Повести и рассказы (-) - Виктор Тарасов

Тарам-тарам-тарам!

Мы - самые ненужные,

Решил наш капитан!

Марк заставил Горбушку вызубрить песню, они выпили из бутылки, которую предусмотрительно захватил с собой Марк. И направились дальше, распевая во все горло. Иногда они останавливались, прикладывались к бутылке и со слезами обнимались. Горбушка толковал что-то .о курятнике, а Марк приглашал его в гости и пытался дать номер телефона и адрес дома, который остался в другом недостижимом мире.

Но вот их голоса канули в бездну, и влажное дыхание коснулось их. Горбушка поднял над собой фонарь, но он ничего не осветил, дальше была пустота.

- Озеро,- сказал Горбушка.- Пришли. Хихи.

Они остановились- на краю, Марк чувствовал, что медленно трезвеет.

- Слушай, я скажу тебе! - закричал вдруг Марк, хватая Горбушку за ноги, тот повалился.- Ты ничего не поймешь, они ничего не поймут, но все равно я делаю это не ради вас, а вместо вас. Я пойду и узнаю, что бы там ни было, потому что один могу пойти и узнать. Я пострадаю вместо вас. Я искуплю ваш нет, не грех - ваше невежество, искуплю своим знанием, знанием смерти... если вы не можете...

- Ты чего? - спрашивал Горбушка, стоя на четвереньках, лицом к лицу с Марком.Что вдруг?

- Ничего,- Марк вытер ладонью пьяные слезы.- Живи! Хорошо песню запомнил? Иди! Думаю, что на следующий год, когда у них снова будет засуха и неурожай, мы с тобой ТАМ встретимся. Фонарь возьми, он мне не нужен. Иди. Что встал?

Но Горбушка, плача, снова полез обниматься. Чувствуя, как в горле встает комок, а глаза снова увлажняются, Марк потрепал его по острой голове и оттолкнул в темноту: - Уходи. Чтобы я тебя больше не видел!

Отвернувшись, чтобы не видеть, как тот уходит, Марк зачерпнул воды и напился. Потом омыл лицо прохладной ночной водой, может быть, самой ночью. Постарался привести нервы в порядок. Сейчас ему потребуется твердая рука. Вдруг он уловил осторожное движение в стороне.

Он максимально расширил зрачки и сфокусировал глаза на восприятие в полной темноте. Этому его научили в эскадроне "мстителей" альмеки - ночные наездники. Он увидел, что под деревом прячутся двое крестьян, которые явились посмотреть, как его сожрут. Он испытал горечь. Марк достал огнемет и прицелился в них. Через прицел он видел их беспомощные, скрюченные фигурки. Они думали, что темнота укрывает их, но были для него как на ладони. Сейчас он превратит их в свечи. Но его рука дрогнула, ему стало стыдно за них. Это для них он должен стать вестником и просить бога? Что он скажет ему: "Они еще так слабы и глупы. О боже, не гневайся на них?" Марк повел стволом вверх. Сейчас он сожжет крону дерева над ними, пускай бегут, как зайцы. Шипение, отдача в руку, звон разбитой капсулы и - ничего! Не веря, Марк нажал на курок еще раз, отчетливо услышал, как разбилась другая капсула, но не вспыхнула.

Марк был поражен. Предательство? Он достал обойму, высыпал на ладонь оставшиеся четыре капсулы. Долго щупал и рассматривал их. Неужели холостые? Как проверить? Марк вставил их в гнезда, собрал пистолет.

Не целясь, он расстрелял все капсулы о ближайший ствол дерева. Ни одна не высекла даже искры из ночи. Ловушка! В обойме только две первые капсулы были боевыми. Он выронил огнемет. Его продали, он остался с опасностью один на один, без оружия.

Что-то двигалось к нему над озером в темноте. Он пробовал рассмотреть, но глаза отказали ему. Марк запрокинул голову и замер в тоске. Ему почудилось на.мгновение, что он сидит, обхватив колени руками и подняв лицо к звездам, на подоконнике, еще мальчишка, и что все для него только начинается.

Что-то ласковое, как прикосновение ребенка, и влажное коснулось его лица. Такова смерть? Или дождь?

- Кто ты? Что ищешь? - спросил его ктото. Или ночной ветер?

Марк увидел вдруг, что стоит на своих ногах в начале бесконечного коридора, и прошептал: - Я человек, - потом громче: - Я человек! - И, боясь, что не поймут: - Че-ло-век!

- Что ты хочешь?

- Свободы и покоя,- ответил он.

- Покоя? - переспросили его удивленно.

Хотел повторить громче, но не успел. Ночь ревущим потоком хлынула на него и поглотила.

Два крестьянина поднялись из кустов и с опаской подошли к озеру. Осветили фонарем мятую траву. Там где был Марк, не осталось ничего.

- Видел, как ОН слопал "лягушатника"? - спросил один.

- Жуть берет! Хап - и нет его. И САМ пропал,- отвечал другой, трясясь в нервном ознобе.- Пойдем, страшно здесь. Капитан ждет.

Они шли рядом по тропе, и тени их сливались. Чужая жертва окружала их ореолом святости. Когда вышли на окраину поселка, трава вокруг зашумела и задвигалась, крупные капли застучали по спинам.

- Дождь,- сказал один.- Значит, хороший человек был этот безногий. Юэль его послушал.

Раздался гром, низкая туча осветилась изнутри, словно бог дождя на мгновение показал свое красное гневное лицо.

- Гроза,- проговорил другой.- Начинается ливень. Хороший будет урожай, сосед.

- Да, хороший будет урожай. Доброй ночи, сосед!

- Счастливых снов, приятель!

Они разошлись, тени их распались. Один дождь остался на улице.

Со своей скалы Марк хорошо видел всю долину с редкими деревьями и узкой речкой.

Разве он не родился здесь? Разве не знакомы ему каждый пучок красной травы, каждый виток ползучего дерева в округе? Его пронзительный взгляд видит все, и все здесь принадлежит ему и его крыльям.

Подул оранжевый ветер, и широкие крылья его зашумели,- в них была его свобода,- и стройная шея выпрямилась, а из груди вырвался ликующий крик.

Марк хотел крикнуть: "Я счастлив!", но только резкий клекот разнесся над долиной.

Впрочем, он не помнил, что был когда-то человеком по имени Марк.

Тем, кто хочет покоя, память не нужна.

Прерванный скачок........

1

Мы уже неделю дрейфовали в свободном космосе, а к звездному скачку еще не были готовы. Последние дни были для меня особенно суматошными. Шутка ли: на триста честных граждан, позаботившихся о билетах, оказалось пятьсот безбилетников - всех мастей и видов!

Большинство из них были бюрократами, возвращающимися в метрополию после окончания службы. Все они ссылались на занятость и совали мне записки с "влиятельными" подписями. Записки я брал, чтобы подшить для отчета, но положенную плату требовал. Много было разбогатевших жуликов, эти сетовали на забывчивость и предлагали взятки, полагая, что так дешевле. "Честных" зайцев, не имевших денег на проезд, оказалось не так уж много, для них я нашел работу на камбузе. Туда же я отправил бродячих проповедников, не плативших по идеологическим соображениям. Несколько человек оказались не на том рейсе - этих пришлось долго уговаривать, потому что снова вызывать посадочный корабль не приходилось и думать. Двоих деятелей, числившихся в розыске, и одного сумасшедшего пришлось изолировать.