Сияющая - Мара Резерфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помоги нам.
Я подскочила от звука, который был очень похож на человеческий голос. Это была я? Неужели я уже теряю рассудок, или я пробыла в гобелене уже дольше, чем думала? Мне хотелось закричать, но что, если там что-то есть? Что, если существа из моих кошмаров уже приближаются ко мне?
Мгновение спустя что-то дернуло меня за ногу. Я кричала и сопротивлялась, но натяжение не ослабевало. Я присела на корточки, ожидая обнаружить щупальца чудовища, обвивавшиеся вокруг моей лодыжки.
Веревка. Кто-то привязал к моей ноге веревку. Я издала звук – наполовину икоту, наполовину всхлип, – затем схватила толстый шнур и подтянула его вверх, чтобы я могла держать его стоя. Кто-то продолжал его дергать, и я решила двигаться в этом направлении. Должно быть, Маргана обмотала веревку вокруг моей ноги, пока я разглядывала гобелен. Последовал еще один рывок, и я начала падать вперед, после чего со шлепком ударилась о деревянный пол чердака.
Я быстро пришла в себя, выпрямилась и сразу же бросилась к двери. Но не пробежала я и пяти футов, как веревка на моей ноге натянулась, и я рухнула обратно на пол, в этот раз приземлившись на бедро. Я закричала от страха и боли, мои глаза встретили взгляд Марганы, когда я попыталась выбраться из комнаты.
– Пожалуйста, успокойся, Лиора.
Мои глаза проследили за веревкой до деревянной опорной балки, к которой она была привязана сложным узлом. Маргана втолкнула меня внутрь, но хотя бы не бросила там.
– Что это такое? – спросила я, указывая на гобелен. – Что вы сотворили?
Маргана измученно сползла вдоль стены.
– Эвран называет это Гобеленом теней, хотя, как видишь, он гораздо хуже любой тени. Это должно было быть пустотой, физическим проявлением самого Дариуса. Забвением. Он соткан из волос лусири.
Лусири, полые. Я всегда думала, что это чудовища из сказок, которые рассказывают отчаявшиеся родители, чтобы запугать непослушных детей. «Ложись спать, или лусири сначала съедят твои внутренности, потом твои глаза, язык и, наконец, поглотят твою душу».
– Полые существуют?
– Когда-то существовали. Они вымерли задолго до моего рождения. Эти волосы были собраны со всех набитых чучел лусири, которые Дариус смог найти во всем королевстве. Он платил людям непостижимые суммы за хвосты лусири.
– Хвосты? – Я в замешательстве помотала головой.
– Представь себе отвратительного зверя с телом, напоминающим быка, массивной квадратной головой с двумя загнутыми вперед рогами и хвостом, как у лошади. Все их тело, от рогов до хвоста, такого же цвета, как этот гобелен, темное, как небо без звезд. Но внутри они гораздо хуже – черные дыры, пожирающие все, чему не посчастливится встать у них на пути. В старые времена охотники на лусири были могущественными магами, которых почитал народ. Туши зверей обычно уничтожали, но время от времени какой-нибудь скупец подпольно их продавал. Их трупы приносили достаточно денег, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь.
Я в шоке посмотрела на нее.
– Но зачем Дариусу нужен Гобелен теней? Что он собирается с ним делать?
– Ты видела, что происходит, когда я заканчиваю гобелен. – Она тяжело вздохнула.
– Он становится реальностью.
– Именно. Это не просто гобелен. Это место, и, как только он будет закончен, оно распространится подобно волне, поглощая все на своем пути.
У меня внутри все перевернулось, когда я представила, как эта бесконечная тьма распространяется по Сильвану, Корону и всей Анталле. Но это не была пустота, небытие, на которое надеялся Дариус. Когда он прикоснулся ко мне, я освободилась от эмоций. А в гобелене я испытала все самые худшие эмоции одновременно. Теперь я поняла, почему Маргана отказывалась его закончить.
– Я потратила бесчисленные часы, пытаясь найти способ остановить Дариуса, – продолжила Маргана, – или хотя бы источник света, который не сможет поглотить гобелен. Вот почему ты тогда встретила меня возле следов дьявола. Я надеялась, что есть какой-то способ обойти план Дариуса. Он и раньше просил меня творить ужасные вещи, но мне всегда удавалось найти какую-нибудь лазейку, чтобы помешать ему. – Она закрыла глаза. – А потом у меня родился ребенок.
– Он угрожал навредить Эврану?
Она обхватила себя руками и кивнула.
– Дариус сказал, что убьет моего сына, если я не закончу этот гобелен. Но я знала, что, если завершу работу, все мы будем все равно что мертвы. – Она сделала глубокий вдох. – Наконец, я сказала Эврану правду. Я думала, что вместе мы сможем с этим покончить.
– Так вот что занимало его все это время? – И снова я задалась вопросом, как ему удавалось так долго держать это в секрете.
Она кивнула.
– Конечно, это было бессмысленно. Он искал мага, способного уничтожить гобелен, но испытывал неудачу за неудачей. Он был в таком отчаянии, что попытался разрезать его ножом как раз перед тем, как ты вошла. Как будто это могло быть так просто. Его рука и нож прошли прямо сквозь гобелен.
– И что нам теперь делать? – спросила я, отказываясь верить, что это конец.
Маргана потянулась к моей руке, но вместо того, чтобы взять ее, она подняла ее перед моим лицом.
Осознание поползло по моей коже, как тысяча пауков. «Ты все еще сияешь». Я начала пятиться, но веревка впилась мне в ногу.
– Так вот почему вы позволили мне учиться у вас, почему защитили от Дариуса? Потому что я могу видеть внутри гобелена?
– Не буду тебе лгать и говорить, что у меня не было личных мотивов держать тебя рядом в последние несколько недель, но я надеюсь, ты понимаешь, что мы все в серьезной опасности. А теперь, когда Эвран оказался заперт внутри… Дариус – умный человек. Он знал, что мне придется завершить гобелен, чтобы иметь хоть какой-то шанс освободить Эврана.
Я застонала от ужаса, закрыла лицо руками и начала плакать. Эвран оказался там заперт. И точно так же, как Дариус использовал Эврана против Марганы, теперь я была полностью в ее власти. Я бы сделала все, чтобы спасти Эврана, даже если он не любит меня так, как я люблю его.
Она присела передо мной на корточки, ее нахмуренный лоб разгладился.
– Ты была его мисс Дюваль.
В моей груди нарастало горе, сдавливая горло, но мне удалось кивнуть.
– О, дитя, мне так жаль. – Она притянула меня к себе и обняла, как будто я и правда была ребенком, и, когда я высвободила часть внутренней боли, мой гнев по отношению к ней медленно угас. – Шшшш, – прошептала она, гладя меня по волосам. Хотя это и не было настоящим воспоминанием, часть меня знала, что однажды моя мама держала меня так же, когда я была совсем маленькой.
Мы сидели так несколько минут, пока мои слезы не утихли достаточно, чтобы я смогла заговорить.
– Там темно, как в могиле,