Спокойной ночи, красавчик - Эйми Моллой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГЭРИ УНГЕР
«СЛЕСАРИ ГЭРИ УНГЕРА»
Это был их новый «юбилей» – спустя две недели здесь, и Сэм пришел в «Парлор» с опозданием на десять минут, жалуясь, что еле отделался от разговора с одиноким эксцентричным владельцем Дома Лоуренсов, у которого недавно арендовал помещение.
– Можешь входить в мой кабинет, – сказал тогда Сэм. – В случае крайней необходимости.
– Например? – уточнила она. – Тебя привалило гигантским эго, и ты не можешь встать?
Но потом он забыл сказать, куда положил ключ, и она не спала до трех ночи, потроша дом и гадая, какой идиот делает ключ специально для чрезвычайных ситуаций, а потом никому не говорит, где тот хранится. Это все бессмысленно. Энни это знает. Полицейские сказали, что домовладелец Сэма видел, как тот уходил, и если бы он вернулся в офис, его машина тоже была бы там. Но Энни слишком встревожена, чтобы ничего не делать.
На кухне она открывает и закрывает дверцу холодильника, забыв, когда ела в последний раз. Не находя себе места, Энни идет в спальню, подумывая доработать заметки, которые начала для своего следующего занятия. Но она слишком рассеяна – все время отвлекается, представляя, как в «Лаки-Страйк» все получают свои задания и отправляются искать хоть какие-то следы Сэма, глядя в промокшие карты.
Она забирается в постель, а письма, которые она нашла вечером, все еще разбросаны по подушке Сэма. Они лежали в коробке на полке в шкафу – небольшая стопка писем от его отца, все напечатаны на дорогих бланках. Она заснула, читая их, и в каждом был один и тот же основной посыл: Привет, Сэмми! Я все время думаю о тебе, сын. Звони в любое время, если понадоблюсь! Люблю тебя, сынок!
Энни натягивает одеяло, вспоминая горечь на лице Сэма, когда он рассказал ей историю об уходе отца, когда Сэму было четырнадцать, и неожиданном подарке в 2 миллиона долларов. Она достает телефон из заднего кармана джинсов и открывает голосовую почту, желая услышать его голос. Ее «Блютус» подключен к первоклассной звуковой системе, на покупке которой настоял Сэм. Энни нажимает кнопку воспроизведения на сообщении, которое Сэм оставил несколько недель назад, возвращаясь домой с работы, и его голос заполняет комнату.
Привет, Энни. Это Сэм, твой муж. – Она закрывает глаза, чувствуя, как нарастает давление в груди. – Я тебе звоню, будто сейчас 1988-й, чтобы сказать, что через десять минут заеду в «Фарреллс». Тебе там что-нибудь купить? О, и ты все еще не сменила свое имя в исходящих на «Миссис Сэм Статлер». Его голос становится притворно суровым. Пусть это будем мое последнее напоминание. Ясно?
Энни не может удержаться и смеется. Она прослушала это сообщение дюжину раз за последние двадцать четыре часа, и каждый раз Сэм заставлял ее смеяться. Но затем смех гаснет, она начинает плакать и не может остановиться. Неужели это наяву? Все было так хорошо совсем недолго, до того, как на нее обрушилась новая трагедия, и теперь все это исчезнет? Ей будто снова восемнадцать, и она машет на прощание родителям на том пирсе в день катастрофы. В худший день ее жизни.
Ее телефон пищит о новом сообщении, и Энни вытирает слезы и тянется к нему, видя, что это от Краша.
«Мы выходим, Энни. Пожелай нам удачи».
Глава 21
– Сэм?
Сэм открывает глаза. Темно, а его голова чертовски болит.
– Сэм, вы меня слышите?
– Привет, – бормочет Сэм. – Он пытается сесть, но боль в черепе пригвождает его обратно. – Помогите…
– Не пытайтесь двигаться, Сэм. – Голос мужской. – Оставайтесь на месте. Вот, сожмите мою руку, если сможете. – Сэм чувствует в своей руке чью-то руку и сжимает ее. – Отлично, Сэм. С вами все будет в порядке. – У него на губах пальцы, ему кладут таблетки на язык. – Я дал вам кое-что, чтобы облегчить боль, пока буду вытаскивать вас отсюда. Подождите секунду, чтобы они подействовали. – Этот человек прав, ведь то, что Сэм только что проглотил, сразу же притупляет боль. Вскоре он уже почти ничего не чувствует, кроме пары крепких рук, которые поднимают его и медленно тащат по острому гравию. – Держитесь, Сэм. С вами все будет в порядке, – Мужчина тяжело выдыхает, когда рельеф меняется. Над Сэмом возникает открытое небо, но прежде, чем он успевает спросить, где он, его глаза закрываются, и он снова засыпает.
Глава 22
В библиотеке я придвигаю стул к компьютеру и ставлю чай на подставку. Глубоко вдохнув, я открываю «Амазон», боясь проверить свой ранг. Мой желудок сжимается. Меньше чем за неделю я опустился на пятнадцать пунктов, а Лола-наверняка-из-Миссури – уже номер девять, маньячка. Ничего. Я это исправлю. Я все исправлю.
Я открываю ноутбук и начинаю с первой позиции из моего списка для обзора: одна пара водонепроницаемых походных ботинок пепельно-синего цвета.
Я только что два часа ходил по грязной земле и они пропускают воду. К тому же я в жизни не пойму, почему у этих ботинок НЕТ МЕХОВОГО ЯЗЫЧКА.
Жаль, что я не сфотографировал. Трижды мне приходилось останавливаться, чтобы вытряхнуть камешки из ботинка, замедляя движение восьми других людей, которым было поручено прочесать лес на 9-м шоссе, в районе, который Сэм должен был проехать по дороге домой с работы в ночь шторма. Команда буфетчиц из старшей школы Бруксайд и я провели вторую половину дня, бродя по лесу, безуспешно ища любые следы его машины. Казалось, всем не хотелось выходить на улицу под дождь, и мы бы сдались на час раньше, если бы не Элеонора Эскобидо, всеми любимая старшая повариха школы Бруксайд, проработавшая там целых тридцать пять лет. (Я узнал ее лицо – она махала рукой и улыбалась с последней страницы каждого ежегодника). В лесу было холодно и тоскливо, и Миссис Э. изо всех сил старалась поднять всем настроение, рассказывая истории о Сэме, красивом мальчике, который всем нравился, и о его матери, потрясенной тем, что ее никудышный муж ушел к модели из рекламы нижнего белья.
Конечно, мне хотелось прервать ее и рассказать свои истории. О том, как Сэм арендовал офис на первом этаже в моем доме, и
