Наваждение (СИ) - Кира Малёк

Я толкаю ее сильнее, чтобы наказать ее за то, что она укусила меня. Мои движения быстры. Я не забочусь о том, чтобы продержаться долго. Я хочу наполнить ее своей теплой спермой. Ее мышцы напрягаются вокруг моего члена, и я знаю, что она готова.

Она стонет низко в горле, ее киска сжимается.

Я чувствую, как оргазм захватывает её, мышцы напрягаются снова и снова, когда она кончает. Ее спина выгибается, и я вхожу в нее так глубоко, как только могу. Мои яйца сжимаются, и я наполняю ее своим теплым семенем.

Минуту спустя мой член все еще пульсирует, все еще подтекает при каждом спазме, и она ухмыляется мне,— Что мы будем делать завтра, Громов?

— У меня сейчас нет крови в мозгу, и ты задаешь мне такой вопрос?

Катя сжимает мою ладонь, проводит ею вниз по своей груди, чтобы прикрыть грудь, и я массирую плоть рукой, — Я имею в виду это, — тихо говорит она

— Они завтра женятся, а ты меня трахаешь.

— Не забывай, — напоминаю я ей, —Ты умоляешь меня трахнуть тебя.

Она морщит лоб, — Будет мальчишник?

— Ты пытаешься вызвать у меня рвоту? — спрашиваю я, проводя другой рукой по ее груди.

Она хихикает, — Ты не хочешь пойти на мальчишник с моим отцом?

— Мысль настолько отвратительна, что я не могу сдержать дрожь.

— Мне придется увидеть кучу девушек, с которыми ты спал, когда мы завтра будем на церемонии?

Я делаю паузу, мысленно прокручивая в голове список подруг мамы, с которыми я мог или не мог переспать. Список не маленький, но я ей об этом не говорю, — Может быть.

— Ну ты и придурок, — говорит она, хлопая меня по руке, —Не смей мне этого говорить.

— Ты сама спросила. Ты хочешь, чтобы я солгал тебе?

— Я не знаю, чего хочу, — говорит она, — Но мы не можем продолжать это делать, понимаешь?

— Почему, нет? — спрашиваю я, — Мы не родственники. Ты понимаешь это, не так ли?

Она качает головой. Маленькая прядь волос падает ей на лоб и на глаза, когда она двигается, и я поднимаю её на место, — Люди подумаю совсем другое.

— Нет, — говорю я, — Люди подумают, что мы двое совершенно не связанных между собой взрослых людей, которые тоже трахаются.

— Это все, да? — спрашивает она.

— Чего ты хочешь от меня? — я спрашиваю раздраженно, но правда в том, что я думал об этом. Она понятия не имеет, сколько я, блядь, думал о ней и о нас. Я никогда не перестаю думать об этом.

Неужели она не понимает, какое это полное безумие, что я был с ней, и только с ней, столько времени. Это не я. Быть с одной месяцами - это не я. Тратить все свое гребаное время с одной и той же - это не для меня. Смеяться над глупыми мелочами, которые телка говорит, когда я лежу в постели ночью, перед тем, как заснуть, тоже не мое. Тем не менее, мы здесь.

— Ты хочешь, чтобы я был твоим парнем? — спрашиваю я, — Или ты хочешь, чтобы это было нашим маленьким грязным секретом?

Она смотрит на меня прищуренными глазами, — Я говорю, что мы не можем продолжать это делать, потому что нас поймают.

Я провожу пальцем по ее соску, — Говорит та, которая так громко стонала минуту назад, что нас наверняка поймают.

— Потому что ты сводишь меня с ума, — говорит она.

— Так ты хочешь остановиться? —её сосок твердеет под моим пальцем, и я чувствую, как мой член снова начинает шевелиться. Эта девушка словно магнит.

— Мы не должны продолжать, — говорит она.

— Они еще не женаты.

— Свадьба уже завтра.

— Итак, завтра мы остановимся, — говорю я, зажимая пальцами ее сосок и наблюдая, как она вздрагивает. Но она не отмахивается от моей руки. Вместо этого мышцы ее киски напрягаются вокруг меня.

— Вот так просто? — спрашивает она.

— Вот так просто, — говорю я ей, —Ты не хочешь трахать меня, я не буду трахать тебя.

—Это так просто для тебя.

