Наваждение (СИ) - Кира Малёк

— Нет? — спрашиваю я, подняв брови, — Я разочарован. Я всегда хотел преследователя.

Она молчит минуту, и я думаю, что выбрал неправильный способ поднять настроение, но затем она поднимает взгляд и пожимает плечами, —Я взяла прядь твоих волос и сделаю храм в честь тебя, — она ехидно ухмыляется.

Я сажусь на кровать. Катя опирается на подушки у изголовья, подтянув колени к груди. Она выглядит такой уязвимой, что мне хочется протянуть руку и обнять ее, но это кажется слишком банальным, поэтому я просто сажаю ее себе на колени и прикрываю их руками. Есть что-то в том, чтобы быть с ней прямо сейчас, — Это хорошо, — говорю я, — С волосами все в порядке. Если бы ты сделала слепок моего члена, это было бы странно.

— Хорошая идея. Вот мой план на вечер, — говорит она.

Она смеется, но звук быстро стихает, и мы сидим в тишине, а я потираю ей ноги, — Ты много думаешь о ней?

— О ком?

— О своей маме, — говорю я, кивая на блокнот.

Она пожимает плечами, — Ее уже давно нет, ты ведь знаешь?

— Не так уж и долго, — говорю я, — Несколько лет, да?

— Да, — говорит она, — Я была в восьмом классе когда она заболела. Рак груди. Было слишком поздно, когда мы узнали.

— Мне жаль. Я действительно не знаю, что сказать.

— Тут и не надо ничего говорить. Это уже прошло.

— Давай тогда сменим тему? — говорю я, — Ты всё таки решила где будешь работать? Надеюсь не в экономике?

— Ты думаешь эта работа, не сделает меня счастливой? — спрашивает она, — Может быть, это моя мечта.

— Это не твоя мечта, —я уверенно произношу эти слова, хотя и не должен. Я не должен знать, чего она хочет или не хочет, но я знаю. Я точно знаю, что она не хочет работать в экономике.

— Могу я тебе кое-что показать? — спрашивает она, — Но ты должен поклясться, что никому ничего не скажешь.

— Давай показывай, — я смотрю, как она вскакивает и мчится к своему столу, вытаскивая сложенный лист бумаги из-под стопки бумаг в верхнем ящике, а затем протягивает его мне, —Что это такое?

— Смотри.

Я прочитал письмо, письмо о приглашении её работать в известной художественной галерее,— Это то место, куда ты хочешь пойти?

— Этого никогда не произойдет, ты понимаешь, о чем я? — сказала она, — Мой отец скажет что это бесполезная работа и я потрачу свои лучшие годы зря.

— Но ты ведь отправила резюме, — указываю я, — И тебя приняли, верно? Ты ведь этим хочешь заниматься, ты художник, Кать, это у тебя в крови.

Она выхватывает бумагу из моей руки и кладет ее обратно в ящик, —Я думаю, что в любом случае срок истек. У моего отца случился бы сердечный приступ. Если я выберу искусство, то это не практично, — она пожимает плечами, — Я просто для себя хотела узнать, возьмут меня или нет.

— Ты должна делать то, что делает тебя счастливой.

Она закатывает глаза, возвращаясь на место, где сидела раньше на кровати, —Я не буду прислушиваться к твоим советам. У твоей мамы куча денег. Тебе даже не нужно ничего делать со своей жизнью.

— В смысле не нужно? Думаешь я буду сидеть на её шее? — жестко говорю я.

— Я не это имела в виду— говорит она, — Просто у вас с ней такие отношения. Ты можешь делать что угодно и за тебя не выбирают.

—Сначала ты говоришь, что мне не нужно ничего делать со своей жизнью, а теперь ты называешь меня безответственным? — спрашиваю я, — Я думал, мы поладили, а теперь ты снова оскорбляешь меня.

Катя вздыхает, —Вышло неправильно, — говорит она, — Я не это имела в виду. Я просто имела в виду, что ты умный, понимаешь? И ты готов к жизни. Ты можешь делать все, что захочешь.

Я, беря ее за лодыжку и притягиваю к себе на кровати.

Я целую ее, и зажимаю ее нижнюю губу зубами, мои руки лежат по обе стороны ее плеч. Я засовываю руку ей под рубашку, провожу рукой по ее животу, пока не нащупаю ее грудь. Без бюстгальтера. Ее сосок тверд, и я со стоном сжимаю ее плоть в руке, наблюдая, как меняется выражение ее лица, когда ее глаза слегка закрываются.

