Тень Сохатого - Фридрих Незнанский

— Уведите задержанного. — Затем положил трубку на рычаг и сказал уже Полякову: — Только не думайте, что вам все сойдет с рук. Я взялся за вас серьезно и не успокоюсь, пока не отправлю вас на кичу. До встречи!

После того как Полякова увели, Гафуров залпом допил кофе, затем пододвинул к себе телефон, пощелкал пальцами по кнопкам и, выждав, пока на том конце снимут трубку, сказал:

— Как мы и ожидали, свою вину он не признал… Что?.. Думаю, нет… Нет, нам не стоит беспокоиться. В конце концов он выложит нам все. И даже больше… Нет, у меня нет на этот счет никаких сомнений. Я умею работать с подобными типами… Да… Хорошо. Я возьму это на заметку.

Гафуров положил трубку на рычаг. Затем задумчиво проговорил:

— Ту-урецкий, значит… Ну что ж, если кто-то хочет получить приключения на свою задницу, он их обычно получает. Таков неумолимый закон жизни.

Гафуров улыбнулся, потом откинулся на спинку стула и сладко потянулся, щелкнув суставами.

Погода испортилась с вечера. Внезапно подул холодный ветер. Небо стало совсем черным, и сквозь тяжелые тучи не проглядывала ни одна звезда. Воздух начал сгущаться и влажнеть. Однако вечером Константин Дмитриевич Меркулов чувствовал себя все еще довольно сносно. Мучения начались, когда он лег спать, и достигли своего апогея часам к четырем утра.

Беда была в том, что у Константина Дмитриевича Меркулова ныли суставы. Ныли всю ночь, то и дело вырывая его из сна и заставляя беспокойно ворочаться в постели.

Стоит ли удивляться, что на работу Меркулов пришел измученный, невыспавшийся и злой. К тому же побаливала голова, и усмирить эту тянущую боль не могли привычные ни цитрамон с аспирином, ни анальгин.

Турецкий сидел перед ним на стуле, закинув ногу на ногу. Уж у него-то со здоровьем все было в порядке. Физиономия хотя и озабоченная, но в целом довольная. Вид цветущий. Глаза блестящие. На губах — ироничная усмешка. «Посмейся, посмейся, — сердито подумал Меркулов. — Доживешь до моих лет, вот тогда и посмотрим, как ты будешь смеяться».

Меркулов отошел от окна, сел на стул и спросил, окинув Турецкого недовольным взглядом:

— Я не понимаю, Саня, что тебе не нравится? Что ты пытаешься доказать?

— Пытаюсь доказать? — Турецкий едва заметно усмехнулся и покачал головой. — Нет, Константин Дмитриевич, погоди, я еще не начал ничего доказывать. А начну я лишь в том случае, если ты мне скажешь, что у тебя есть время, чтобы внимательно меня выслушать.

Меркулов устало откинулся на спинку стула.

— Ну хорошо, — пробасил он. — Время у меня есть. Только говори по существу. И поменьше эмоций. Слишком уж ты эмоциональный стал в последнее время. Не знаю, к чему бы это?

Турецкий пожал плечами:

— Старею, наверно.

— Наверно, — кивнул Меркулов. Лицо его разгладилось. Он посмотрел на «важняка» и мягко спросил: — Кофе хочешь?

Турецкого обрадовала перемена в лице начальника, и он улыбнулся:

— Не откажусь.

Меркулов нажал на кнопку коммутатора:

— Марина, принеси нам, пожалуйста, чашку черного кофе и чашку крепкого чаю с лимоном.

— Хорошо, Константин Дмитриевич, — проворковала из динамика секретарша.

Меркулов отпустил кнопку, снова откинулся на спинку стула и сказал:

— Ну, давай, Саня, излагай. С чего начнешь?

— С Полякова, — ответил Турецкий. — Его недавно взяли тепленьким прямо из собственной квартиры, не дав даже позавтракать.

— Невелика беда. Я тоже не каждый день завтракаю.

— Поляков — начальник четвертого отдела внутренней экономической безопасности «Юпитера», — продолжил Турецкий, не обращая внимания на злорадную иронию начальника. — А волнует меня то, что это уже третье дело, связанное с «Юпитером» и Боровским. Первое — убийство Риневича. Тут вина Боровского неопровержима, но мотивы все еще не ясны.

— Плохо, — заметил Меркулов. — Плохо, что не ясны. Теряешь хватку, Саня. Раньше ты так долго не возился.

Турецкий сделал останавливающий жест рукой:

— Погоди. Я продолжу. Второе дело — это дело главного финансиста акционеров «Юпитера» Антона Павловича Ласточкина. Ему инкриминируются экономические преступления.

Меркулов кивнул:

— Так точно, инкриминируются. И, если хочешь знать мое мнение, я на сто процентов уверен, что он виноват. Впрочем, моя уверенность, насколько я понимаю, не имеет отношения к делу?

