Чистка - Эдуард Даувальтер

Андреев далее привел еще несколько примеров того, как в крае спокойно чувствовали себя, он сделал выводы: крайком потерял бдительность, были падки не лесть врагов, не терпели критики и игнорировали сигналы о троцкистах. Это была уже вторая по счету мощная критика Шеболдаева, что означало его вероятное скорое разоблачение. Он, Ягода, Пахомов и Постывшев получили наибольшие порции критики. В речи Андреева досталось и свердовскому обкому Ивана Кабакова. Следом говорил глава восточно-сибирского крайкома Михаил Разумов, тоже правый. Он признал ошибки в подборе кадров, сославшись на «легкомысленность», которая помогала врагам. Он говорил, что сотрудники НКВД не занимались расследованием крушений поездов: «На наших дорогах много крушений и аварий, но до сих пор почти ни одного диверсионного крушения не вскрыто. У нас имело место то же, о чем говорил здесь т. Ягода,– вечный спор: имеются ли диверсионные элементы в крушениях, происходивших довольно часто на наших дорогах, или не имеются. Причем работники НКВД категорически настаивали и спорили о том, что эти крушения являются лишь результатом плохой работы железнодорожников и что железнодорожники разговорами о диверсиях пытаются свалить с себя вину и ответственность за это дело. А сейчас оказывается, что в таком, например, в крупном крушении, как крушение поезда с переселенцами, при котором погибло 22 человека, было крушением диверсионного характера».

Далее выступал член ВЦИК Василий Михайлов, затем глава московского обкома Никита Хрущев, оба право-троцкисты. Никита Сергеевич изначально действовал как вредитель, борьбу с вредителями поставленную Сталиным он сразу же начал обращать во вредительское русло. Он стремился нанести как можно больше урона партийным организациям, бить не только по разоблаченным врагам, но и честным людям. Озвученные им цифры говорят сами за себя: «Завод «Калибр». 197 человек членов и кандидатов насчитывается в парторганизации завода «Калибр». Исключенных 113 человек. При проверке и обмене партдокументов исключено 49 человек. Это, конечно, огромная цифра, безобразная цифра. За пассивность исключено 15 человек. При обмене переведен в кандидаты один человек. Из всех исключенных 62 человека, которые исключены Московской организацией, остальные – это люди, приехавшие из других областей или исключенные раньше, до проверки партийных документов. Это относится к исключениям при чистке и к другим периодам времени.

Завод «Мосэлемент». Коммунистов всего 63 человека, исключенных 17 человек, из них исключено в 1933 г. 4 человека и при проверке партийных документов – 5 человек. Завод «Спецснабжение». Коммунистов 59 человек, исключено 36 человек. Исключенных на этом заводе: при чистке исключено 11 человек, при проверке 10 человек и при обмене 3 человека. Завод им. Ворошилова № 58 – дроболитейный завод, всего коммунистов там 122, исключенных 45 человек. Безусловно, много, это – большая сила. Исключено при чистке в 1933 г. 8 человек, и при проверке партийных документов исключено 8 человек, а остальные 29 человек исключены в разное время.»

Далеко не факт, что все исключенные в этой чистке были троцкистами, это троцкист Хрущев выполняя установки антисоветского блока бил по многим честным людям, стремясь показать «лояльность» Сталину и одновременно нанести урон партии. После него и краткого перерыва выступал Георгий Маленков, верный Сталину администратор ВКП (б). Его речь фактически стала критикой того, что ранее говорил Хрущев. Он осуждал исключение по пассивновсти: «Ошибки с исключением по мотивам пассивности являются тем более недопустимыми, что многие партийные организации далеко не так скоро, как с пассивными, добрались до действительных врагов партии. Приведу ряд примеров. Начну с Киевской организации. В Киевской партийной организации 450 троцкистов сумели обойти доверчивых руководителей и благополучно прошли и проверку, и обмен партийных документов. Разоблачили их позже, уже после того, как они получили партийные документы. В то же время в киевской организации было исключено по мотивам пассивности 1100 коммунистов.» Маленков привел еще примеры того, как чистки, которые должны служить орудием очищения партии, на деле стали инструментом троцкистов, вот по Москве: «В Московской организации 820 троцкистов и зиновьевцев получили новые билеты и после этого были исключены как враги партии. В то же время по мотивам пассивности было исключено 6400 коммунистов. В Ленинградской организации 400 троцкистов и зиновьевцев получили новые билеты и после этого были исключены как враги партии. В то же время по мотивам пассивности было исключено 4600 коммунистов. Как видим, партийные организации с большой легкостью подходили к делу исключения из партии по мотивам пассивности, не умея в то же время своевременно разоблачить подлинных врагов партии».

Маленков просто показал, что число исключенных за не преступную пассивность было намного выше, чем прошедших партийную проверку троцкистов. Так было много где, он приводил пример за примером. Далее Маленков припомнил нескольким членам ЦК, как они пригревали у себя троцкистских последышей, зная об их «бывшем» троцкизме. Он назвал друзей троцкистов , ранее выступавших на пленуме: Саркисова, Рындина, Лавреньтьева, Варейкиса. После объявили перерыв до вечера. После выступал глава совнаркома Украины Панас Любченко, один из лидеров правых на Украине, наряду с Косиором, Балицким, Якиром и недавно Постышевым. Как часто бывает заговорщики все чаще начали клевать друг друга, перекладывая вину друг на друга. Особенностью его выступления стала резкая атака на Косиора и Постышева, которых он обвинил в том, что троцкисты попали в органы власти. Причем последнему досталось особенно сильно. Он говорил долго, приводя факты проникновения врагов на ответственные должности. Любченко также заявил о разложении врагами комсомола Косарева. Он до такой степени перекладывал всю ответственность на других за разложение, что получил ответ Кагановича: «Тов. Любченко, вы не ответили на вопрос т. Сталина насчет Политбюро ЦК КП(б)У как коллектива. Вы говорите о двух секретарях, но не говорите о Политбюро как о коллективе, в том числе и о себе как члене Политбюро. Вы все это видели. Где вы были, почему не ставили этого вопроса?» Адекватного ответа он не дал.

Далее выступал глава профсоюзов Шверник, лоялист, его выступление в основном задевало внутренние проблемы профсоюзов. За ним второй секретарь Ленгоркома Угаров, он вспомнил об убийстве Кирова, говорил о том, что троцкисты контролировали целые районы северной столицы: «Партийные аппараты райкомов и обкома были засорены либо контрреволюционными троцкистско-зиновьевскими элементами, либо людьми, которые не способны обеспечить боевое проведение в жизнь линии и директив нашей партии. У нас особенно пораженными в смысле засорения вредительской и контрреволюционной деятельностью оказались два райкома, это – Выборгский райком, в котором секретарем был т. Смородинов, и Василеостровский райком, где секретарем был т. Волцик. В Выборгском райкоме засела группа троцкистско-зиновьевских двурушников, в Василеостровском райкоме на кадрах был в течение ряда лет враг, который был тесно связан с контрреволюционной террористической группой Академии Наук. В аппарате городского комитета, товарищи, мы должны были снять и сняли с работы сейчас зав. промотделом. Этот зав. промотделом входил в состав бюро