Наваждение (СИ) - Кира Малёк

— Спасибо, не нужно, я в порядке, — говорю я. Я просто хочу уйти отсюда.

— Тогда беги, пока тебя не нашли, — говорит она, — Я ничего не видела.

— Ты - ангел.

Рита хихикает, —Ты бредишь.

— Так мне сказали.

Закрыв дверь библиотеки, я отключил телефон. Катя должна найти себе другого. Так лучше. Между нами должен был быть только секс. Ничего больше. Я не должен думать о ней, бросать все, чтобы спасти ее на вечеринке, отказываться от секса, когда она бросается на меня, потому что я не хочу причинить ей боль.

В библиотеке есть винный шкаф, и я наливаю себе виски в стакан. Погружаясь в уголок для чтения, я пытаюсь не обращать внимания на вечеринку внизу, но все равно ловлю себя на том, что смотрю на лужайку.

Интересно, танцует ли с ней этот парень, скользит руками по ее заднице, шепчет ей на ухо, что он хочет с ней сделать? Эта мысль вызывает у меня желание убить его.

Вместо этого я одним глотком проглатываю остатки выпивки, позволяя теплу осесть в животе, и откидываюсь назад, прислонив голову к стене и закрыв глаза.

Когда дверь открывается, я смотрю вверх.

Рыжеволосая девушка закрывает за собой дверь, неторопливо проходит через комнату и расстегивает молнию на спине своего черного платья, позволяя ему упасть ее ног. Натуральный рыжий, судя по всему.

Вообще единственное, что лучше рыжих, это близнецы. Она выжидающе смотрит на меня, уперев руки в бедра, обутая только в черные туфли на каблуках, — Тебе нравиться? — спрашивает она.

Я не двигаюсь, —Что именно?

— Я ожидала лучшей реакции, чем эта, — она стоит неподвижно, гордо демонстрируя свою наготу, как какой-то павлин. Ее тело безупречно. Кроме сисек. Я не могу не думать об груди Кати. Эти. . . меньше.

Я просто выгибаю бровь но молчу.

— Тебе не нравится то, что ты видишь? Или у тебя так много секса, что женщина, которая входит и роняет платье на пол, уже давно не в диковинку?

Ее голос отталкивает меня. Я не могу этого вынести. Я встаю, поднимаю платье, лежащее скомканной кучей на полу, и протягиваю ей, — Мне не интересно.

Но она тянется к воротнику моей рубашки и прижимается ко мне всем телом, — Давай,—говорит она, —Я слышала, что ты всегда готов…

— Я сказал, что не интересно. У тебя проблемы со слухом? — я отталкиваю ее и смотрю вверх, чтобы увидеть, как распахивается дверь библиотеки.

Катя стоит там, не шевелясь, ее глаза бегают туда-сюда между мной и обнаженной рыжей. Она моргает несколько раз, и на минуту мне кажется, что она сейчас заплачет. Но она только качает головой и поворачивается.

— Кать! — я бросаю мрачный взгляд на рыжую, которая, кажется, не стыдится стоять обнаженной в библиотеке с широко открытой дверью, —Одевайся и прояви самоуважение.

Выбегая за дверь, я направляюсь за Катей, но она уже снаружи.

Тяжело вздохнув, я выхожу из дома, шагая, как зомби, сквозь толпу, политических приятелей Логинова в костюмах, смокингах и с выпирающими животами. На лицах их жен средних лет застыло выражение полупостоянного удивления, результат чрезмерно усердных пластических хирургов.

— Роман! — Логинов указывает на меня, моя мать стоит рядом с ним и обхватила его руку. У нее слишком счастливый вид, который говорит о том, что она выпила уже несколько бокалов шампанского, — Я хотел бы познакомить тебя с губернатором и его женой.

Улыбаясь, я киваю головой, и мы перекидываемся пару предложений.

Чего я действительно жду с нетерпением, так это того, чтобы убраться к черту с этой вечеринки. Я вышел на улицу в погоне за Катей, но зачем? Лучше пусть она думает обо мне самое худшее.

Но это до тех пор, пока я не увижу ее рядом с этим неандертальцем. Я смотрю, как она берет два бокала для шампанского с подноса, когда мимо проходит официант, и выпивает их один за другим. Она устанавливает мимолетный зрительный контакт со мной и снова поворачивается к парню, явно игнорируя меня.

