Святыни и древности Турции - Евгений Викторович Старшов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теоретически иконопочитатели обвинялись в ереси: согласно иконоборческому собору 754 г., если иконописцы изображают лишь внешний вид Господа Иисуса Христа, будучи не в силах отобразить его Божественное естество, они повинны в ереси Нестория, разделявшего Богочеловека; если они, отображая человеческое естество Господа, полагают при том, что изображают и Его Божество, впадают в ересь монофизитства, сливая неслитное. Теоретически же это было блестяще опровергнуто, однако в итоге пролилась кровь и погибли не только многие уникальные памятники византийского искусства; «окультуривание» народа вылилось в «оболванивание», поскольку был забыт великий принцип преподания истин веры через наглядность. Об этом писали многие защитники иконопочитания (VIII век), прибавляя, что религиозное искусство – это своего рода Библия для неграмотных! Папа Григорий Второй (669–731 гг., на кафедре с 715 г.) писал византийскому императору-иконоборцу Льву III: «По этим изображениям [т. е. иконам] люди необразованные составляют понятия о существе изображаемых предметов. Мужи и жены, держа на руках новокрещенных малых детей, поучая юношей или иноземцев, указывают пальцами на иконы и так образуют их ум и сердце и направляют к Богу. Ты же, лишив этого бедный народ, стал занимать его празднословием, баснями, музыкальными инструментами, играми и скоморохами!» Что характерно, когда папа убедился в тщетности своих попыток наставить иконоборческого императора на путь истинный, он отложился от него как еретика, со всей Италией. В ответ Лев послал карательную экспедицию. Словарь «Битвы мировой истории» Т. Харботла, сообщающий зачастую неверную (особенно по Античности) или превратную информацию, дает следующую справку, достоверность которой под вопросом, но тем не менее: «Равенна. Войны Византийской империи. Место сражения 729 г. между войсками византийского императора Льва Третьего и итальянским войском, собранным папой Григорием Вторым в защиту почитания икон. После ожесточенной схватки византийцы бежали к кораблям, подвергаясь безжалостному истреблению». Св. Иоанн Дамаскин (конец VII – сер. VIII века) писал: «И что для обученных письменам – книга, то для необразованных – изображение; и что слово для слуха, то образ для зрения… Когда невидимый, облекшись в плоть, становится видимым, тогда изображай подобие Явившегося. Когда Тот, Кто, будучи, вследствие превосходства Своей природы, лишен тела, и формы, и количества, и качества, и величины, Кто, будучи образом Божиим (Флп. 2: 6), принял образ раба (Флп. 2: 7), через это сделался ограниченным в количественном и качественном отношениях и облекся в телесный образ, тогда начертывай на досках и выставляй для созерцания Восхотевшего явиться. Начертывай неизреченное Его снисхождение, рождение от Девы, крещение во Иордане, преображение на Фаворе, страдания, освободившие нас от страстей, смерть, чудеса – признаки божественной Его природы, совершаемые божественною силою при посредстве деятельности плоти, спасительный крест, погребение, воскресение, восшествие на небеса; все рисуй и словом, и красками!.. Поклоняюсь изображению Христа как воплотившегося Бога; изображению Госпожи всех – Богородицы как Матери Сына Божия; изображениям святых как друзей Божиих, противоставших греху до крови и излиянием ее за Христа подражавших Ему, ранее пролившему за них Свою собственную кровь; и ставлю перед собою начертанные подвиги и страдания их, в жизни шедших по стопам Его, так как через них я освящаюсь и воспламеняюсь соревнованием подражания. Ибо говорит божественный Василий – воздаваемая изображению честь переходит на первообраз».
И вот, меж двух иконоборческих смут на Седьмом Вселенском Соборе 787 г. был принят догмат, значение которого трудно переоценить, поскольку им до сих пор определяется часть духовной жизни православных христиан. Вот его текст: «ДОГМАТ о иконопочитании Трехсот шестидесяти седми святых отец Седьмого Вселенского Собора, Никейского. Храним не нововводно все, писанием или без писания установленные для нас Церковные предания, от них же едино есть иконного живописания изображение, яко повествованию Евангельския проповеди согласующее, и служащее нам ко уверению истинного, а не воображаемого воплощения Бога Слова, и к подобной пользе. Яже бо едино другим указуются, несомненно едино другим уясняются. Сим тако сущим, аки царским путем шествующе, последующе Богоглаголивому учению Святых Отец наших и преданию Кафолическия Церкве, (вемы бо, яко сия есть Духа Святого в ней живущего), со всякою достоверностию и тщательным рассмотрением определяем: подобно изображению честного и животворящего Креста, полагати во святых Божиих церквах, на священных сосудах и одеждах, на стенах и на досках, в домах и на путях честные и святые иконы, написанные красками и из дробных камений и из другого способного к тому вещества устрояемые, якоже иконы Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и непорочныя Владычицы нашея святыя Богородицы, такожде и честных ангелов, и всех святых и преподобных мужей. Елико бо часто чрез изображение на иконах видимы бывают, потолику взирающии на оныя подвизаемы бывают воспоминати и любити первообразных им, и чествовати их лобызанием и почитательным поклонением, не истинным, по вере нашей, Богопоклонением, еже подобает единому Божескому естеству, но почитанием по тому образу, якоже изображению честного и животворящего Креста и святому Евангелию и прочим святыням фимиамом и поставлением свечей честь воздается, яковый и у древних благочестный обычай был. Ибо честь, воздаваемая образу, преходит к первообразному, и покланяющийся иконе поклоняется существу изображенного на ней. Тако бо утверждается учение Святых Отец наших, сиесть предание Кафолическия Церкве, от конец до конец земли приявшия Евангелие».
Далее в истории ничего славного Аспендос не ожидает – в следующем веке его окончательно разоряют арабы, река-кормилица мелеет, а при турках он становится маленькой деревенькой на караванных путях. От его былого великолепия остались лишь груды развалин и несколько экспонатов в анталийском музее, в числе которых – сильно пострадавшие статуи императора Адриана и Геры, великолепный краснофигурный сосуд-кратер, монеты, среди коих – знаменитый клад из 196 серебряных статеров IV–III вв. до н. э.; однако Аспендос все равно достоин исторической памяти ради одной только победы Кимона, не говоря о прочем.
Глава 6. Фаселис: древнегреческий Париж
Античный город Фаселис, известный также как Фасилида, располагался в востоку от Мир Ликийских, на берегу Памфилийского залива. Сейчас руины города находятся на территории Турции, но мы, конечно же, должны рассматривать Древнюю Грецию в границах куда более широких, нежели теперь имеет современное греческое государство. История малоазийских государств неотделима от истории Древней Греции и Византии, и современная граница не умаляет того влияния на них, которым обладали Эфес, Милет, Галикарнас, Кос, Миры, Анталия, Халкидон, Никея… – и Фаселис в том числе. Основан он был в VII веке до н. э. родосскими переселенцами как своего рода форпост во враждебной Родосу Ликии (о чем было сказано в 1-й главе) и очень скоро, по меткому выражению одного из турецких историков, стал блистательным античным Парижем. Достаточно сказать, что там хранилась одна из главных святынь древних греков – копье героя Троянской войны Ахилла, естественно, привлекавшая в город многочисленных паломников и просто почитателей Гомера – а таких в образованной Элладе было, разумеется, с избытком. Богатству города способствовало и наличие в нем трех хорошо укрепленных гаваней – внутренней, внешней и военной, товарооборот был поистине гигантским.
Положение изменилось к худшему, когда городом,
