Цена памяти (СИ) - Feel_alive

Она ошеломлённо выдыхает ему в рот, не понимая, как, чёрт возьми, оказалась в этой ситуации, и кладёт руки ему на плечи.

Гермиона не может объяснить, почему снова отвечает на поцелуй.

Просто она правда очень устала, а у него тёплые руки и небывалая настойчивость.

Малфой мягко подталкивает её к столу, не прерывая горячего касания губ, и Гермиона крепко хватается одной рукой за столешницу, а второй вцепляется в его плечо, потому что ноги подкашиваются, как и в прошлый раз.

Гермиона сдавленно ахает ему в рот, когда Малфой обхватывает её за талию и, легко приподняв одной рукой, сажает на стол, который оказывается крепче, чем выглядит со стороны. Малфой слегка углубляет поцелуй, дразня её губы, и проводит ладонью по ногам, а после сжимает её бедро. Второй рукой он стискивает талию, поглаживая поясницу и обжигая кончиками пальцев оголившуюся кожу.

Гермиона всхлипывает, потерявшись в ощущениях. Он не касается её груди и уж тем более не пытается опустить руку между ног, но прикосновения всё равно такие интимные и яркие, что у неё сводит в животе.

Она и не думала, что всё может быть так.

Малфой вдруг отстраняется, целует её в уголок губ, оставляет влажную дорожку на щеке и касается губами уха. Горячее дыхание опаляет кожу, и Гермиона как сквозь туман осознаёт, что крепче цепляется за его плечи и, кажется, прижимает к себе ещё сильнее.

Малфой шумно вдыхает запах её волос, и Гермиона чувствует, как внутри неё все трепещет.

Ей не хватает кислорода.

Она закидывает голову и сильно втягивает воздух, чувствуя, как лёгкие расширяются. Малфой принимает это за приглашение и спускается поцелуями по её шее. Дыхание Гермионы мгновенно сбивается вновь, она чувствует жар его рта на нежной коже на стыке шеи и плеча. Он зубами цепляет её ключицу, и Гермиона ахает. Оставив лёгкий поцелуй в яремной впадине, Малфой вновь возвращается к её губам, и Гермиона, поддавшись порыву, встречает его на полпути, покусывает налившуюся кровью верхнюю губу и уже через мгновение сплетается с ним языками.

Она больше не думает, не анализирует, не пытается предсказать последствия…

В голове стучит так, словно маленькое нервное существо стремится вырваться наружу, а сердце бьётся об рёбра, порождая эхо во всём теле.

Гермиона полностью отдаётся ощущениям.

Малфой издаёт невнятный звук, когда она пальцами гладит его лицо, проводит по вискам и зарывается в волосы. Он весь перед ней, она ощущает тёплое и твёрдое тело напротив своего, и Гермионе хочется скользнуть рукой по его груди, огладить спину, почувствовать, как перекатываются под кожей мышцы. Борясь с остатками неловкости и смущения, Гермиона проделывает именно это: опускает руку на его грудную клетку, чувствуя, как та вибрирует от судорожного дыхания, проводит ногтями по рёбрам и заводит руку за спину, с нажимом накрывая ладонью его лопатку.

Малфой вздрагивает, отстранившись буквально на долю секунды, и они встречаются глазами. От его взгляда Гермиону обжигает горячей волной, которая, зародившись внизу живота, проходит по всему телу, ударяя в голову.

Малфой возвращает поцелуй и снова стискивает её бедро, и, хотя движение невинное, Гермиона задыхается от нахлынувших чувств, а её желудок делает такие кульбиты, на которые она не знала, что он способен.

Гермиона плавится.

Под его прикосновениями, под его горячим дыханием, под его губами, его языком…

Подобный чувственный опыт для неё в новинку.

И ощущения, которые возникают, такие неистовые и всеобъемлющие, что Гермиона не выдерживает накала и вдруг чувствует болезненный укол в груди.

Она пугается.

Что-то внутри неё настолько на пределе, что срыв неминуем, но Гермиона не готова к нему. Это чересчур, это слишком.

Она не может. Не здесь, не так и, скорее всего, не с ним.

Гермиона цепенеет, пока Малфой продолжает языком исследовать её рот. Возбуждение постепенно сменяет паника, и внутренности словно обволакивает холодом.

