Немезида - James Swallow

Человек едва не упал в обморок – так велик был его ужас. Сигг заметался и, споткнувшись, привалился спиной к стенке своего импровизированного укрытия, но потом с ощутимым физическим усилием овладел собой. Он поднял свои дрожащие руки, сжимая в правой ручку допотопной керосинки.

– В-вы пришли меня убить? – спросил он.

Это был не тот вопрос, которого ждал Йозеф. Он уже сталкивался с убийцами, – чаще, чем ему бы этого хотелось, – но поведение Сигга не напоминало ни одного из них. От Сигга, как жар от костра, исходили волны ужаса. Йозеф как-то спас мальчика, которого несколько недель держали пленником в винном погребе – и вид его лица, когда он вышел на свет в первый раз, сейчас зеркалом отражался в выражении Эрно Сигга. Мужчина выглядел как жертва.

– Ты подозреваешься в совершении особо тяжкого преступления, –  сообщил ему Дэйг. – И ты должен будешь пойти с нами.

– Я заплатил за то, что сделал! – резко возразил тот. – С тех пор я ничего больше не совершал! – Сигг посмотрел в направлении Дэйга. – Как вы меня нашли? Я так хорошо спрятался, что даже он не сумел бы узнать, где я!

Пока Йозеф соображал, кто мог бы подразумеваться под "он", Дэйг ответил:

– Не бойся. Если ты невиновен, мы это докажем.

– Да? – вопрос прозвучал  неуверенно и опасливо, как слова ребёнка.

И тогда Дэйг произнёс нечто, казавшееся в данный момент неуместным. Однако слова подействовали как успокоительное, немедленно ослабив напряжённость в напружиненной фигуре Сигга. Дэйг сказал:

– Император защищает.

Когда Йозеф перевёл взгляд обратно на Сигга, тот смотрел прямо на него.

– Я совершил много вещей, которыми не могу гордиться, – сказал Сигг Сабрату. – Но с этим покончено. И я не делал того, в чём обвиняет меня сеть. Я никогда не лишал человека жизни.

– Я верю тебе, Эрно, – произнёс Йозеф. Слова вылетели из его рта прежде, чем он успел осознать, что они формируются в его уме – и, как ни странно, он и в самом деле ему верил, причём настолько безраздельно, что это оказалась сюрпризом для самого префекта. На каком-то инстинктивном уровне он знал, что Эрно Сигг говорит правду. Йозеф не смог понять, откуда пришла эта внезапная уверенность, и этот факт сильно его обеспокоил, но у него не было времени, чтобы размышлять на эту тему.

Крыша бондарской хибары была полукруглой конструкцией из гофрированного металла и стекла, частью покоробленных или разрушенных прокатившейся когда-то огненной бурей. Рассветный ветер сменил направление, и затхлый воздух внезапно наполнился непонятно откуда взявшимся шумом. Йозеф узнал грохочущий стрёкот турбин колеоптера за долю секунды до того, как резкий свет натриевых ламп залил пол белизной – это ударило вниз через закопчённое стекло и дыры в крыше ослепительное сияние фар-прожекторов. Голос, усиленный громкоговорителем, воспроизвёл первую фразу, которую Йозеф выкрикнул Сиггу, и затем всё пришло в движение.

Префект посмотрел вверх, заслоняя глаза, и различил размытые очертания егерей, которые сыпались из зависших в воздухе летательных аппаратов, спускаясь вниз по канатам с крупнокалиберным оружием в руках.

Он вернул взгляд назад и увидел незамутнённую ярость на лице Сигга.

– Ублюдки! – злобно выплюнул тот. – Я бы пошёл! Но вы врали! Вы врали!

Дэйг протянул к нему руку:

– Нет, подожди! – выкрикнул он. – Я их не приводил! Мы пришли одни...

Сигг обругал их ещё раз и свирепым рывком швырнул керосиновую лампу, которую держал в руке. Она ударилась о землю и с грохотом разлетелась в шквале стекла и огня. Егеря над головой как раз проламывались сквозь неповреждённые участки крыши. Обломки кровли дождём полетели вниз, горящий керосин из лампы коснулся грязного хлама и застаревших потёков на полу, и вверх взметнулось дымное пламя. Йозеф успел оттолкнуть Дэйга в сторону, прежде чем прокатилась новая волна огня, пожирая штабели трухлявого дерева и разбросанные везде вокруг них бумажные пакеты.

Дэйг попытался преследовать Сигга, но между ними уже стеной выросло пламя, и гудящее биение лопастей колеоптера раздувало его, поднимая высоко вверх. Сигг исчез в жаре и дыме.

