Рассказы и повести - Анатолий Безуглов

– А кто именно присоветовал?– поинтересовался Орлов.

Калгашкина немного подумала.

– Да взять хоть бы Корнеева Геннадия Ефимовича. Очень душевный старик. В нашем ЖЭКе работал.

– Интересно, из каких побуждений?

– Из уважения. Пенсионер. Прихварывал. Вот иной раз и оставишь ему виноградику получше или помидорчиков посвежее.

– А вы что, не знаете, что это преступление? – строго посмотрел на Калгашкину следователь и достал из ящика «Ведомости Верховного Совета РСФСР».– Не читали Указ о внесении дополнений в Уголовный кодекс?

Заведующая магазином испуганно посмотрела на Орлова. А он зачитал:

– «Статья сто пятьдесят шесть – три. Нарушение правил торговли. Продажа товаров со складов, баз, из подсобных помещений торговых предприятий (организаций) или предприятий (организаций) общественного питания или сокрытие товаров от покупателей, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности, наказывается исправительными работами на срок до одного года с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в торговых предприятиях (организациях) и на предприятиях (организациях) общественного питания либо без такового; или штрафом до ста рублей. Те же действия, совершенные повторно, наказываются лишением свободы на срок до трех лет или штрафом до пятисот рублей…»

Орлов закрыл «Ведомости…».

– А-а, этот,– протянула Калгашкина облегченное – Конечно, слышала… Но… когда он вышел?

– В сентябре 1981 года,– сказал следователь.

– Вот. А я отпускала Корнееву раньше, до сентября… И адвокат говорил мне, что закон обратной силы не имеет. После Указа даже луковицы в подсобке не спрячу. Все на прилавок…

– На каком этаже вы живете?– неожиданно спросил Орлов.

– На четвертом. А что?– удивилась Калгашкина.

– По жеребьевке вытянули?

– Нет, сама выбирала. Как член правления.

– Так,– постучал авторучкой по столу следователь. Я видел, что теперь удивлен он: это были неизвестные нам сведения.– Значит, члены жилищно-строительного кооператива «Салют» ввели вас в правление…– произнес Орлов.

Калгашкина кивнула.

– Когда?

– Ну, когда…– несколько замялась заведующая магазином.– Дату я не запомнила…

Следователь Орлов тут же отправился в правление ЖСК «Салют». И вернулся оттуда со всеми его протоколами. Успел он допросить и председателя правления Николая Николаевича Щербакова.

– Кажется, ниточка прослеживается, Захар Петрович,– не сумев сдержать торжествующего вида, начал Анатолий Васильевич, кладя на мой стол папки с бумагами.– Во-первых, ни в одном из протоколов общих собраний членов ЖСК не значится, что Калгашкина избиралась членом правления.

– Выходит, опять солгала?

– Нет. Председатель правления Щербаков сказал, что они, то есть члены правления, ввели Калгашкину вместо Карапетяна… Помните, он выбыл из ЖСК, а его квартиру дали Калгашкиной.

Я кивнул. А следователь продолжал:

– Щербаков говорит: пожалуйста, есть протокол заседания правления.– Следователь открыл папку и нашел нужный документ.– Послушайте: «Заслушано сообщение председателя ЖСК «Салют» Щербакова Н. Н. о рекомендации жилищного управления Зорянского городского исполнительного комитета Совета народных депутатов ввести в состав правления товарищей Калгашкину И. А. и Тараданкина К. П.

Постановили: ввести в состав правления ЖСК «Салют» Калгашкину И. А. вместо выбывшего члена правления и члена ЖСК Карапетяна…»

– Но это же незаконно,– сказал я.– Членов правления ЖСК может избирать только общее собрание.

– То же самое я сказал Щербакову. А он мне: но ведь Калгашкину и Тараданкина рекомендовало горжилуправление. Сам Дроздов.

– Дроздов? – переспросил я.

– Вот именно. Сам начальник горжилуправления,– подтвердил Орлов.– Но, понимаете, Захар Петрович, я пересмотрел все протоколы заседаний правления ЖСК во время строительства дома. Ни на одном не присутствовали ни Калгашкина, ни Тараданкин.

– А кто такой Тараданкин?

– Щербаков говорит, его взяли в правление для подкрепления. И как представителя рабочего класса. А то все служащие…

– Для подкрепления? – переспросил я.

– Да.

– Но ведь он во время стройки ни разу не был на заседаниях,– удивился я.

– Я задал Щербакову этот же вопрос. Он замялся. И опять за свое: горжилуправление рекомендовало, настаивало…

– Настаивало? Даже так? Поинтересуйтесь личностью Тараданкина.

