Святыни и древности Турции - Евгений Викторович Старшов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 7. Коракесион: столица древних пиратов и епископский центр
Турецкий город Алания довольно широко известен как туристический центр – и стоило определенного труда докопаться до его исторических корней. Город турок-сельджуков, а затем и османов надежно похоронил доисламскую историю греческого города Коракесион, который римляне называли Корацезиум, и который в византийскую эпоху был известен как Колонорон – в дословном переводе «хорошая гора».
На историческую сцену Коракесион вышел довольно поздно – во II веке до н. э. – за него, как и за все близлежащие территории, Птолемеи сражались с Селевкидами (при египтянах город носил одно из родовых имен Лагидов – Арсиноя; эта традиция, введенная Александром Македонским с семью десятками основанных им Александрий, доселе доставляет исследователям массу хлопот: сколько новых и древних городов получали наименования Арсинои, Птолемаиды, Антиохии, Селевкии, Апамеи, Стратоникеи, Филадельфии, Деметриады, Лисимахии, Антигонии, Лаодикеи, Нисы, Эпифании, Эвмении – порой всего на несколько лет… Арсиноями побывали, к примеру, Эфес, Дамаск, ликийские Патары – родина свт. Николая, да и кипрская Фамагуста «в девичестве»; Аппиан одному Селевку Первому Никатору приписывает 16 Антиохий, 9 Селевкий, 5 Лаодикей и 3 Апамеи по всему его царству (как не вспомнить Грипа – раба-рыбака из комедии Плавта «Канат», где тот, выловив из моря плетенку со шкатулкой и надеясь, что она с золотом, размечтался, что начнет торговать, разбогатеет, и в итоге: «Я возведу большой город и назову его именем Грипа как памятник моей славе и делам»). Да, впрочем, что города – морю-океану досталось, как о том свидетельствовал Плиний Старший: «Точно так вся часть Индийского океана, которая расположена под теми же звездами и обращена к Каспийскому морю, была пройдена военными силами македонян при царях Селевке и Антиохе, которые пожелали, чтобы моря назывались Селевкидским и Антиохийским»). Соседство с разбойной Киликией предопределило судьбу Коракесиона: очевидно, небольшая, но хорошо укрепленная греческая крепость стала оплотом киликийских пиратов – грозы Средиземноморья, без упоминания о которых не обходится, пожалуй, описание ни одного древнего города современной турецкой провинции Анталия – будь то Сида, Фаселис, Анталия, Олимпос или Коракесион. Первым известным античным источникам главарем пиратов в Коракесионе был некий Трифон – которого, впрочем, Э. Бикерман довольно основательно ассоциирует с сирийским полководцем, упоминающимся в конечных главах 1-й книги Маккавейской: происхождение его темное, то он чуть ли не ближайший из соратников сирийского царя, то просто царский раб; если это тот самый Трифон, то на его счету убийство царя Антиоха Шестого, иудейского первосвященника Иоанафана и… обладание престолом Сирийского царства с 142 по 138 гг. до н. э. Впрочем, об этом Трифоне довольно – обратимся к Страбону, который излагает процесс зарождения киликийского пиратства следующим образом: «Первый пункт в Киликии – это сторожевое укрепление Коракесий, расположенное на крутой скале. Укрепление это служило опорным пунктом Диодоту, прозванному Трифоном, когда он поднял в Сирии восстание против царей и, сражаясь с ними, то одерживал победы, то терпел поражения. Наконец Антиох, сын Деметрия (Антиох Седьмой Сидет, родившийся в городе Сида, о чем мы ранее упоминали. – Е.