Моя мать что-то мне говорит, но я её не слышу. Все исчезает, когда я вижу, как Катя наклоняется вперед, кладет руку на его руку, затем заправляет волосы за ухо, наклоняет голову, кусает губу и улыбается.

Эта улыбка должна быть только для меня. Эта улыбка убивает меня. И это толкает меня на этот шаг.

Глава 18

Он говорит о моем отце, о предвыборной гонке, о семейных ценностях и что-то ещё, но я не вникаю в его речь. Я касаюсь его руки и делаю вид, что то, что он, только что сказал, было забавным, но на самом деле я думаю о Громове. Я не могу выкинуть образ из головы, он стоит там с той женщиной в библиотеке.

Меня тошнит от мысли, что он трахнет другую. Я думаю, что она замужем, я видела её с пожилым мужчиной и кольцом на пальце.

Проходит официант с подносом шампанского, и я хватаю еще один бокал, несмотря на то, что два уже выпила, а пустые бокалы поставила на стойку. Я хочу, чтобы парень со мной просто заткнулся. Он говорит и говорит, бесконечные потоки слов, и мне хочется заткнуть уши.

Может мне тоже переспать с ним и этого было бы достаточно, чтобы стереть память о Громове.

Я поднимаю глаза и вижу, что Рома стоит прямо передо мной.

— Извините, — говорит он, вставая плечом между мной и этим парнем, кажется его зовут Паша.

— Какого хрена? — спрашивает он.

— Мне нужно поговорить с Катей, — говорит Рома, — Это значит, что ты можешь уйти.

Паша выпячивает грудь и стоит на своем, — Я с ней разговариваю, придурок, — говорит он, — Ты хочешь, чтобы я тебе вмазал в твоем собственном доме?

— Успокойся, — мой голос резкий и предупреждающий, — Это не место для разборок.

— Как угодно, — говорит он, закатывая глаза, — Очевидно, тебя больше волнует твой сводный брат, чем…

Громов смотрит на него, — Почему ты всё еще здесь?

— Да пошел ты, придурок, — Паша уходит, и я не разочарована этим.

Но я злюсь на Громова, — Тебе надоело трахать рыжую и ты пришёл сюда, капать мне на мозги? — шиплю я.

Он хватает меня за локоть, и он наклоняется ко мне, поглядывая на пару поблизости, которые бросают на нас взгляды, он отводит подальше меня. Бармен смешивает напитки, но у меня есть подозрение, что он тоже слушает. Рома шепчет мне на ухо, — Это было не то, что ты, блядь, думаешь, и я объясню.

Я стряхиваю его руку, — Я не хочу объяснений. Это не мое дело.

Я пробираюсь через толпу людей и вхожу в дом через чёрный вход. Я знаю, что он где-то позади меня, но мне все равно. Я хочу уйти из-под пристального внимания всех этих людей, и я чувствую себя немного пьяной от шампанского.

— Катя, — он громко произносит мое имя, а я проношусь мимо одного из официантов на кухне и через боковую дверь в столовую, где никого нет.

Я оборачиваюсь и смотрю на него, — Что? — спрашиваю я, — Что ты можешь сказать такого, что я хотела бы услышать?

— Здесь не место для разговора, — он кивает на распашную дверь, разделяющую комнаты, которая едва ли обеспечивает хоть какое-то прикрытие для горячих споров, которые неизбежно возникнут.

— Тогда, может быть, нам стоит поговорить об этом в библиотеке. Это более подходящее место?

— Я уже говорил тебе, это было не то, на что это было похоже, — говорит он тихо, оглядываясь через плечо на кухню, и хотя меньше всего я хочу, чтобы кто-нибудь слышал этот разговор, я каким-то образом стала еще более возбужденной, меня раздражает его забота.

— Ты прав, — шепчу я, — Вероятно, меня просто смутила голая задница и сиськи.

Я выбегаю из комнаты, взбираясь по лестнице так быстро, как только могу на своих дурацких каблуках. Он следует за мной, и когда я подхожу к двери своей комнаты, он оказывается позади меня, его тело находится в опасной близости от меня.

— Поторопись и открой чертову дверь, — говорит он низким рычащим голосом.

Я останавливаюсь, держа руку на дверной ручке, — Иди в свою комнату. Я не хочу с тобой разговаривать.

— Открой чертову дверь, пока кто-нибудь не посмотрел сюда и не увидел нас, — говорит он, — Потому что у тебя есть около двух секунд, прежде чем я спущу штаны, — его рука скользит вверх по моему бедру, и я шлепаю ее.