Коза отпущения - Далия Трускиновская

Он сообразил, что мог бы еще раз позвонить Карееву, когда уже вырулил на шоссе. Со времени того звонка прошло добрых полчаса. Что-то творилось сегодня в аэропорту, но вот что?

Артем постарался сосредоточиться.

Он вывел Катю из-под огня, он нашел повод для убийства. Немалый анонимный вклад – это по нашим временам вполне солидный повод. Казалось бы, приезжай, милиция, и вяжи убийцу. Но кто же на самом деле убийца?

Заговор против Кати осуществили следующие подлецы: некто Андрей, он же Длинный, некто Михаил Чадович, он же – Сергей Борисович Натансон, некто Вадим – уж не он ли катается на желтеньком «фольксваген-гольфе»? – и Алексей Омельяненко, он же – Маугли. К соучастию мерзавцы привлекли женщину, назвавшуюся Надеждой. Очевидно, это была Надежда Угрюмова.

Скорее всего… И именно к соучастию – достаточно было видеть ее перепуганное лицо в черенковской конторе, чтобы понять – не она всю эту комедию затеяла.

Естественно, когда этот маленький, но вредный коллектив прижмут, начнется переваливание вины друг на дружку. И кто-то окажется крайним.

Артем понимал – проверить алиби всей компании может только милиция.

Допустим, у всех оно найдется. Значит, была какая-то наемная рабочая сила? Это уже сложнее.

И такая милая деталь – допустим, убивала наемная рабочая сила. Стало быть, с нее и основной спрос. Но это – спрос органов правопорядка. А деньги по анонимному вкладу – это уже спрос Черенкова.

Для фирмы «Астрал» удобнее всего было бы разложить всю эту историю как бы на два отдельных сюжета, подумал Артем. Про деньги никто знать не знает, ведать не ведает, что у шофера роман с бывшей женой – так это его личное дело. А насчет убийства – тоже общее изумление. Прижать фирму теперь сможет уже только милиция – найдя отпечатки пальцев и тому подобные научные улики.

До сих пор козой отпущения была Катя. Но теперь вся тяжесть рухнет на другого человека, и это будет Маугли.

Мог ли Маугли убить Инессу?

Артем понимал, что может судить, и то субъективно, о том тонком и гибком мальчике, которому показывал этюды. Возможно, того симпатичного мальчика в природе больше нет, как нет гордой девочки Кати. Возможно, и его что-то сломало.

Маугли был фанатом йоги, рисования и восточной философии. Несколько месяцев он был фанатом пантомимы. За это и понравился Артему. Вряд ли он был пылко влюблен в Инессу до появления Кати. Вряд ли он страстно влюбился в Катю, когда она обратила на него внимание. У него не то было на уме…

Вдали показался огромный стенд-указатель. Теперь следовало повернуть направо, выпутаться из асфальтовой восьмерки и взять курс на светлый прямоугольник вдали. Это и был новый городской аэропорт.

Одиннадцать лет назад Артем прилетел и приземлился еще на старом. Это было эффектное высокое здание с колоннами у входа, архитектурная роскошь сталинских времен. Аэропорт был улучшенной и дополненной копией старого городского вокзала. Теперь этот псевдохрам остался как бы не у дел, он торчал в трех сотнях метров от нового аэропорта, стандартного чудища из стекла и бетона. И, заброшенный, безнадежно устаревший, он был чем-то лучше, милее, во всяком случае, красивее.

По пандусу Артем подъехал к ряду стеклянных дверей – и сразу съехал обратно в темноту. Нужно было поставить машину, он отвык от машины и связанных с ней неудобств… И потом – нужно было с размалеванной физиономией войти в зал, пройти его насквозь, отыскать Кареева, отыскать Катю.

Артем проехал вдоль площадки для парковки, стараясь разглядеть во мраке кареевскую «вольво». Номера он не помнил… Но ведь помнил же номер мобильника!

Артем поставил «фордик» на первом попавшемся свободном пятачке, уже автоматически сунул нунчаки за ремень и заспешил к выходу из аэропорта.

Он знал, что там наверняка есть телефоны-автоматы, в том числе и для междугородней связи. Выход на мобильники был через «восьмерку» – выходит, Кареева, который в двух шагах, придется искать по межгороду?

Артем подумал, что дело кончится репризой «Мобильник», причем шастать по манежу нужно, естественно, не с настоящим дорогостоящим мобильником, а с дореволюционным чугунным утюгом. И орать «Але-е?» в его деревянную ручку.

Он подошел к кассе, где продавали телефонные жетоны.

Раскрашенная физиономия вызвала у кассирши ступор.

– Пять жетонов, моя радость, – сказал Артем. – Ну, клоун я, клоун, профессия моя такая…

Пока он шел к кабинке, из дверей с вертушкой выпустили стайку прилетевших пассажиров. Они как по команде остановились и тоже уставились на Артема.