Егеря отцепляли себя от канатов, а один из них уже вызывал по рации пожарную бригаду, когда на них налетел Йозеф. Префект увидел среди людей лицо Скельты и схватил того за грудки.

– Кто приказал вам встрять? – заорал он, перекрывая звук турбин. – Кто тот хрен, который всё испортил?

Но он уже знал ответ до того, как его услышал.

ШЕСТЬ

"Ультио"[15]

Ложь и Убийство

Гибель Царей и Цариц

Официо предоставило им корабль без лишних формальностей. Судно имело изменчивую личину – под стать тем, кому оно служило.  В настоящий момент оно направлялось к орбите Юпитера, и его вымпелы и сигнальные огни провозглашали, что это "Холлис Фэй", кислородный танкер с Цереры, приписанный к космическому поселению Каолиция Бельтер. Его кодовым именем, ставшим известным Келлу и всем остальным во время погрузки на борт, было "Ультио".

Внешне "Ультио" воспроизводил одну из разновидностей транспортных кораблей малого тоннажа, что курсировали по тысячам различных субсветовых маршрутов внутри звёздных систем по всему Империуму. Эта модель настолько примелькалась, что её вездесущность делала её почти что невидимой – превосходная ширма для судна на службе Официо Ассасинорум. Маленький по стандартам циклопических звёздных крейсеров, составляющих флотилии Имперского Флота и баронств вольных торговцев,  "Ультио" был фикцией от первого и до последнего дюйма. Ствол главного корпуса в форме кряжистого трезубца, казавшийся грузовым трюмом, на самом деле заполняли механизмы и трансмиссия для древнего варп-двигателя, сконструированного на грани технологических возможностей.  Его происхождение терялось в веках, и судно соорудили вокруг него, так что под каюты и отсеки была отведена только носовая секция клиновидной формы. Её изогнутый назад модуль, чьи обводы напоминали воздушный планёр, мог отделяться от громоздких двигателей и спускаться на планеты, подобно боевым катерам. Внутри "Ультио", помещения для экипажа  были тесными и узкими, спальные каюты не превосходили размером тюремные камеры, коридоры шестиугольного сечения и полётная палуба были оборудованы продвинутыми имитаторами гравитационного поля, чтобы можно было использовать каждый квадратный сантиметр их поверхности.

Вдобавок к растущим рядам Отряда Ликвидации, в судовой команде числилось три постоянных члена, ни один из которых не мог полностью считаться человеком. Келл, направляющийся на корму, был в курсе, что в нуль-камере под его ногами лежит погружённый в сон корабельный астропат, осознанно ввергший себя в собнамулическое состояние. Навигатор "Ультио", обычно безвылазно сидевший глубоко внутри систем двигательного модуля, тоже предпочёл впасть в забытьё сенсорной депривации внутри аналогичной пси-изолированной камеры. Оба выразили глубочайшее неудовольствие при появлении на борту Йоты, но их запросы на её изоляцию или медикаментозное погружение в анабиоз были отклонены. Келл мог лишь догадываться, до какой степени призрачная негативная аура, излучаемая Кулексус, нарушала утончённое псионическое востриятие варп-навигатора и астро-телепата. Даже он сам, не затронутый скверной псайкерства, находил слишком долгое пребывание подле девушки-парии чрезвычайно неприятным. Она согласилась постоянно носить свою гривну-демпфер, но даже это устройство не могло заблокировать зловещую атмосферу, следовавшую за Йотой, куда бы та не пошла.

Меньше всего человеческого осталось в третьем члене экипажа "Ультио". Перед глазами Келла всё ещё стояло странное выражение лица Тариэля, в котором мешались ужас и зачарованность, когда они познакомились с пилотом звёздного корабля. У того не было тела, больше не было – подобно почтенным дредноутам Адептус Астартес, существо, много сотен лет тому назад бывшее человеком, теперь превратилось в несколько фрагментов плоти, погребённых внутри корпуса из железа и стали. Всем, что осталось от пилота, были отделы мозга и законсервированные клубки нервных узлов, спрятанные где-то в глубине блоков вычислительного оборудования, занимающего заднюю часть жилой палубы. Теперь он был "Ультио", и "Ультио" был им, корпус корабля был его кожей, огни термоядерной сердцевины – его пульсирующим сердцем. Келл пытался осмыслить, на что это могло быть похоже – передать собственную сущность в объятия машины – но у него ничего не вышло. На некотором фундаментальном уровне, его ужасала сама идея подобного слияния. Но, что бы он ни думал, это не значило ничего. Пилот, навигатор, астропат и все остальные находились здесь, чтобы служить интересам Ассасинорум – чтобы действовать, а не задавать вопросы.