С.), запер его в каком-то месте и вынудил покончить самоубийством. Восстание Трифона вместе с ничтожеством царей, преемственно правивших Сирией и одновременно Киликией, послужили киликийцам первым толчком для организации пиратских шаек, ибо вслед за его восстанием подняли восстание и другие; таким образом, взаимные раздоры братьев отдали страну в жертву нападающим извне. В особенности побуждал к насилиям приносивший огромные выгоды вывоз рабов; ибо поимка рабов производилась легко, а рынок, большой и богатый, находился не особенно далеко, именно Делос, который был способен в один день принять и продать десятки тысяч рабов. Отсюда пошла даже поговорка: “Купец, приставай и выгружай корабль, все продано”. Причина этого в том, что после разрушения Карфагена и Коринфа римляне разбогатели и нуждались в большом числе рабов. Ввиду такой легкости сбыта пираты появились в огромном количестве, они сами охотились за добычей и продавали рабов. Цари Кипра и Египта помогали им в этом, будучи врагами сирийцев. И родосцы не были друзьями с сирийцами, поэтому не оказывали им поддержки. Вместе с тем пираты под видом работорговцев непрестанно продолжали творить свои злодеяния. Римляне тогда еще мало обращали внимания на племена за Тавром. Они послали, однако, Сципиона Эмилиана, а затем несколько других полководцев, чтобы изучить на месте положение племен и городов. Они решили, что пиратство явилось только следствием испорченности правителей, хотя и постыдились устранить последних, так как сами утвердили порядок наследования в роду Селевка Никатора. Такое состояние страны привело к господству парфян; последние завладели областью за Евфратом, а под конец – и Арменией. Парфяне покорили не только страну за Тавром, вплоть до Финикии, но уничтожили даже царей и – насколько могли – весь царский род, а море отдали под власть киликийцев».
В ряду же таких известных борцов с киликийскими морскими разбойниками, как консул Сервилий Исаврик и Гай Юлий Цезарь, стоит политический противник последнего, Гней Помпей Великий. Именно при Коракесионе он дал киликийским пиратам решающую битву, как о том пишет Плутарх в жизнеописании Помпея: три месяца полководец преследовал пиратов, владеющих к тому времени четырьмя сотнями городов и имеющих в своем распоряжении тысячу кораблей, быстроходных и в то же время роскошных, с золочеными мачтами и обитыми серебром веслами – Помпей гнал их нещадно, милуя сдававшихся и казня сопротивлявшихся. «Большинство самых могущественных пиратов…поместило свои семьи и сокровища, а также всех, кто не был способен носить оружие, в крепостях и укрепленных городах на Тавре, а сами, снарядив свои корабли, ожидали шедшего против них Помпея у Коракесия в Киликии. В происшедшем сражении пираты были разбиты и осаждены в своих крепостях. В конце концов разбойники отправили к Помпею посланцев просить пощады и сдались вместе с городами и островами, которыми они овладели, а затем укрепили их настолько, что не только взять их силой, но даже подступиться к ним было нелегко… [Пиратов] было взято в плен больше 20 тысяч… Помпей решил переселить этих людей в местность, находящуюся вдали от моря, дать им возможность испробовать прелесть добродетельной жизни и приучить их жить в городах и обрабатывать землю».
Интересна история киликийского пирата Зенофана, который, уцелев после Помпеева разгрома, оправился и при Марке Антонии сначала выдал свою дочь Абу за представителя мелкой местной правящей династии Тевкридов, переживавшей в те времена сильный упадок (надо полагать, награбленное богатство Зенофана сыграло главную роль в этом мезальянсе), а потом сам, на правах тестя, начал править в Киликии – под римским присмотром, разумеется. Позднее Абу сместил Август, но ее потомство все равно удержалось у кое-какой власти вплоть до 41 г. н. э. Успех, конечно, но Зенофану было далеко до своего соотечественника Тарасикодиссы, племенного вождя исавров, ставшего в V веке ни много ни мало императором Византии под именем Зенон.
Римская власть внесла успокоение в жизнь Коракесиона. Римляне же заново отстроили греческую крепость на горе. Сложно сказать, насколько достоверна следующая информация, однако скажем, что осужденных на смерть они сбрасывали при помощи катапульт с башни цитадели,