— Тогда молчи.

Она стонет, — Как скажешь, — она прижимает меня к себе и все остальное уходит на второй план.

Глава 20

— Отойди от телефона, — я шагаю через балконную дверь, хотя Катя машет мне рукой, качая головой. Она отворачивается в сторону, словно пытается оградить от меня телефон, и говорит что-то, чего я не совсем расслышал, но слышу тон ее голоса, и это меня интересует. Она раздражена.

— Я так не думаю, — говорит она, после чего следует тишина, — Потому что ты помнишь, что произошло, когда мы в последний раз выходили?

— Это Кристина? — спрашиваю я.

Катя качает головой и прикрывает рот рукой. Мне хочется вырвать телефон из ее рук и швырнуть через всю комнату, как я сделал это тогда, но я этого не делаю, потому что она выглядит неотразимой в своем желтом сарафане с драпировкой до пола. Тот факт, что верхняя часть его выталкивает ее грудь до такой степени, что они практически наруже, заставляет меня хотеть прикоснуться к ним губами.

Она продолжает говорить, даже когда я подхожу к ней и опускаю ткань платья и лифчика. Она качает головой, ее брови нахмурены, но она меня не останавливает.

Я слегка провожу пальцами по ее груди, наблюдая, как ее соски вытягиваются по стойке смирно.

— Нет, Кристин, — говорит она, ее голос замирает, когда я глажу пальцем ее грудь, — Я не отвечаю за приглашения на свадьбу, — я наклоняюсь к ней, провожу языком по ее соску, и ее голова откидывается назад, телефон все еще прижат к уху, — Я уже забыла о том, что произошло на вечеринке. Но это не значит, что ты придешь на свадьбу, — она замолкает на минуту, когда я обхватываю ее грудь своим ртом. Затем она бросает телефон на кровать, даже не попрощавшись.

— Почему ты до сих пор с ней разговариваешь? — спрашиваю я и просовывая руку ей между ног.

— Я не общаюсь с ней, — говорит она, ее дыхание перехватывает. Она уже вся мокрая, — Я не разговаривала с ней после вечеринки. Она просто хочет приглашение на свадьбу.

— Почему ты с ней дружила? — спрашиваю я, скользя пальцем между ее складками. Я просовываю палец внутрь, наблюдая, как ее глаза закрываются от удовольствия.

— Я не знаю, — говорит она, — Она была моей единственной подругой здесь. Она веселая. Забавная.

— Она лицемерный человек, — говорю я.

Я высвобождаю пальцы между ее ног и расстегиваю джинсы.

— В доме так много людей,— шепчет она, — Сюда могут зайти кто угодно. Я уверена, Рита будет искать нас. Думаю, она знает о нас.

— Тогда она не будет нас искать, — говорю я, подходя к двери спальни и запирая ее.

— Почему бы нам не пойти куда-нибудь?

— Можем, — говорю я ей, —После того, как я кончу в тебя.

Она стонет, — Ты заставляешь меня…

— Возбуждаться? — спрашиваю я, — Да, принцесса, я уже это почувствовал, — я начинаю расстегивать штаны, натягивая их на задницу, но она останавливает меня.

— Просто перестань раздеваться и трахни меня, — говорит она, обхватывая рукой мой член. Он пульсирует в ее руке.

Я даже не пытаюсь снять с нее одежду. Настойчивость в ее голосе, когда она сидит на краю кровати с задранной до талии юбкой и выглядит слегка растрепанной, заставляет меня хотеть сделать все, что она попросит.

Когда я погружаю в нее свой член, она громко стонет. Думаю, ей плевать на то, что кто-то ее слышит. Погружаясь внутрь нее, я смотрю, как она откидывает голову назад, прижимаясь к матрасу, и на этот раз стонет немного громче, — Трахни меня, — приказывает она, — Сильнее.

Она такая чертовски теплая и мокрая, что я не могу этого вынести, — Тебе придется сдерживать свои стоны, чтобы твой отец и мама нас не застали.

Это заставляет ее снова стонать.

— Тебя это возбуждает, принцесса? — спрашиваю я, вонзаясь в нее так глубоко, что, клянусь, я проткну ее, — Зная, что наши родители могут нас услышать?

— То, что ты делаешь со мной, меня возбуждает, — говорит она. Ее голос слишком громкий, поэтому я прикрываю ей рот рукой. Ее глаза широко распахиваются, и она кусает меня за палец.