Под покровом ночи - Энн Стюарт

— Даже ты?

Шон отреагировал на её подковырку именно так, как и рассчитывала Кэссиди.

— Ну почему же? — уязвленно спросил он. — Если настанет день, когда какая-нибудь отрыжка военно-промышленного комплекса одержит надо мной верх, то это будет день моих похорон. Эмберсон Скотт мне очень даже любопытен как личность. Узнав, что я работаю над книгой, он отказался со мной разговаривать, но ему есть, что скрывать — это как пить дать.

— Надеюсь, ты не считаешь, что это он убил свою дочь и внуков? спросила Кэссиди, сама ужаснувшись этой мысли.

— Нет.

— А на меня он вовсе не произвел впечатление человека, который что-то скрывает, — сказала Кэссиди. — Скорее он напоминает мне дерзкого игрока, который сразу выкладывает карты на стол и бросает всем вызов.

— Ах, так ты уже успела познакомиться с генералом Скоттом? вкрадчиво, почти нежно осведомился Шон. — И когда же, позволь узнать?

Кэссиди так и подмывало соврать, но в последний миг она все же передумала. Врала она прескверно, причем почти всякий раз её уличали.

— А разве я тебе не говорила? — спросила она с напускным удивлением. Я случайно встретила его в парке несколько дней назад.

— Случайно встретила? — Шон нахмурился и плотно прикрыл дверь. — Скотт живет в Вест-Сайде — у них с женой там роскошные апартаменты. Каким ветром его занесло в парк и как, черт побери, он мог тебя узнать?

Кэссиди похолодела.

— Возможно, он за мной следил, — упавшим голосом промолвила она. — Да, наверное.

— Не наверное, а наверняка, — сухо поправил её отец. — И какого дьявола ему от тебя потребовалось?

— Он хотел предупредить меня.

Неожиданно для неё Шон громко расхохотался.

— Насчет того, чтобы ты не якшалась с осужденным убийцей? — фыркнул он. — Это меня нисколько не удивляет. Кстати, он не пытался тебя испугать? Не говорил, например, что Ричард тебя прикончит?

— Помимо всего прочего, — призналась Кэссиди.

Что-то в её голосе заставило Шона насторожиться.

— Выкладывай все начистоту, Кэсси. О чем ещё поведал тебе генерал Скотт?

За последние дни Кэссиди не раз хотелось задать отцу этот столь мучительный вопрос, но всякий раз что-то её удерживало. Страх, наверное. Страх перед тем, что она может услышать в ответ.

— Он сказал мне, что ты пишешь книгу вовсе не для того, чтобы обелить Тьернана.

— Вот как? — брови Шона взметнулись на лоб. — А какую же книгу я тогда пишу, на его взгляд?

— С помощью самого Ричарда ты пишешь книгу, в которой пытаешься раскрыть образ мыслей убийцы. Ты задумал страшную, злобную книгу, и тебе безразлично, какую цену придется заплатить за её создание.

— А, по-твоему, страшные книги нельзя писать? — презрительно фыркнул Шон. — Вот уж не подозревал, что в моей дочери дремлет цензор.

— Никакой цензор во мне не дремлет, и ты это отлично знаешь, отрезала Кэссиди. — Не увиливай от ответа, Шон. О чем эта чертова книга?

— О Ричарде Тьернане и об убийстве его жены и детей. Я излагаю эту историю его глазами.

— Ты излагаешь историю убийцы? — уточнила Кэссиди, втайне надеясь, что ответа не услышит.

Она его и не услышала.

— Спроси Ричарда, — сказал Шон.

— Но я спрашиваю тебя!

— Ну и зря! — прозвучала отповедь, короткая, но настолько многозначительная, что Кэссиди стало не по себе. — Пойдешь ты с ним к адвокату, или нет?

— Пойду.

Как бы то ни было, немного Кэссиди своего отца все-таки попугала, хотя ни малейшего удовлетворения от одержанной победы не испытывала.

— Да, детка, ты даже более крепкий орешек, чем я думал, — пробормотал Шон сквозь зубы. — Ладно, Бог с тобой — в четверть третьего вы должны быть в конторе Беллингема. Ричард дорогу знает.

— А почему он не может пойти туда один?

— Понятия не имею, — развел руками Шон. — Насколько мне известно, после того, как его выпустили из тюрьмы, он ещё ни разу не покидал пределов этой квартиры. И вообще, почему бы тебе самой его не спросить?

— Ричард, как и ты, не слишком балует меня правдивыми ответами, уныло отозвалась Кэссиди.

— Что делать, — усмехнулся Шон. — Такова, видно, твоя женская долюшка. Ладно, к двум часам будь готова выходить.

— А он будет готов?

— С таким же успехом можешь ответить на этот вопрос сама, — пожал плечами Шон.

Он ушел, а Кэссиди ещё долго сидела неподвижно. Чудесный ароматный кофе, приготовленный Бриджит, уже успел остыть, а вот в желудке Кэссиди, уже убаюканным было изрядной порцией холестерина, вдруг поднялась буря. И черт её дернул так набить утробу! Живя здесь, в окружении отвратительных миазмов преступлений Ричарда Тьернана, вполне можно было довольствоваться и сухими тостами.

Если, конечно, эти преступления и правда совершил он. С позапрошлой ночи, после того как Тьернан, прижав Кэссиди к буфету, поцеловал её, она его больше не видела. Тогда она ретировалась в свою комнату и, запершись на ключ, забилась в угол, боясь до паники, что Ричард постучит в дверь, и ещё больше боясь, что откроет ему.

Она даже не потрудилась разуверить его, что собирается принять приглашение Марка; на то у Кэссиди была не одна причина. Пусть думает (хотя это и неправда!), что она в любой миг может вырваться из плена. Пусть думает (тоже неправда!), что она не обратила внимание на его скрытые угрозы. И ещё пусть думает (если может), что вовсе не завладел её мыслями, не стал полноправным властителем её дум и грез.

Кэссиди решительно выбросила из головы воспоминания о поцелуе, которым наградил её Тьернан. Прежде ей даже в голову не приходило, что она способна столь резко отрешиться от неприятных мыслей, однако это оказалось именно так. Всякий раз, стоило только её губам вновь ощутить вкус этого сладкого, как запретный плод поцелуя, Кэссиди с остервенелой, даже какой-то звериной решимостью отметала воспоминания прочь.

Тьернан, развалившись в китайском кресле, поджидал её в холле. Кэссиди заметила, что он был гладко выбрит, а черные как смоль волосы, коротко подстриженные в тюрьме, уже начали понемногу отрастать. Полускрытое тенью лицо его казалось худощавым, а глаза так внимательно следили за ней, что Кэссиди машинально поправила костюм с массивными, как у игрока в американский футбол, накладными плечами; она его почти не носила. Когда Тьернан медленно поднялся и выпрямился во весь рост, Кэссиди пожалела, что не догадалась обуть туфли на высоком каблуке. Тьернан настолько подавлял её, физически и морально, что она готова была призвать на помощь любые способы и меры, которые могли бы хоть как-то оборонить её от него.

— Вы готовы? — спросила она, и тут же сама поразилась нелепости своего вопроса.