Турецкий покачал головой:

— Нет, Константин Дмитриевич, не имеет. Когда следователь уверен в чем-то на сто процентов, нужно либо закрывать дело, либо отстранять этого следователя от дела, иначе — труба. Дальше идти просто некуда.

— Ты меня еще поучи, — проворчал Меркулов. — Мальчишка.

— И вот теперь дело…

Дверь с тихим скрипом отворилась. Новая секретарша Меркулова вошла в кабинет и поставила на стол поднос с двумя парящими чашками и вазочкой с сахаром и пакетиками сливок.

— Приятного аппетита, — с улыбкой сказала она, покосившись на Турецкого.

Проводив секретаршу глазами и дождавшись, пока она закроет за собой дверь, Меркулов хмыкнул и покачал головой:

— Видал? Чуть дыру в тебе глазами не проела. А ведь девчонке всего двадцать с небольшим.

— Ну хоть кто-то обращает на меня внимание, — засмеялся Турецкий. И полюбопытствовал: — На практику или насовсем?

— Не знаю еще. Клавдия в отпуске. Она здесь всего третий день. Если понравится, может, оставлю у нас, в прокуратуре…

Турецкий лукаво прищурился:

— Если понравится, говоришь?

Меркулов слегка покраснел.

— Да я не в этом смысле… — начал было оправдываться он, но, натолкнувшись на глумливый взгляд Александра Борисовича, лишь махнул рукой: — Ну тебя к черту с твоими намеками. Продолжай, о чем ты там рассказывал?

Улыбка с лица Турецкого испарилась. Он снова перешел на деловой тон.

— Итак, дело Полякова. Он обвиняется в покушении на жизнь сотрудницы мэрии Натальи Коржиковой. И, самое главное, в убийстве тамбовского бизнесмена Михаила Голикова, с которым Поляков якобы поддерживал тесный контакт.

— Тесный, значит?

— Если верить Гафурову, то да.

Меркулов пожал плечами:

— Ну и что тебе не нравится?

Турецкий посмотрел на начальника с сочувствием:

— Нет, Костя, ты сегодня явно не в форме. Я ведь тебе уже сказал — мне не нравятся все эти пляски святого Витта вокруг «Юпитера» и Боровского. Три дела за такой короткий срок. С чего бы это вдруг, а?

Меркулов потер пальцем ноющий лоб:

— Ну а если это всего лишь случайность?

— Когда человеку на голову падает кирпич — это случайность. А когда за первым кирпичом летит второй, а за ним и третий и падают они ему на голову в разных местах, то…

— Ладно, не продолжай, — поморщился от боли Меркулов.

— Значит, кирпичи падают на этого человека неспроста, — закончил свою мысль Турецкий.

— Если, конечно, этот человек не вздумал гулять по стройке, — заметил Меркулов.

Он перестал тереть лоб, протянул руку и, продолжая морщиться, взял с подноса чашку с чаем. Попробовал, осторожно почмокав губами, сморщился еще сильнее и поставил чашку обратно на поднос.

— Черт, горячий! Придется ждать, пока остынет. Ладно, расскажи мне об этом Полякове поподробнее.

И Турецкий рассказал:

— В свое время Андрей Поляков закончил военное училище, курсы контрразведки и потом служил в «компетентных» органах. После распада СССР уволился и стал работать в службе безопасности «Юпитера».

— Славный боевой путь, — заметил Меркулов.

— Не то слово, — согласился Турецкий. — Хотя и не оригинальный. Девяносто процентов его бывших коллег работают в службах безопасности разных фирм, корпораций и концернов.

— Давай дальше.

— Как ты знаешь, ему инкриминируется убийство в ноябре две тысячи второго года в Тамбове супругов Голиковых. По версии следствия, за четыре года до убийства Поляков обратился к Михаилу Голикову, чтобы тот подыскал ему надежных людей для проведения акции устрашения. Запугать Поляков собирался начальника управления общественных связей мэрии Москвы Наталью Коржикову.

Турецкий сделал паузу, чтобы отхлебнуть кофе, и продолжил:

— Тогда у дверей ее квартиры действительно прогремел взрыв, но, к счастью, никто серьезно не пострадал. Позже Поляков так и не выплатил полагавшееся Голикову вознаграждение, что и стало причиной конфликта.

— А что конкретно сделал для Полякова Голиков? За что он требовал деньги?

— У Голикова в Тамбове есть друзья, связанные с криминалом. Бандиты, короче. Благодаря своим связям он помог Полякову найти людей для акции устрашения.

Меркулов прищурился:

— Что за люди, известно?

— Да. Трое молодых мерзавцев и их командир — некий Ричард Кареткин.

— Что за дурацкое имя, — поморщился Меркулов. — Да еще и в сочетании с дурацкой фамилией…