Коза отпущения - Далия Трускиновская

Вдруг Катя вспомнила кое-что странное. То, как отвечала Надя Маркизу, Маугли, Гридману, даже Длинному, будь он неладен! Она говорила невпопад, но это было еще не самое ужасное. От неловкости она смеялась… Это было какое-то визгливое хихиканье, и оно совершенно не вязалось со стройной девчонкой… Надя дружила только с девочками. И как-то так получилось, что она несколько раз увязывалась за Катей, но Катя ждала Маугли… да, она довольно решительно избавлялась от Нади…

Потом, уже работая в тресте, Катя несколько лет видела за столом напротив нечто похожее, только девицу звали Мариной. Полное неумение разговаривать с мужчинами и потребность исключительно в женском обществе. Марина отчаянно ревновала подруг, доходило до дурацких сцен, бурных ссор и сложносочиненных примирений.

– Дитя малое, – сказала про Марину Тоня Барсукова, самая старшая. – Ей только по паспорту двадцать четыре, на самом-то деле ей двенадцать…

Очевидно, и у Нади возникли разногласия между паспортным и реальным возрастом.

Но это не имеет никакого отношения к делу.

Хотя…

Только ребенок, оскорбленный в лучших чувствах ребенок мог поднять такой крик, как Надя по поводу маркизова кошелька. Тут Катя вспомнила наконец-то вопящую Надьку!..

Несколько секунд она сидела в полном ошалении. В голове у нее стремительно складывалась из кусочков довольно вразумительная мозаика.

Очевидно, Артем был прав. Очевидно, именно этого он от Кати и добивался.

Но Артем носился неизвестно где. Он обязан был появиться перед представлением – что за цирк без клоуна? Катя впервые за последние сутки радостно улыбнулась. Теперь она знала, что делать.

Взяв Арго за ошейник, она притянула собачью морду поближе и заглянула в умные карие глаза.

– Ты мне поможешь? – спросила она. – Ты хорошая собака, ты умная собака, и ты сейчас пойдешь со мной… Мы пойдем в институт, там все еще висит сломанный автомат, который не требует жетона, и мы первым делом найдем Женьку Гридмана…

С той ступеньки, на которой сидела Катя, сквозь перила витой лестницы просматривался немалый кусок зала аэропорта. Артем занял этот наблюдательный пост и высматривал Кареева, пока взволнованная Катя объясняла ему, как она с Аргошкой попала в аэропорт.

– Я вошла в приемную, сказала секретарше, что я от Ерофеева, что меня ждут, – рассказывала Катя. – Визитку ерофеевскую ей сую. Понимаешь, это был мой последний шанс. Если не это – то хоть в петлю. Павлик полгода без работы, свекровь в долгах, ребенка кормить не на что! Сижу, жду. И выходит этот самый президент фирмы, а вместе с ним – какая-то мадам в парике. Знаешь, как теперь носят? Колечками, колечками, кубометр колечек. И очки на носу, «хамелеоны». Одета по фирме, фигура, ноги…

Президент спрашивает – вы от Ерофеева насчет работы? Я говорю – да. И тут она встает между нами и говорит – Вадим Петрович, это насчет того места на складе? Где матответственность? Он говорит – да, на складе. И она ему сразу же – но ведь мы уже обещали это место! Тот смотрит на нее, на меня, и понимает, что со мной что-то нечисто. Извините, говорит, запамятовал, место обещали… И мимо, мимо, и на выход.

– Знакомая картина, – усмехнулся Артем. – И ты ее узнала?

– Тогда с перепугу не узнала, – Катя вздохнула. – Артемчик, я же сразу все вспомнила… Как будто этих лет и не было… Я же опять поняла, что весь город знает – я воровка! Я, ты ж понимаешь, прямо окаменела. А она не уходит, стоит и смотрит мне в лицо. И улыбается! Стоит и улыбается!

– Долго она так простояла? – подстегнул рассказчицу Артем.

– Да нет, наверно, недолго… – подумав, сказала Катя. – Она смотрит, а я думаю – Господи, люди еще помнят, Господи, что же теперь делать? Ведь хоть в петлю! И еще секретарша, главное, на меня уставилась… Я даже не знаю, как я оттуда вылетела.

– А тебе не мерещится? – поинтересовался Артем. – Тогда не узнала, теперь – узнала…

– Я поняла, что это была Надька, – твердо сказала Катя. – Это ее работа!

– Ты не поверишь, но именно ее я напрочь забыл, – признался Артем. – Я сегодня смотрел на фотографию и…

Он хотел было сказать, что приходила в черенковский офис женщина в парике, назвалась Надеждой, заложила Катю, но решил не сбивать собеседницу с толку.

– Да и я Надьку почти забыла. Она удава играла, – принялась вспоминать Катя, – ее еще из зала не было видно, когда она на пузе ползала. В таком трико с пришитыми пятнами…

– Ясно, – Артем покивал, прикидывая, как быть дальше. – Стало быть, Надька Угрюмова лишила тебя последнего шанса.

