Капитаны судьбы - Игорь Леонидович Гринчевский

Вот значит как! Никакой мягкости и показной любезности, сразу по лбу! «Знай, холоп, своё место»! Ну что же, «ты этого хотел, Жорж Данден!»[25]

Я демонстративно пожал плечами и, откинувшись на спинку стула, коротко ответил:

— Средства привлечены были с одобрения акционеров компании «Северные ГЭС». А все контракты заключены мною в соответствии с доверенностью, выданной Управляющей компанией «Норд», Илларион Иванович.

— Мальчишка!!! — тут у хозяина дома даже не хватило дыхания от возмущения. — Не забывайтесь! Извольте титуловать, как положено, иначе…

Тут Елизавета Андреевна мягко положила ему на плечо руку, и генерал утих.

— Прошу прощения, Ваше сиятельство, — тем же ровным тоном ответил я. — Просто я хотел напомнить, что управляющая компания «Норд» поставлена руководить данным проектом решением собрания акционеров. Если присутствующие здесь сомневаются в качестве управления, можно собрать внеочередное собрание и поставить вопрос на голосование.

Генерал, похоже, намеревался снова взреветь, но его опередила жена.

— Ну, зачем вы так, Юрий Анатольевич! Все мы знаем, что всё равно за вас проголосуют! На прошлых собраниях у вас с супругой вечно по доверенностям контрольный пакет голосов был! Во всех ключевых компаниях нашего Холдинга, как вы это называете.

— И это несмотря на то, что принадлежит вашей чете лишь седьмая часть голосующих акций, — усмехнулся Сандро. — Даже завидки порой берут!

Да уж, эти хитрости со структурой управления активами сейчас никому неизвестны, я их из своего будущего притащил. Пятьдесят один процент в головной компании, Причём не все на себя лично, а через кучу мелких компаний, в том числе, и с заграничным участием, у той — контрольные пакеты в «дочках», а «дочки» имеют контрольный же пакет в многочисленных «внучках» и так далее… И в результате — вуаля! Ты командуешь остальными, хотя их доля больше.

Ну и, разумеется, дело ещё и в том, что я, в отличие от моих партнёров, за привилегированными акциями не гнался. Им подавай гарантированный доход! А я, хоть от дохода не отказывался, предпочитал контроль, то есть голосующие акции!

Кстати, привилегированные акции, выпущенные Холдингом на рынок, стоят уже больше шестисот миллионов рублей. Обычные, голосующие, стоят чуть меньше, но тоже немало. Ну и у прочих российских компаний — Канал, железные дороги, рудник — капитализация около трёхсот миллионов уже. Ну и зарубежные Торговые дома и прочие активы, где мы долю имеем, уже тоже около трёхсот миллионов рубликов стоят. Так что гордиться есть чем. Наш Холдинг «стоит» как любят говорить американцы, уже около миллиарда долларов! «Около» потому, что цены постоянно меняются, трудно оценить точнее.

Но при этом нам с Натали принадлежат активы лишь на «жалкие» сто восемьдесят три миллиона рублей по последней оценке. Причём это по рыночной стоимости, а если по номиналу смотреть, то и вовсе «крохи» — всего лишь миллионов на сорок пять. Да пять миллионов у тестя. Но и эти пакеты большей частью разбросаны по мелким компаниям, так что в отличие от партнёров мы, Воронцовы, в глаза своим богатством не бросаемся. Но вот реальный контроль находится у нас, а у партнёров же — широкая известность и стабильные дивиденды.

— И мы все ценим тот факт, что всего за два года рыночная стоимость акций компаний нашего, как вы это называете, Холдинга, уже поднялась почти до двух миллиардов рублей. Хоть это и напоминает мошеннические трюки с акциями «Панамской компании», но, тем не менее, мы вас одобрили, не так ли? — продолжила Елизавета Андреевна.

Как же, знаю я этот приём! «Мнимое согласие». У тебя требуют согласиться с неоспоримым фактом, вплетённым в реплику, но выглядит это, будто соглашаешься со всем высказыванием и с выводами из него. А соглашаться нельзя. Хоть по закону контроль и у меня, но партнёры у меня тоже не «люди с улицы».

Нет, понятное дело, что был бы я братом царя, или хотя бы дядей, мог бы всё под себя подмять, сам бы уже миллиардером был. Но так только в сказке бывает — пришёл «выскочка из ниоткуда», а ему раз — и миллиард! И никто ничего не имеет против!

Нет, миллионщиком и в реальности стать можно. Трудно, рискованно, но можно. Я сам тому пример. Хотя и тогда без того, чтобы «поделиться» с Ухтомскими и Энгельгардтом не обошлось. Постепенно расти — тоже можно. А вот так быстро — нет. Тут огромная куча работы по борьбе с теми, кто «и сам не прочь». И вот эту работу и делают мои партнёры. Борются с теми, кто палки в колеса вставляет, пробивают нужные изменения в законы, договариваются с другими «большими дядьками» или воюют с ними.

Так что, хоть я и ворочаю сотнями миллионов, а собственных денег, которые могу тратить так, чтобы потом отчёта не спросили, у меня не так уж и много. Даже образование — нужнейшую вещь! — пришлось делать платным, «из кредита за учёбу». Да, кредит льготный, под четыре процента, да, есть долгий «льготный период», когда платятся лишь проценты, да и совсем неимущим все же благотворительное общество проценты платить помогает, но факт — образование у нас платное.

Часть дети отрабатывают, трудясь в реальных училищах, что-то «переносится на потом», когда они сами работать пойдут, но платят. Я себя пытаюсь утешать тем соображением, что зарплаты у меня высокие, так что отработать кредит по силам любому. Ну и ещё одно соображение — то, что даётся даром, не очень-то и ценится. А мне крайне важно, чтобы и дети, и даже те взрослые, кто пошёл в рабочие школы (открыли и такие, одна — чисто вечерняя, а другая — посменная, в которой преподаватели меняют смены вместе со своими учениками), чтобы все они понимали, что учёба — это шанс. Дорога в светлое будущее, черт побери! Хотя бы и потому, что более образованному человеку платить станут на несколько рублей в месяц больше, и карьерный рост у него пойдёт быстрее.

— Я уже не раз объяснял, Ваше Сиятельство…

— Елизавета Андреевна! Мы здесь все