победителя?

Поглядев на подругу, Элла вдруг почувствовала, что ее собственная радость тает. Похоже, все теперь хотели дружить с Бриджит, разговаривать с ней, смотреть, что вылупится из яйца. В какой-то момент Бриджит встретилась с ней взглядом, и Элла попыталась дружески улыбнуться, стараясь не замечать жжения где-то в глубине живота.

★ – ★ – ★ – ЗВЕЗДНАЯ ПОЧТА – ★ – ★ – ★

Дорогая Элла, дома все в порядке. Мы скучаем по тебе. Насчет смертбулей… Их тянет только к чародеям. Надеюсь, тебе это поможет.

Люблю тебя,

папа

Глава девятая

Столпы и звездные почты

На следующий день Элла крепко держала пульсирующую пригласительную карточку от Мастерджи Такура.

ВРЕМЯ: перед обедом

МЕСТО: Арканум, центральный холл

Элле так не терпелось с ним поговорить, что она считала часы. Она уже написала письмо папе и рассказала про цвет своего светового шара и дважды повторила домашнее задание, чтобы быть уверенной, что она все запомнила. Затем составила список вопросов для Мастерджи Такура: может ли он посоветовать еще книги по волшебству специй? Как она справляется, по его мнению? Знает ли он, на какой факультет ее направят после экзаменов в конце года?

– Ты счастлива, – сказал святой Катэн. – Получила хорошие новости?

– Сияешь и улыбаешься. Мы на тебя не нарадуемся, – захлопал в ладоши святой Филипп.

Сегодня их комментарии не раздражали. Только не сегодня.

– Я встречаюсь со своим руководителем, Мастерджи Такуром. Может быть, он скажет мне, какой факультет лучше всего подходит для чародея.

– Желаем тебе удачи! – помахала рукой святая Катерина.

– Как только ты поймешь, куда двигаться дальше, твоей маме сразу станет легче на душе, – добавил святой Кристофер.

– Но не теряй бдительности, – предупредила святая Лючия. – Будь настороже, особенно с соседкой по комнате. Она что-то затевает.

– Ага, как скажете. – Элла послала им воздушный поцелуй, и все наконец угомонились.

Из общей гостиной доносился шум. Элла собрала рюкзак и вышла из комнаты – неплохо было бы прийти на встречу пораньше.

Возбужденные голоса и восторженный визг сразу зазвучали громче. И тут же Элла заметила Бриджит, окруженную девочками из «Гидры» и «Малой Медведицы». Они охали и ахали над яйцом и заново слушали инструкцию, которая уже в который раз громко перечисляла уникальные свойства мини-мира. Бриджит, сияя, отвечала на вопросы девчонок. Рядом крутились даже бывшие соседки Эллы, и Абина взволнованно улыбалась Бриджит.

С того самого момента, как Бриджит выиграла в лотерею, Элла не могла избавиться от жжения в животе. Возможно, потому, что ей по-прежнему отчаянно хотелось иметь такое яйцо. Кроме того, хотя в комнате у них теперь постоянно толпились желающие поглазеть на будущий мини-мир, никому не было никакого дела до Эллы.

Бриджит, привстав, окликнула ее.

– Что? – Раздражение Эллы достигло точки кипения.

– Яйцо уже меняет цвет!

– А я его уже ненавижу! – в сердцах бросила Элла.

Счастливое лицо Бриджит тотчас помрачнело, а в синих глазах вспыхнула обида. Но Элла уже выбежала из гостиной. Если она услышит еще хоть слово об этом мини-мире, то просто закричит. С трудом сдерживая слезы, она протолкалась между идущими к теплицам учащимися четвертого уровня в фиолетовых мантиях и учениками третьего уровня, покидавшими звездные лаборатории. Потом пулей пролетела мимо профессора Уинчестера.

– Прошу прощения, мисс Дюран, но отнимаю у вас балл за беготню. – Профессор кисло поджал сморщенные губы.

– Но… – начала Элла.

– Минус еще один балл за пререкания со старшим. Постарайтесь усвоить здешние правила поведения, иначе вы далеко не уедете.

Мягко ступая, профессор удалился, оставив Эллу в отчаянии и ярости. Мимо бодро пробегали другие ученики, которых он и не думал останавливать.