– Хорошо,– кивнул следователь.– Так что Дроздов проявил тут пока непонятную настойчивость.

– Мне он говорил совершенно другое… У вас все?

– Нет, помните, Калгашкина упомянула тут некоего Корнеева? Ну, доброго старичка-пенсионера?

– Который присоветовал ей вступить в трехкомнатную?– вспомнил я.

– Вот-вот. Так этот Корнеев Геннадий Ефимович осуществлял технадзор за строительством дома ЖСК «Салют».

Следователь отыскал в папке и показал мне документ, вернее, трудовое соглашение, по которому ЖСК «Салют» принимал на себя обязательство ежемесячно выплачивать сто пятьдесят рублей Корнееву Г. Е. за осуществление им технического надзора за строительством дома. Всего им было получено тысяча пятьсот рублей.

– Он что, строитель?– поинтересовался я.– Есть диплом? Или практик?

– Бухгалтер.

– Как же так? – удивился я.– Ведь для того, чтобы осуществлять надзор, нужны соответствующее образование и опыт.

– Щербаков говорит, что Корнеев толковый мужик. Работал долгое время бухгалтером ЖЭКа…

– Насколько я понимаю, бухгалтерия – одно, а строительство – другое. Технадзор есть технадзор. Тут следует разбираться в строительстве, а не в дебете-кредите.

– Порекомендовали,– усмехнулся Орлов.

– Кто?

– Дроздов.

– Опять Дроздов! – не выдержал я.

– Вот именно, Захар Петрович. Считаю, что его надо допросить.

На следующее утро, как только пришел на работу, в кабинете раздался телефонный звонок. Звонил председатель горисполкома Лазарев.

– Захар Петрович,– сказал он раздраженно,– по-моему, существуют какие-то джентльменские нормы отношений…

– Разумеется,– ответил я спокойно, догадываясь, что обеспокоило председателя.

– Если вам нужны какие-то разъяснения от нашего ответственного работника, можно ведь снять трубку и поговорить. Нельзя же подрывать авторитет…

– Вы о чем?

– О Валерии Семеновиче Дроздове. Ему прислали повестку явиться в прокуратуру. Почтой, на дом. Это уж, по-моему, сверх всякой меры! Призовите, пожалуйста, вашего следователя к порядку…

– Не понимаю вашего раздражения. Я в действиях следователя не вижу нарушения. Все по закону…

Ответ, как мне показалось, не удовлетворил председателя горисполкома.

Я вызвал Орлова. У него в это время был инспектор ОБХСС Фадеев, и они зашли вместе.

– Интересные сведения получил Владимир Гордеевич о Калгашкиной,– сказал Орлов.

Он посмотрел на старшего лейтенанта, как бы предоставляя ему слово.

– Можно?– на всякий случай спросил тот.

– Конечно, конечно.

– Я уже докладывал своему начальству. А теперь вот вам… Итак, по порядку.– Фадеев раскрыл блокнот.– Установлено, что приблизительно месяц назад на нашем рынке некто по фамилии Глушко торговал апельсинами. Такой чернявый, с усами. Говорят, похож на грузина… Его же видели в доме ЖСК «Салют». Жил некоторое время у Калгашкиной.

– Помните, Юра Бобошко говорил, что у Ирины Алексеевны появился новый, очередной муж в кавычках, грузин? – напомнил Орлов.

– Помню, конечно,– ответил я.

– Мы стали выяснять,– продолжал инспектор ОБХСС.– В то же время по документам магазина «Овощи-фрукты», где заведующая Калгашкина, было получено две тонны марокканских апельсинов. Но в продажу они не поступали. Это подтвердили работники магазина – грузчик и уборщица.– Владимир Гордеевич отложил блокнот.– Я думаю, грузчика и продавца заменил этот самый Глушко. Но не в магазине, а на рынке. Действительно, никто из жителей микрорайона апельсинов в магазине не видел. А на рынке в то время были. И кто продавал? Глушко.

– А что говорит Калгашкина?-спросил я.

– Мы еще по этому поводу не беседовали,– ответил Фадеев.– Однако ей трудно будет оправдаться. В день отпуска апельсинов с базы, а также на другой и третий день она не была на работе. Взяла бюллетень. Но на самом деле, как установлено, ездила в дом отдыха в Светлоборск… Тогда я вызвал врача, который дал бюллетень. Та расплакалась и тут же призналась, что больничный у нее просила сама Калгашкина. И врач прямо в магазине выписала ей бюллетень…

– За что же она так благоволит к Калгашкиной?– поинтересовался я.

– Все то же, Захар Петрович. Виноградик получше, помидоры посвежее,– повторил старший лейтенант слова Ирины Алексеевны.