Капитаны судьбы - Игорь Леонидович Гринчевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уроки «китайского бокса», опять же. Его, Рябоконя, сначала брать не хотели. Мол, плотный слишком, тяжело наука дастся. А потом шифу[27] Фань Вэй оценил его упорство и взял в свою группу.
Так что все шло просто прекрасно, пока настоящая зима не началась. Уже в конце ноября ударил жуткий мороз. Ни тебе варежки с рук снять, ни зарядчик на улице оставить. Там ведь тоже накопитель стоял, копил заряд, пока ты не подъедешь, потом перезаряжал. Но как температура ниже минус тридцати упала, накопители зарядников начали портиться.
А без них заряда в накопителе электротяга минут на пять работы хватало. Ну, Артёма и хотели обратно на кары перевести. А его обида взяла, пошёл он к директору училища да и договорился, чтобы ему дали попробовать. Так что через неделю он гордо вывел на улицу доработанный электротяг. Вместо открытой кабины теперь была маленькая избушка с широкими стёклами и электрическим отоплением. Артём даже электросамовар в углу поставил. Резиновые колеса были обмотаны цепями, чтобы не скользить на льду, а перед собой эта «емелина печка» толкала сани. На санях стоял бензиновый мотор с генератором и бак топлива.
Вот так Артём и продолжил по зиме работать. Его «избушке» много дел нашлось, да таких, которых летом и не было вовсе! Но главное дело было — через реку Выг крупное оборудование таскать. По плотине-то только узкоколейка шла. Она ни крупного, ни тяжёлого не утащит. А паром до весны не работает. Как лёд крепким стал, возить можно и на санях, они ведь и здоровенные бывают, с широкими полозьями, но вот тащить сани по льду лучше его «избушки» никто не мог. Правда, пришлось в экипаж помощника брать, потому что работы больше стало. То стекла от снега прочистить, то выскочить и накачать топлива ручным насосом из большого бака в маленький, установленный над мотором. Масла, опять же добавить. Жрал его этот мотор много и жадно, по выражению директора — «как бегемот веники»! О, кстати!
— Митяй, пока стоим, дозаправь баки. Удобнее же сейчас!
Да, помощник в экипаже уже тогда появился. Не Митяй, конечно, а другой, из реалистов. Но в помощники любой годится. Поэтому сюда, на далёкий Урал, ещё одного реалиста гнать не стали, а взяли местного.
Механика же в те времена с собой в рейсы не брали, он на берегу оставался, в тепле и покое. И звали его на помощь, только если что-то случалось, с чем сам Артём справиться не мог.
В кабину с улицы заглянул Степаныч и попросил:
— Никодимыч, дай ведёрко, я свежего снега наберу, а то вода в самоваре заканчивается.
Получил пластиковое ведро, стоявшее в углу, и снова исчез. Почему пластиковое? Так фирменный знак Беломорска! Шик, можно сказать. Опять же, если авария какая случится, и кабина кувырком пойдёт, пластиковой посудой по лбу получить не так больно, как дубовым или даже жестяным.
Так Артём и работал, пока в середине декабря не вызвали его к директору. Вины за собой он никакой не чуял, потому шёл спокойно. Удивился только, что в кабинете Ян Гольдберг сидел. Главного владельца и директора «Онежского завода электрической тяги» Рябоконь да и многие другие «Прогрессоры» знали в лицо.
Так что он очень удивился, когда такой важный господин начал просить его, Артёма Рябоконь, выручить их завод. Мол, сам Воронцов дал срочный заказ — буры особые куда-то на реку Кама доставить. Аж на самый Урал. Надо-де скважины бурить на полверсты, а то и на версту глубиной, а никакие буры, кроме новых, его заводом только что сделанных, не справятся. И оборудование в этих буровых установках крупное, так что или настоящая железная дорога нужна, или корабль, или вот его трактор. Тогда Артём впервые этот термин услышал, но потом разузнал подробности и теперь иногда свою «избушку» так и называл. Для важности. А про себя — по-прежнему «избушкой».
В общем, в результате, они быстро доработали его трактор. Кабину переделали на троих, чтобы механик в экипаже постоянно был, топливные баки в передних санях увеличили, второй двигатель поставили, а то мало ли, сломается первый и все, замерзай «в степи глухой». Ну и систему управления санями переделали. Раньше Артём простыми тягами поворачивал, как вожжами, а если заедало — слал помощника. А теперь электрическое управление сделали.
Так вот и поволокли они эти буровые. Сначала те тридцать вёрст, что ещё оставалось по «железке» до Обозерской достроить, а теперь вот и по льду Камы таскали. А насчёт «генеральского жалованья» — привирают. Генералы в день по двадцать четыре рубля получают, а командующие корпусами — так и по двадцать пять. А ему даже в этом особом рейсе платили по двенадцать рублей за рабочий день и по пять — за дни вынужденного простоя. А чего вы хотели? Он, Артём, ныне — уникальный специалист, да ещё и жизнью рискует. И под лёд можно провалиться, и замёрзнуть, если не повезёт.
А что занятия пропускает, так это не страшно. Директор училища обещал, что с марта и до лета — никакой работы, и Рябоконь сможет сидеть и нагонять.
Артём улыбнулся! Хорошо, когда тебя такие понимающие люди учат!
Из мемуаров Воронцова-Американца'…К моему удивлению, Гольдберг не только выполнил досрочно заказ на производство буров с электроприводом, способных «заглянуть» ниже трёхсот пятидесяти-четырёхсот метров, но и организовал доставку на место прямо этой зимой.
Правда, когда я увидел фотографии того транспорта, на котором доставляли, я начал было привычно подхихикивать. Но чуть позже узнал, что канадцы сделали куда более чудовищного монстра. С такой же избой вместо кабины, санями спереди и с паровым движком. Пятнадцать тонн веса. И ничего, начали гордо продавать его по всему миру, даже нам предлагали. Но я их послал. У нас к тому времени трактор уже без тележки обходился и утеплённую кабину имел