Наконец Элла добралась до центрального холла и встала возле золотого символа Института – пятиконечной звезды. Чтобы стряхнуть раздражение, она подняла голову к роскошному потолку, украшенному изображениями созвездий и соответствующих им фигур, и начала называть их: Орион, Лисичка, Лира, Лебедь, Скорпион…

– Молодец, Элла. Ты уже знаешь названия созвездий и скоро сможешь перейти к китайским лунным домам, а потом и далее, – Мастерджи Такур тепло улыбнулся, подходя к Элле. – Как я рад, что у тебя нашлось время на встречу со мной. – Он указал ей на дверь. – Сюда, сюда. Нас ждет небольшое приключение.

– Где?

– Хочу показать тебе кое-что, сейчас сама все увидишь… Но сначала расскажи, тебе нравится Арканум?

Покинув здание Института, они пошли по главной аллее.

– Все нормально, – поспешно ответила Элла, чтобы Мастерджи Такур не подумал, будто она не справляется с учебой или поссорилась с соседкой по комнате.

Опасаясь сказать лишнее, Элла быстрым шагом пошла вперед. Вытягивая шею, она разглядывала фигурно подстриженные кусты луноцветов и деревья со звездчатыми плодами и гадала, выпадет ли снег ближе к декабрю. Она читала, что, когда Институт парит над тропиками, территорию заполоняют пальмы.

– Можно сказать «нормально» про новую пару туфель, Элла. Но ты говоришь про Арканум, а он необыкновенный.

– Ой, я так и хотела сказать, – встрепенулась Элла. – Мне здесь очень нравится. Я счастлива, что попала сюда.

– Хм-м-м. – Мастерджи Такур задумчиво подергал себя за усы. В его голосе слышалось сомнение, совсем как у папы, когда он подозревал, что она что-то недоговаривает. – Я чувствовал то же самое, когда впервые попал в Арканум. Хотел остаться тут навсегда. Но и Арканум знавал непростые времена, особенно пока необычайны из разных стран притирались друг к другу. Неизбежные трудности, подобные проблемам взросления. Множество традиций, сплетающихся в одну. – Он хмыкнул. – Как тебе занятия?

– Мне нравятся все уроки, но ваши – мои самые любимые, – ответила Элла.

Они поравнялись с фонтаном Основателей.

– Ты мне льстишь. – Мастерджи Такур указал на пятерых легендарных необычайнов в основании фонтана. – В этом нет необходимости. Если бы я сейчас учился, то больше всего любил бы предмет профессора Мбалии. На втором месте оказались бы уроки профессора Урсу. Меня всегда привлекали фольклор и основные стихии.

Элла выпрямилась:

– Я не пытаюсь к вам подлизываться! Честное слово. Мне нравятся специи. Дома я часто помогала бабушке в саду. И я чувствую растения. А специи – это и есть растения, только высушенные. Я вполне могла бы стать мастером Вкуса. Чародеям должен подходить ваш факультет.

– Да-да, но у нас еще достаточно времени, чтобы разобраться с этим вопросом.

У Эллы внутри все сжалось. Часто, ловя на себе чужие взгляды или слыша за спиной недобрый шепот, она мечтала поскорее узнать свой факультет. Девочка чувствовала себя фрагментом головоломки, который никак не могут пристроить на место.

– Но руководство уже начало обсуждение. Любой вопрос здесь необходимо согласовывать со старшей школой… Это правило, и ему надо следовать. Это традиция, и ее не изменить. Первый праздник Единения состоялся триста лет назад, и потребовалось еще пятьдесят лет, чтобы открыть Арканум и договориться о том, каким он должен быть. – Профессор многозначительно поднял брови. – Понадобится не меньше года, чтобы решить, с каким факультетом чарование сочетается лучше всего. И я уверен, что мой эликсир Света поможет подобрать тебе самый подходящий из них. Но сейчас тебя мучает неизвестность, и поэтому я хочу показать тебе то, что отчасти умерит твою тревогу.

Они прошли мимо небесно-голубого Звездпочтамта – Арканумской почты, с которой сотрудники отправляли письма, посылки и бандероли во все концы Необычайного мира. Элле сразу захотелось приносить свои письма прямо сюда, вместо того чтобы бросать в почтовый ящик в здании Института.

– Почта даже красивее, чем я себе представляла!

– Да, да. А от доброго письма весь день хорошее настроение. – Мастерджи Такур шел впереди, указывая дорогу. – Вот сюда.

Главная аллея закончилась мощной колонной, уходящей за облака. Ее украшали символы пяти факультетов, светящиеся как жидкое золото.

– Арканумский Столп, опора. – Мастерджи с благоговением скользнул взглядом вверх по колонне. – Ты знаешь, что в мире существует всего четыре такие