Гермиона думает, что снова сделала это: довела его до грани, перекинула через край, а теперь собирается остановить и отбросить назад. Будто бы играет с ним. Но это не игра, и, даже если Малфой этого не поймёт и вновь сорвётся, Гермиона не может продолжать.

Она откидывается назад, прерывая поцелуй, и стискивает пальцы, чтобы привлечь его внимание.

— Малфой… — полустоном окликает Гермиона. Но он не реагирует и лишь переключается на её шею. — Драко!

Она с силой упирается ему в грудь, и наконец Малфой с замешательством на лице отстраняется. Чтобы не потерять равновесие, он убирает одну руку с её талии и хватается за столешницу рядом с бедром.

— Мне надо… Мне ещё надо… Меня ждут, — выпаливает Гермиона и еле сдерживается, чтобы не ударить саму себя. Она использует какие-то невнятные отговорки вместо того, чтобы честно признаться, что не может так. Но почему-то сказать прямо не поворачивается язык.

Гермиона тяжело прерывисто дышит, и мысли разбегаются в стороны, пока Малфой смотрит на неё в упор изучающим взглядом.

Если он потребует объяснений, ей будет нечего ему сказать.

Если он вновь потянется к ней, Гермиона не сможет его остановить.

Несколько мгновений она всматривается в его глаза: зрачок расширился от возбуждения, а радужка потемнела. Гермиона чувствует, как начинает дрожать, потому что один этот взгляд — уже больше, чем она может вынести.

Она ждёт любой реакции: тихой ярости, истеричного крика, грубой ругани… и даже того, что земля разверзнется и поглотит их обоих.

Но Малфой одним движением отталкивается от столешницы и делает шаг назад, выпуская Гермиону из плена своего тела. А затем молча отворачивается.

Пытаясь проглотить ком в горле, Гермиона соскальзывает со стола, отступает к окну и приводит себя в порядок, борясь с желанием мгновенно аппарировать прочь, так и не глядя на Малфоя.

Ох, Мерлин.

Пора признать: есть у неё и бабочки в животе, и более тёплые чувства к Малфою. Он вообще вызывает в ней большую заинтересованность, чем она позволяла себе думать. Один поцелуй мог быть случайностью, но два — уже повод задуматься.

Тем более когда речь о таких поцелуях.

Гермиона боится представить, как сейчас выглядит. Она готова поставить десяток галлеонов на то, что её лицо пунцовое от смущения. Она пытается пригладить разметавшиеся пряди волос и после прикладывает ладони к щекам. Вдох, выдох, вдох, выдох… Выровнять дыхание оказывается не самой простой задачей. Дальше — собраться и уйти. И только затем можно будет подумать, как смотреть Малфою в глаза после всего произошедшего.

Гермиона взмахивает палочкой, собирая разлетевшиеся бумажки, и думает о том, что история циклична.

Краем глаза она поглядывает на Малфоя.

Он так и застыл, уставившись в стену, и даже не пытается пригладить растрёпанные волосы. Его поза скованная, всё тело в напряжении, и спина неестественно прямая. Он не шевелится и даже дышит совсем беззвучно.

Но когда последний лист оказывается в стопке и Гермиона уже убирает её в карман, Малфой вдруг поворачивается и напряжённо произносит:

— Грейнджер, есть ещё кое-что. — Гермиона медленно поднимает взгляд на него, и волна паники захлёстывает её, когда она думает, что Малфой заговорит о произошедшем, но он удивляет её: — Пожиратели готовят нападение на дом Тонксов.

Гермиона вздрагивает.

— Я… Я думаю, — несмело говорит он, — вы можете отбить его. Если он важен, — он нервно облизывает припухшие губы.

— В смысле?

Голос Малфоя ниже, чем обычно, и несколько охрипший, и этот звук гулко отдаётся у Гермионы в животе. Ей сложно сосредоточиться на его словах.

— Они уверены, что там будет мало людей. Они ждут такой же успех, как в доме Пруэтт.

Гермиона застывает, пытаясь осмыслить услышанное.

Малфой глубоко вздыхает, несколько раз сжимает и разжимает кулаки, а после отбрасывает волосы с лица и, вернув свой серьёзный тон, начинает подробно описывать детали.

Он рассказывает, как с его точки зрения легче всего будет отразить нападение, сколько им потребуется бойцов, какие потери они могут понести в худшем и в лучшем случаях.