Подмоченная репутация - Мэгги Кокс

— В следующем месяце. Сначала пройдут репетиции в Лондоне, они продлятся две недели, затем мы вылетим в Румынию, чтобы подыскать подходящее место для съемок.

— Уверен, это будет очень интересная работа.

— Конечно.

Ей было тяжело смотреть на Нэша и в то же время понимать, что уже совсем скоро он исчезнет из ее жизни. Она снова с головой окунется в кинематографический мир, займется своей карьерой, а он станет оберегать и поднимать популярность очередного богатого клиента, попавшего в затруднительное положение. Эта мысль причиняла Фрее невыносимые страдания.

Она думала, что ничто не может сравниться с той болью, которую ей уже пришлось пережить. Неудачный брак, разрушенная карьера и козни корыстного и жестокого бывшего мужа довели ее до грани отчаяния, но боль от грядущего расставания с Нэшем оказалась еще сильнее. Фрея поняла: она безнадежно и отчаянно любит его.

Ее любовь действительно безнадежна, потому что Нэш, успешный и энергичный специалист по связям с общественностью, отвергал любое проявление любви из-за душевной травмы, полученной в детстве.

Разве до сердца такого мужчины возможно достучаться?

— Нам надо возвращаться, — порывисто произнесла Фрея, желая скрыть печаль, поднявшуюся из глубины души и укравшую всю радость.

И дети, и работники детского дома восторженно восприняли появление Фреи. К приезду гостей здесь подготовили дневное представление — интерпретацию «Белоснежки и семи гномов», — и Нэш гадал о том, какое впечатление возникло у Фреи, когда раздались заключительные аплодисменты.

Она сидела рядом с ним на пластиковом стуле и, судя по восхищенному выражению лица, была точно так же до глубины души тронута.

— Они прекрасно сыграли! — с энтузиазмом воскликнула Фрея. — Я поражена, с каким совершенством все исполнили свои роли! Особенно самые маленькие.

— Они репетировали несколько недель.

— И не зря! Они добились успеха!

В зале, наполненном персоналом и детьми, возрастало предвкушенное напряжение, но журналистов и фотографов, столпившихся в задних рядах, предупредили о том, что они не должны фотографировать Фрею, пока она не начнет говорить.

Взглянув на директора детского дома, Нэш положил свою руку на руку Фреи.

— Они ждут, — тихо сказал он. — Тебя надо представлять?

— Нет, не надо.

Фрея встала — стройная, гордая, в темно-розовом костюме от Шанель, и Нэш почувствовал дразнящий запах ее духов с нотками жасмина и пряных трав.

— Пожелай мне удачи!

Взгляд Нэша был очень серьезным.

— Ты — сама удача, ангел мой, — пробормотал он и стал следить за тем, как грациозно она поднимается по ступенькам, ведущим на маленькую сцену.

Ее сияющая улыбка покорила всех — и детей, и работников детского дома, и саму директрису детского заведения, и даже кровожадных журналистов. Фрея казалась истинной королевой.

Короткая и взволнованная речь Фреи, в которой она восхищалась усилиями детей и персонала, а также предлагала свою помощь в организации других общественных мероприятий, произвела фурор. Засверкали вспышки кинокамер, Фрея стала позировать перед корреспондентами вместе с детьми, которые льнули к ней в жажде ее внимания. Фрея обнимала каждого и, казалось, каждому улыбалась особой улыбкой, не имевшей никакого отношения к продвижению ее карьеры.

Нэш почувствовал, что это истинное счастье — находиться здесь. Он неотрывно любовался ее прекрасным радостным лицом, а затем — будто гром среди ясного неба — правда осенила его. В эти несколько заоблачных минут, когда время, казалось, застыло на месте, Нэш осознал, что любит ее. Это осознание захлестнуло его мощным и безжалостным потоком, и Нэш потряс головой, надеясь избавиться от головокружительного ощущения, сковавшего его мозг. Ему было трудно сконцентрироваться на чем-либо, кроме желания оказаться с ней где-нибудь наедине, выразить свои чувства… если еще не слишком поздно. Он столько раз отталкивал Фрею, когда она пыталась сблизиться с ним. Поверит ли она в его искренность, когда он пообещает никогда больше не отвергать ее?

Когда настало время уходить, они попрощались со всеми, и Нэш повел Фрею к стоянке. За рулем своего автомобиля Фрею ждал ее дядя Оливер Бомарше, чтобы отвезти племянницу сначала к себе домой, на коктейль, а затем — в ресторан, ужинать. Нэш должен был поехать в своей машине, а потом присоединиться к ним.

Телевизионщики и журналисты высыпали вслед за ними на улицу, продолжая выкрикивать вопросы и фотографировать, и Фрея терпеливо позировала, встав возле дверцы автомобиля. Взглянув на Нэша сияющими глазами, она откровенно призналась:

— Я полюбила этих детей и хочу к ним снова приехать. Ты можешь организовать это?

— Без проблем.

— Замечательно, что ты занимаешься таким благородным делом.

Нэш приподнял ее подбородок, прекрасно понимая — их сейчас снимают, и эта фотография появится на страницах завтрашних утренних газет. Однако он был так взволнован, что ничего не мог с собой поделать.

— И замечательно, что вы им тоже занялись, мисс Карпентер, — шутливым тоном произнес он, а затем нежно поцеловал Фрею в удивленно приоткрытые губы. — Детям навсегда запомнится этот день.

Фрея улыбнулась:

— Я тоже навсегда запомню этот день.

— Господа, на сегодня достаточно! — обратился Нэш к толпе, собравшейся возле автомобиля, и быстро открыл дверцу для Фреи. — Мисс Карпентер направляется на другую встречу, и мне кажется, у вас уже достаточно отличных кадров.

— Спасибо, Фрея! — раздался чей-то голос, и актриса, махнув всем на прощание рукой, нырнула в автомобиль.

Парковка чудесным образом прямо на глазах стала расчищаться. Коротко попрощавшись с Оливером Бомарше, терпеливо дождавшимся окончания фотосъемки, Нэш уже собирался попрощаться и с Фреей, когда его окликнул высокий худощавый юноша с копной черных волос и пронзительными голубыми глазами, появившийся на другом конце парковки. Нэш оглянулся — и на лице его расцвела искренняя улыбка радости.

— Привет, Марк! Как дела? Почему-то не видел тебя внутри.

— Меня там и не было. Я должен быть сегодня в школе, но пошел на собеседование в колледж. Почему, вы думаете, я так приоделся?

Нэш взглянул на слегка лоснящиеся серые брюки, застиранную белую рубашку, коричневый галстук в горошек и простенький пиджачок из серого флиса, и сердце его больно сжалось.

— А я уж было подумал, ты ходил на свидание! — пошутил он.

— Вот еще! — Покраснев до ушей, Марк скорчил гримасу. — Это Фрея Карпентер? — Парень с благоговением взглянул на заднее сиденье автомобиля.