Конечно нет, я хочу ей сказать. Как будто я хочу перестать ее трахать? Эта девушка обвела меня вокруг пальца, я постоянно думаю о ней. Я не могу остановиться. Но я ей этого не говорю. Я не могу ей этого сказать, — Да, для меня так просто.

— Хорошо, — говорит она, сжимая челюсти. Но когда я провожу ладонью по другой ее груди, она выгибает спину под моим прикосновением.

— Наверное, сегодня нам следует провести в двоём как можно больше, — шепчу я, — Если мы собираемся остановиться.

— Да, — говорит она. Она прижимается бедрами к моим, и я наклоняюсь, хватая ее за бедро.

— Мне бы очень не хотелось, чтобы завтра ты шла по проходу с кривыми ногами, — говорю я.

— Ты такой придурок, — говорит она, когда мой член напрягается. Но она улыбается.

Глава 21

Свадьба моего отца с Миланой.

Громов был верен своему слову. Сегодня я хожу как ковбой, слезший с лошади после нескольких дней езды. Стилист, который делал мне прическу этим утром, спросил, все ли со мной в порядке, и мое лицо приобрело оттенок баклажана.

Мы с Ромой должны быть на пути к свадьбе вместе с остальными гостями. Однако мы со всеми не поехали, я солгала его маме и сказала ей, что мне нужна помощь Ромы с сюрпризом для моего отца.

— У тебя все нормально? — спрашивает он, когда лимузин останавливается.

— Я на минутку. Спасибо, что приехал сюда со мной.

Он кивает, — Я могу пойти с тобой, если хочешь.

— Нет, — говорю я ему, — Я ненадолго, — я беру цветы и иду по траве, пятки утопают в грязи. Милана сойдет с ума, когда увидит, как мои туфли на шпильке оставят после себя комочки грязи, пока я иду по проходу, но мне все равно. Подол моего платья волочится по траве, но я совсем не волнуюсь по этому поводу.

Я кладу цветы на могилу моей матери, заменяя увядшие.

Кажется странным, делать это в платье подружки невесты прямо перед тем, как мой отец женится на другой. Но я не могла заставить себя участвовать на этом событии, не поговорив сначала с ней. У меня ком стоит в горле.

— Я скучаю по тебе, — говорю я, — Я думаю, Милана бы тебе понравилась. Но вот Рома я думаю её ненавидит. Думаю, он относится к ней так же, как я к отцу. На самом деле тебе бы это не понравилось, как я отношусь к папе, — я часто прихожу сюда и разговариваю с ней, но я не могу заставить себя поговорить с ней о Громове.

— Итак, свадьба сегодня. И я уже туда еду, с Ромой, — говорю я, — Я люблю тебя, мама.

Возвращаясь к машине, я чувствую себя подавленной, странная грусть окутывает меня.

Есть маленькая часть меня, которая думает, что политические устремления моего отца не должны определять всю мою жизнь. Та часть меня, которая хранит письмо о предложении о работе в галерее. Та часть меня, которая на прошлой неделе отправила электронное письмо директору этой галереи, чтобы узнать, могу ли я договориться о визите, пока мой отец и Милана уехали в медовый месяц. Та часть меня, которая думает, что я должна сказать отцу, чтобы он пошел на хуй, потому что я собираюсь делать то, что хочу.

Жаль, что это только внутри меня и никогда не выйдет на ружу.

Вернувшись в машину, Громов с беспокойством смотрит на меня, —Ты готова?

— Я готова.

РОМА

Весь этот чертов день отстой.

Её отец что-то говорит, а я все время смотрю на Катю. Ранее она сказала мне, что перед церемонией должна зайти на могилу матери и хочет, чтобы я пошел с ней. Я думал, что не смогу чувствовать себя более защищенным от нее, чем в ту ночь на вечеринке, но мне понадобилось все, чтобы не пойти туда и не держать ее за руку, когда она стояла у могилы.

Но я не хотел вмешиваться, если ей нужно было сделать это в одиночку. Когда она вернулась в лимузин, на нее как будто легла какая-то тяжесть, и она молчала во время поездки сюда, все время глядя в окно.

Невозможно оторвать от нее взгляд, она стоит напротив меня, зажатая между другими подружками невесты. Другие девушки по сравнению с ней, пресные.

Даже с улыбкой на ее лице, которая не скрывает грусти в ее глазах, она чертовски великолепна. Ее волосы собраны наверх, маленькие пряди падают на ее лицо, а платье без бретелек, обнажает ключицы и придает ей царственный вид.