Вынужденное знакомство - Татьяна Александровна Алюшина

твою козлищу по рогам, Ержин Попаданыч, такое там нацистское дерьмо развелось, – ругнулся он. – Но ты запомни главное: это не на месяц и не на два-три, все вражьи силы сейчас против России поднимутся, да только не одолеть им нас. Сейчас польются на нас помои грязи, обвинений и вранья, поскольку, как говорится, «к штыку приравняли перо», к пулемету – кино и изобразительное искусство, а к ковровой бомбардировке – бо́льшую часть культуры России в целом. И главное в этом гадючном бедламе – не позволить себе испачкаться в грязевом информационном потоке дерьма. Это тебе мое предостережение, Поленька. Если сильно прижмет, ты четко помни и знай, что Россия ведет праведную битву и обязательно выйдет из нее победительницей, по ходу переформатировав и весь остальной мир. И самое важное в той трансформации – это найти себя и свое правильное место в новом устройстве мира, то место, где ты нужна, важна и можешь многое сделать не только для себя, но и для страны. Это мой тебе наказ и благословение, – усмехнулся он и хекнул по-суховски: – Как говорит один мой знакомый командир-спецназер: «Все будет хорошо, но в крайнем случае – нет». Так что держись, Полюшка Пална. И крепись, легко не будет.

Помолчали, каждый обдумывая что-то свое, и больше к теме военной операции не возвращались – обсудили дела насущные, вопросы бытовые, оговорили способы возможной связи.

А когда, вроде ничего не упустив и обо всем договорившись, Поля засобиралась, заспешив по своим невеселым семейным делам, они постояли у двери, посмотрели друг на друга, словно хотели сохранить в памяти, запечатлеть образы друг друга, да и обнялись крепко и нежно, прощаясь. Поцеловала Поля Ярослава Антоновича в щеку и, перекрестив на дорожку, как учила бабушка Василиса, отпустила.

Возвращаясь домой после встречи со Званным по запруженным вечерним улицам, то и дело застревая в пробках, Полина все прокручивала и прокручивала в голове их разговор, возражая Ярославу Антоновичу, понятное дело, тоже мысленно, не соглашаясь с его суровой оценкой ее поколения, да и молодежи в целом. Среди знакомых и друзей Полины она что-то не упомнит, чтобы кто-то так уж прям восхищался «взасос» всем западным и позиционировал горячее желание жить только в Европе, да и сама она так не считала.

Или она не замечала и просто не задумывалась на эту тему?

Да нет, ничего подобного, определенно перебарщивает Званный в своих жестких оценках. Ну да, она тоже любит Европу, уважает ее народы, не говоря уж про искусство, про великих европейских художников, скульпторов, музыкантов и писателей. И ей очень даже нравится, и это же здорово, что есть возможность в любой момент поехать в любую из европейских стран, и посетить какой-нибудь великий музей и насладиться высоким искусством.

И что в этом плохого? Да ничего, конечно!

Нет-нет, куда-то Ярослава Антоновича явно не туда потащило. Хорошо известно выражение, что первой жертвой войны всегда становится правда. И если, как утверждает Званный, англосаксы, такие-сякие бяки по жизни, совратили нас всех, заморочив головы своими ценностями, идеями и пропагандой, то отчего не предположить, что и Россия ведет свою пропаганду, заявляя и позиционируя, что мы, россияне, хорошие, правильные и вообще могучие борцы за справедливость со злом на всей земле, а расчетливые и жадные американцы с европейцами убивают невинных людей, разоряют целые государства и просто мечтают стереть с лица земли Россию как таковую.

Ага, особенно если вспомнить историю нашего государства – белые, пушистые, добрые до невозможности. Впрочем, как и любого другого государства – все хороши и такое творили в той истории, что невольно задумаешься, как вообще человечество умудрилось при этом выжить.

О-хо-хо, эти художники, они такие… люди творческие, увлекающиеся, их частенько заносит в разного рода идеи, учения, теории и течения, уж кому-кому, а Полине это слишком хорошо известно. Поскольку именно ей приходится с этими «детками» нянчиться, носиться, как с тухлым яйцом в кармане, которое не приведи бог разбить-попортить – не оберешься вони-истерики. А порой эти деятели культуры такое чудят, что в голову нормальному человеку не войдет.

Так что нет, не согласна она целиком и полностью со Званным, не все настолько трагично, нагнетает Ярослав Антонович лишку. Ну вот такое у него убеждение и ви́дение картины мира – имеет полное право на свое мнение.

Ладно. Медленно выдохнув, переключилась Полина на дела более насущные, куда менее приятные и захватывающие, чем беседы и споры с великим художником, подъезжая к дому Насти с Васей.

Она не думала ни о какой войне или об этой самой СВО, как называли участие России в противостоянии на Украине, политика вообще никогда не входила в сферу интересов Полины, тем более сейчас, в том неопределенном положении, в котором оказалась семья.

Но, как показало дальнейшее развитие событий, политика и военная операция на Украине вломились в ее жизнь, не спрашивая разрешения и дозволения, как и предупреждал Званный. Наивно было думать и надеяться, что удастся тихонько отсидеться в каких-нибудь кусточках-уголочках и тебе ничего «не прилетит», когда происходит столь глобальное переустройство мира, и не важно, что ты этого не осознаешь и не понимаешь до конца.

Первым звоночком, напомнившим Полине о переформатировании мира и вызванном им, так сказать, великом сдвиге масс, послужил отъезд нескольких ее хороших знакомых из числа так называемого андеграунда. Ломанулись они на Запад, предварительно облив ее кучей «помоев» и инкриминировав что-то совершенно несусветное, когда узнали, что она никуда уезжать не собирается. Это привело Полю в ужасное недоумение и какую-то почти детскую обиду. Не, ну на самом деле – с чего вдруг?!

Вторым звонком стал отъезд ее близкой подруги в Грузию, перед которым они чуть не разругались вдрызг, когда та вдруг принялась обвинять Полю в том, что будто бы она поддерживает «кровавый режим» диктатора-президента, что она за убийство невинных людей на Украине, и бог знает еще в чем. Устроила целую истерику в кафе, где они встретились, и только напоминание о том, что Полина не может уехать и вообще что-то планировать, поскольку Настю до сих пор не нашли и, на минуточку, у нее вообще-то ответственная работа имеется и свадьба через пару месяцев, немного остудило негодование, которым полыхала подруга, вынудив ту сдержанно, вынужденно извиниться недовольной скороговоркой.

Они быстро и как-то скомканно, от неловкости, которую обе испытывали, попрощались, и подруга чуть ли не сбежала, явно торопясь уйти. А Поля, провожая взглядом выходившую из кафе девушку, недоумевала: что происходит?

Что происходит, козлищу вашу по рогам?

Куда они все бегут