Синее море, жёлтый песок, или Семь месяцев не предел - Нинель Языкова

— Вот и расскажи, что ты искал, — решила я не поддаваться на его улыбку и не жалеть его. Шрамы — это украшение любого взрослого мужчины. А тут царапины. Подумаешь. За неделю заживут, и следа не останется.

— Ты можешь мне не верить, конечно. Это выглядит со стороны неправдоподобно. Но я вас охранял. Дай мне всё объяснить, — вскинул руку вверх Мирче, останавливая меня таким жестом. — Потом вставишь свое слово. У тебя ещё будет время.

В твоей комнате я оказался случайно. Просто спальни девчонок были закрыты, а твоя открыта настежь. Я проводил свой ночной обход, и заглянул к тебе. А тут — Ева. Если бы не она, всё прошло бы спокойно и без эксцессов.

— Правильно. Я дверь держу открытой из-за кошки. Надо же ей охотиться. Она зверь ночной, в отличие от некоторых. — Съязвила я. — И кто это тебя уполномочил нас оберегать? Мы что, особи королевской крови, — как всегда неожиданно задала я прямой вопрос.

— Вы ни в чем не виноваты. Всё закрутилось еще тогда, когда нашли этот так сказать манускрипт древней пророчицы. Мы со стороны тихонько следили за жителями этого села. Если она существует эта святыня, может, кто-нибудь и отыщет её. Важно, чтобы она из страны не исчезла. Все-таки национальное наследие. Наше достояние.

А тут вы. Чужестранки. Точно, как по написанному. В деревне сразу зашевелились. А мы заволновались. Вдруг, началась охота на раритет? Моё начальство среагировало мгновенно. И меня откомандировали к вам.

— Мое. Мы. А кто вы? — Спросила я Мирче.

— Если сказать доступно, то служба безопасности Румынии.

— Слава Богу, что не бандюки. И что это за прикид с мольбертом и красками? Ничего лучшего придумать не смогли?

— Делали всё очень быстро. Узнали кто чем занимается. Ну, не мог же я сказать, что интересуюсь лошадьми. Это выглядело бы очень странно. Причем здесь лошади на даче возле моря? Или, что я банкир. Ага. Можно подумать, что банкиры отдыхают автостопом. Кто приютит, там и загораем. Так, что ли? Нет, не подходит. Лучше всего — это легенда свободного художника. Вот он может запросто путешествовать, где ему захочется. И жить там, где ему не откажут. Вы, ведь, не отказали?

— Не отказали.

— Значит, легенда сработала правильно. Не дураки, наверное, у нас в конторе сидят. Просчитали все ваши слабости, тонкости. И наживка сработала. Ну-ну! Не обижайся, — в голосе Мирче зазвучали нежные нотки. — Не надувай губы. Никто вас за дурочек не считает. Наоборот. Мы очень за вас волнуемся. Кругом всё открыто. Ворота нараспашку. Охраны вокруг никакой нет. Может, еще кто-то ищет эту святыню. Вон, Аурел. Какой-то безрукий садовник. Он кто? Ты этот вопрос себе не задавала, случайно?

— Задавала точно так же, как и про тебя, — огрызнулась я. — Не думай, что только ты был у нас на подозрении. А зеленый «Жук» — твоя машина?

— Моя.

— Значит, это ты нас преследовал?

— Не преследовал, а охранял. Вы же втроем в таком интересном положении находитесь. Вдруг кто-нибудь обидит? А тут я. Рядом.

— И где же ты хранишь своё «насекомое»?

— Да у нас в саду. Возле забора, у входа. Там ещё такие разросшиеся кусты жасмина. Не видела?

— Сад очень большой. Весь ещё не обошла. Да и времени у меня не было. Мысли были настроены на другое. Я ведь нутром чувствовала, всеми своими фибрами ощущала, что в воздухе витает заряд чего-то таинственного. Мое тело постоянно принимало чужие вибрации. Словно неизвестные поля проникали сквозь него. Какие-то посторонние биотоки. Сам бы попробовал при таких ощущениях еще и по саду побродить. Полюбопытствовать, а что там в кустах шиповника спрятал какой-то неизвестный злодей? Не «Жучок» ли случайно там маскируется?

— Да. Понимаю тебя.

— Ой, ну что ты можешь понимать? Ты ведь не беременная женщина. Вот я думаю, что это у меня какое-то подсознание сработало. Материнский инстинкт, что ли? Защитная реакция организма на проникновение постороннего интереса. Я ведь всё время ощущаю на себе чужой взгляд. Вот ты за мной следил? Скажи честно. Следил? Давай, признавайся уже, — шутя, спросила я Мирче.

— Конечно, следил. И за тобой, и за Люсей, и за Дашей, — улыбнулся он мне в ответ.

— Только не это, — засмеялась я. — Не надо на мне проводить свой эксперимент. Эта твоя улыбочка на меня не сработает.

— Так уж и не сработает, — продолжал шутить со мной Мирче.

Я даже не представляла себе, что мне будет с ним так хорошо. Легко, свободно и весело. Словно это мой давний и близкий друг. Мы с ним смеялись, шептались, а в комнате, между тем, начало светать. «Опять не высплюсь», — пробежала мысль в голове.

— И что ты теперь намерен делать, — зевая, спросила я Мирче.

— Буду вам помогать. Может, и правда, что вы — те самые чужестранки, которые смогут отыскать эту святыню. Хотя, если честно, то мне не верится. Столько времени прошло. Целый век. А может и два. Если бы это с кем-то случилось, я бы ещё мог поверить. Но, когда сам участвуешь, всё это кажется невероятным.

— Ладно. Будущее покажет. А теперь баиньки. Спать хочу. И любимые крошки тоже хотят.

Не смотря на то, что в комнате было уже светло, глаза мои закрывались. Птицы щебетали во весь голос, но это не мешало мне провалиться в глубокий сон. В сон, в котором не было ни Кости, ни пророка, ни Дашкиной бабци.

— Погодка, словно создана для того, чтобы мы занимались кладоискательством, — говорила Дашка радостным голосом. И действительно, солнце спряталось за тучками. Не дождевыми, а, как говорится, облачными. Жара спала. Легкий прохладный ветерок гулял по нашему саду, заглядывая в его самые укромные уголки. Не оставил без своего внимания и нас. Обдувал со всех сторон. Легко и приятно касался открытых тел. И весело, и шутя играл подолами наших сарафанов.

Море штормило, выбрасывая на берег пенные воды и мелкий ракушник. Злилось на неблагоприятную для морского купания погоду. И ворчало. Ворчание это озвучивалось рокотом и шумом грозных волн, которые с силой выпрыгивали далеко на берег и широко расплывались, захватывая всё больше и больше теплого и сухого песка себе в плен.

Чайки кричали и суетились над волнами, жадно ловя в воде рыбу и стремительно унося её к себе в гнездо для птенцов. Заботливые родители. Они, несмотря ни на что, трудились в поте лица. Некоторые ходили вдоль берега, расставляя широко в сторону свои крылья. Другие, взлетев, планировали в потоках ветра как дельтапланы. А третьи качались на волнах как белые комочки снега, такие маленькие льдинки, которые какое-то неизвестное до сих пор науке подводное течение занесло в эти далекие и теплые края.

Из-за такой погоды мы купаться не ходили, а прохлаждались после завтрака в шезлонгах в саду. Я, наконец-то, возлежала в гамаке, а Мирче с девчонками расположились возле меня полукругом, как в амфитеатре. Мы все сосредоточенно думали. И мысли наши резво шевелились в головах, а не растекались, словно растаявшее масло в жаркий день.