Самое время пригласить гостей города в цирк на новую программу, мрачно подумал Артем. Пока его носило по заграницам, с публикой сделалось что-то странное – даже в первую неделю работы программы в зале были пустые места. А через месяц? Впрочем, сейчас в голове не место винегрету. Сейчас в голове должны быть пропавшая Катька и Кареев… и Маугли… и нунчаки…

– Вася? – спросил Артем, хотя больше взять трубку было некому. – Я прибыл. Ну, как?

– Катерины твоей нигде нет, и собаки тоже нет, – ответил Кареев, – зато есть Натансон. Сидит в ресторане и ужинает.

– А ты где же?

– А я с краешку сижу, кофе пью. Поднимайся.

– Не могу. Я в гриме.

– Пойди в сортир и умойся, – велел наивный Кареев.

– Эту дрянь водой не смоешь. Вазелин нужен.

– Дойди до аптеки и купи вазелин, – в голосе Кареева было некоторое удивление. Как это, мол, взрослый человек не может додуматься до аэропортовской аптеки и вазелина? Но Артему действительно такой простой выход не пришел в голову.

– Слушай, Вась, а не принес бы ты мне этого вазелину? – взмолился Артем.

– Я в междугородней кабинке торчу, на меня люди таращатся. Я же всю публику в аэропорту соберу…

– Ладно.

Кареев положил трубку.

Через десять минут он уже шел вдоль кабинок, разыскивая Артема.

Артем высунулся ему навстречу.

Кареев увидел совершенно незнакомое и фантастически нелепое лицо. Рыжие мохнатые брови Артем уже успел отлепить, но белый подбородок и по нему – изогнутым огурцом пурпуровый рот, кривые морщины на лбу и подведенные зеленым глаза произвели на Кареева впечатление.

Он остановился, вытянул шею, прищурился и отчаянно замотал головой.

– Мне за это деньги платят, – сказал в свое оправдание Артем. – И за границу возят.

– Ясно. Вазелина, представь, не было, – сообщил Кареев. – Я просто жирный крем взял. Попробуй им оттереть. И мыло…

Кареев с сомнением посмотрел на брикетик, который протягивал Артему, и добавил:

– На всякий случай…

– Катька не попалась?

– Если она меня засекла, то сидит в женском сортире, – уверенно сказал Кареев. – Больше ей деваться некуда. Я все обошел.

– Аргошки тоже нет? – безнадежно спросил Артем.

– Нет… Пошли, умойся.

– Умойся-то умойся, а вытираться чем? – пробурчал Артем и забрал мыло с кремом. – Вась, доведи дело до конца – принеси салфеточек из ресторана, а? Я в сортире буду.

Кареев несколько раз кивнул, опять покрутил носом и пошел прочь – к одной из трех лестниц в зале аэропорта. Очевидно, он все-таки был потрясен появлением в общественном месте живого клоуна.

Лестница, по которой поднялся Кареев, была широкая, с дорожкой посередине, и приводила именно на второй этаж, к большим ресторанным дверям и галерее, тянувшейся вокруг зала. А вот витые лестницы, имея площадки на втором этаже, уводили куда-то еще выше – очевидно, были тут и третий этаж, и четвертый, но только для служебного пользования. Они же спускались в цокольный этаж – к туалетам и камерам хранения. Вниз вели еще две нормальные, не витые лестницы в том конце зала, где кассы.

Артем вдоль стеночки двинулся к тем нормальным лестницам, глядя как бы на стенку с расписанием и стараясь не привлекать к своей физиономии особого внимания. И тут он услышал лай. Естественно, резко обернулся.

От витой лестницы к нему мчался Арго с волочащимся поводком.

Артем опустился на корточки и обнял пса. Арго от радости вертелся, топтался, изворачивался и норовил облизать загримированное лицо.

– Да ну тебя с твоими поцелуями, – сказал ему Артем. – Откуда ты взялся?

Арго, где Катя? Катя где?

Свету и Юру Аргошка знал поименно, команду «где» – тоже. Вряд ли в собачьей голове имя «Катя» уже связалось с конкретным человеком, скорее всего, он и не слыхивал такого имени, но «где» – это уже приказ начать поиск. Арго внимательно посмотрел в глаза Артему.

– Где Катя? Ищи Катю! Ищи, Аргошенька, ищи! Ищи, миленький, – попросил Артем.

«Ищи» – это тоже было из Аргошкиного словаря. Искать полагалось что-то спрятанное. Может, пес поймет, что, раз сопровождавшее его лицо, Екатерина Арсеньева, спряталась, то ее нужно искать и найти? Тем более – Катя явно выпустила пса, чтобы привлечь внимание Артема.

Пес бежал от витой лестницы. Впечатление было такое, что он и спустился по этой самой лестнице.