Обратный отсчет: Равнина - Токацин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вепуат молча шагнул к нему, но Маккензи ожидал такой реакции — он в один прыжок отступил к выходу и нырнул под завесу. Айзек с тяжёлым вздохом встал на пути у разведчика и развёл руки в стороны.
— Heta!.. Гедимин, как ты?
Сармат вяло шевельнул плечом. Под кожей начинало зудеть — механизм регенерации всё-таки запустился.
— Не подохну. Давай сюда блокатор.
Издалека донёсся гудок. Айзек покосился на дверную завесу и махнул рукой.
— Значит, своими силами… — он повернулся к Вепуату. — Просканируй его ещё раз. Если всё в норме, пора класть фиксаторы.
Гедимин покосился на ампулы.
Вепуат встал напротив, напряжённо глядя на экран сигма-сканера. Через пару минут он шумно вздохнул и мотнул головой.
— Правое лёгкое… Слева разрыв закрылся, справа — только шире стал. Воздух под кожей…
— В разрыве отломок ребра? — деловито уточнил Айзек, берясь за свой сканер. Гедимин не удержался от нелепой ухмылки — он чувствовал себя механизмом, притащенным на ремонт. Боль отступила, но теперь грудь по контуру кровоподтёка неприятно зудела, и чем дальше, тем сильнее. Сармат поморщился и снова замер в неподвижности — его сканировали.
— Без отломков. Можно стянуть и заклеить, но… — Вепуат дёрнул плечом. — Никогда такого не делал. А если влезу, куда не надо?
Айзек тяжело вздохнул.
— А что делать? Тут никто не медик. Ладно, давай вдвоём. Что конкретно надо сделать?
…Гедимин сполз на край лежака и наклонился вперёд, опираясь на валик, уложенный на низкий стол. Подпорка была не самая удобная, и от позы рёбра снова заныли. Вепуат опрыскал всё, до чего дотянулся, анестетиком и дезинфектантами; от их запаха в голове Гедимина слегка прояснилось, но он этому не обрадовался. «М-да, нелегко механизму на техосмотре…» — он с опаской покосился на Вепуата, пристроившегося сбоку, и Айзека, вставшего над ним с сигма-сканером. Оба разглядывали его правый бок, особенно тёмный из-по обильного кровоизлияния.
— Гедимин, отключай боль, — вполголоса скомандовал Айзек. — Глубоко не вдыхай. Смотри в сторону. Придётся нам в тебе поковыряться.
Сармат судорожно сглотнул и отвёл взгляд. Боли не было — только холод и влага между рёбрами. Потом что-то дёрнуло мышцы — раз, другой…
— На месте, — сообщил Айзек; раздался щелчок — «щупы» сканера втянулись. — Два миллиметра вверх… Теперь я держу. Работай!
Дёрнуло ещё пару раз, и Вепуат с резким вздохом выпрямился и шагнул назад. Гедимин покосился на свой бок и успел увидеть, как из разреза между рёбрами выдёргивают тонкие длинные штырьки.
— Закрылось, — выдохнул Айзек. — Дренаж!
Мышцы снова дёрнуло, но уже слабее. Давящая боль под нижними рёбрами быстро ослабевала.
— Хватит, — сказал Айзек. — Теперь заклей, и пусть он так посидит. А я буду смотреть.
В его голосе слышалась странная усталость. Гедимин посмотрел на него и увидел на его побледневшем лице испарину. Вепуат залепил узкий разрез пластырем и выпрямился, тяжело дыша. Он тоже взмок, хотя весь процесс занял считанные минуты.
— Гедимин, ты как? — спросил Айзек, заглянув сармату в глаза. — Глубоко пока не дыши. Болит?
— Чешется, — пожаловался Гедимин, покосившись на пятна кровоподтёков. — И внутри, и снаружи. Has— sulu!
Айзек облегчённо вздохнул.
— Срастается! Тебе всё-таки сильно повезло, атомщик… — он покосился на сканер и радостно хмыкнул. — Можешь дышать!
Гедимин вдохнул — глубоко, расправляя помятые лёгкие. Нижние рёбра слегка заныли, и снова что-то шевельнулось под грудиной. «Ничего, это уже проще,» — сармат дёрнул уголком рта. «За неделю срастётся. Может, завтра уже встану.»
— Вроде ничего, — пробормотал Вепуат, глядя на сканер. — Теперь ему полежать до утра спокойно, а там…
Айзек взял со стола ампулы, потянул за край клейкой ленты, покосился на дозиметр.
— Тут девять микрокьюгенов. Милликьюген он за трое суток наберёт. Тогда флоний и введёшь… хотя — я бы и тогда не торопился. По филкам, до пяти милликьюгенов даже реакции нет.
Гедимин невольно поёжился. «Вот и на мне поставили опыт по радиобиологии. Пять милликьюгенов? Там, на Земле, от микрокьюгена шарахаются…»
— Про флоний и я так думал, — поддакнул Вепуат, с сомнением глядя на ампулы. — А вот блокатор… Тут, и правда, как-то… ксеноорганично.
Айзек пожал плечами.
— Смотри. Я уеду, останешься следить за Гедимином. Если до вечера ухудшений не будет, можешь дать блокатор. Если там что-то, что должно быстро отрегенерировать…
Вепуат уткнулся взглядом в пол.
— Так-то вроде нет… Мне только перикард не нравится. Похоже на ушиб, и его вроде беспокоит. Если начнёт копиться жидкость…
Айзек, стремительно мрачнея, оглянулся на Гедимина.
— Ещё одна операция, похлеще той… Следи за ним хорошо, ладно? Я буду приезжать каждые сутки. В крайнем случае беги к Хассинельгу, он с нами свяжется. Если нужна будет операция, не тяни! Кроме нас, её тут делать некому.
…Гедимин опустил голову на приплюснутый валик. Вепуат опрыскал зудящую кожу чем-то прохладным, но мышцы и кости под ней, срастаясь, всё равно нещадно чесались. «Странное дело,» — лениво думал сармат сквозь наплывающую дремоту. «От боли — взял и отключился. А от этой чесотки — не отделаться.»
— Регенерируешь? — сочувственно хмыкнул Вепуат, выглядывая из-под лежака. Гедимин смущённо сощурился.
— Ты бы хоть одеяло себе постелил…
— Незачем, — отозвался разведчик, накрывая одеялом Гедимина. — Оно парадное, с аппликациями… Не холодно?
— Жарко, — сармат дёрнул плечом, подавляя желание почесаться. — Видимо, всё срастается. Где мой скафандр?
— Вспомнил, — хмыкнул Вепуат, поднимая со стола одинокую ампулу. — Тут, в пещерах. И скафандр, и плазмомёт… Я их замотал защитным полем — мало ли… Говоришь, жарко?