– Она всегда с Инеской дружила, – и Катя громко вздохнула. – Я поняла, что эта история будет меня преследовать вечно. А Стасик, наш сосед, он хороший парень, хоть и отсидел, на базаре промышлял. Я его спросила – не нужна женщина с высшим образованием, лужи метлой разгонять? Он там с кем-то посовещался. Ну, месяц спустя, когда я уже зимние сапоги продала, и говорит – приходи, сигаретами торговать будешь. Получится – пойдешь на повышение. Я как увидела эту фанеру – ой, боженька…

Катя помолчала и добавила:

– Я больше всего боялась, чтобы меня кто-нибудь из знакомых не узнал…

– Ну, поняла ты, что во всем виновата Надька Угрюмова, и отправилась ее искать? – спросил Артем, прекрасно зная, что так оно и было. – А если бы Аргошка не выскочил со двора?

– Тогда – не знаю… – честно призналась Катя. – Тогда бы я, наверно, тебя ждала. А так – ну, что же мне, до вечера с собакой просто так слоняться?

– Редкий случай, – усмехнулся Артем. – Польза от женской логики… Ты узнала у Гридмана ее координаты, дозвонилась до нее и вызвала ее на свидание?

– Она не пришла.

– Интересно… И что же ты ей такого наговорила, раз она не пришла?

Внизу уже расхаживал потерявший Артема Кареев. Очевидно, он искал свою пропажу и возле аэропорта, даже добежал до «вольво», потому что нес мобильник.

– Я сказала, что нужно встретиться… – но Катя смотрела куда-то вниз и в сторону. Очевидно, прозвучало еще что-то.

– Ладно. Важно, что она не пришла. Дальше?

– Я с Арго прождала ее у часов минут сорок, не меньше. Поняла, что ее и не будет. А время рабочее… Мне Гридман адрес ее фирмы продиктовал, адрес и телефон. Я туда побежала.

– С собакой, – Артем вообразил себе, как Катя входит в приличный вестибюль с псом, как ее осаживают и как она не может додуматься до заграничного акцента…

– Ну, с собакой!

Кареев внизу поставил мобильник на низкий и длинный подоконник, стал набирать номер, и это Артему очень не понравилось. Кареев мог сообщить Черенкову, что чертов клоун сыграл очередную дурацкую клоунаду и исчез.

– Коротко можешь? – сердито спросил Артем.

– Коротко? Она сегодня в Москву улетает! Я посмотрела расписание и рванула сюда. Приезжаю – ее еще нет. Тогда я тебе позвонила, в цирк.

Телефон узнала по справочному… Сижу, жду. Посадку объявили – ее нет!

Посадка закончилась – ее нет! Я туда-сюда – а тут этот идет, который из черенковского офиса. Я с Арго – на лестницу!..

– Что ты такого наговорила Угрюмовой по телефону? – сползая со ступеньки, сурово спросил Артем. – Чем ты ее так перепугала, что она сорвалась?

– Я не знаю, Артем… Я сказала, что надо встретиться… Что я все поняла… Она меня никак узнавать не хотела!

– Про Инессу Черенкову сказала?

– Нет…

Но по Катиному лицу Артем понял – что-то такое прозвучало.

– Сиди здесь, я тебя позову, – распорядился он. Спина после сидения на узкой и острой ступеньке, позвоночником к другой такой же ступеньке, безобразничала. Артем спустился в зал.

Уже подходя к Карееву, он вспомнил, что забыл задать Кате очень важный вопрос – с кем была Инесса в тот день, с кем она рассталась, уезжая на взморье? Впрочем, если Катя не опознала Угрюмову в приемной несостоявшегося шефа, то совершенно так же могла ее не узнать и в компании с Инессой. Очевидно, из всей команды Маркиза Надя изменилась больше прочих. Да еще парик…

– Бери салфетки и ступай в сортир, – нисколько не удивившись, сказал Кареев. – Сейчас тут начнется…

– Катька от тебя на лестнице прячется, под самой крышей, – сообщил Артем.

– Так что ты туда не лазь, я ее сам приведу. Что начнется-то?

– Ты на расписание смотрел?

– Ну?

– Сегодня брюссельский рейс. Он у нас раз в неделю.

– Ну и что?

– Натансон в ресторане, думаешь, почему сидит?

– Мало ли почему Натансон сидит в ресторане?

– К нему туда этот волосатый пожаловал, с хвостиком. Большую сумку потащил.

Артем присвистнул.

– Баба не появлялась? – спросил он.

– Которая?

– Надежда.

– Вот она-то как раз и не появлялась. Иди, оттирайся…

Никогда еще Артем так быстро не сдирал с себя грим, как в аэропортовском туалете. Хорошо хоть, была теплая вода – он умылся с мылом, вытерся салфетками, посмотрел в зеркало, вздохнул и поспешил в зал.