Властелин Хаоса - Роберт ДЖОРДАН

– А ты слушай, парень. Вся деревня знала, как он с ней обращался, но Ларита пожаловалась мне сама. Она всхлипывала, причитала и твердила одно – будто она только и мечтает, как бы кто-нибудь ее вызволил. Ну, а у меня в ту пору водилось в кошельке золотишко, имелась прекрасная карета, я держал кучера и слугу, да и сам был молод и недурен собой. – Том вздохнул и пригладил длинные белые усы. Трудно было поверить, что это морщинистое лицо могло когда-то выглядеть привлекательным, но Мэт удивился другому. Карета? С каких это пор менестрели стали разъезжать в каретах? – Так вот, Мэт, у меня просто сердце разрывалось от сострадания к бедняжке. Ну, и не только от сострадания. Признаюсь, она мне изрядно приглянулась. Как уже сказано, я был молод и считал себя влюбленным, словно какой-нибудь герой из предания. И вот однажды – мы с ней сидели под цветущей яблоней, довольно далеко от дома сапожника, – я предложил увезти ее. Я обещал, что у нее будет дом, собственная служанка и двор с песнями и стихами. Но как только Ларита поняла, к чему я клоню, она пнула меня в коленку так, что я месяц хромал, да еще поддала скамейкой.

– Похоже, на пинки они все мастерицы, – пробормотал Мэт, пытаясь поудобнее устроиться на шатком бочонке. – Небось она тебе не поверила. Можно ли ее в этом винить?

– Еще как поверила. И пришла в ярость оттого, что я решил, будто она способна покинуть любимого мужа. Это ее слово «любимый». Она со всех ног понеслась к этому сапожнику, и мне оставалось либо убить его, либо вскочить в свою карету. Я выбрал последнее. Сдается мне, она до сих пор живет с ним, как и прежде. Крепко держит семейный кошель в своих руках, а когда этот малый случайно наберется в таверне эля, лупит его чем ни попадя. Потом я порасспросил добрых людей и выяснил, что она всегда так поступала.

Мэт почесал голову:

– Не понимаю, какое отношение это имеет к тому…

– Да такое, что не нужно, услышав часть истории, думать, будто ты знаешь ее целиком. Вот скажи, известно ли тебе, что Найнив и Илэйн через день-другой отправятся в Эбу Дар? Мы с Джуилином тоже едем.

– Эбу?!.. – Мэт едва успел подхватить выпавшую изо рта трубку. Налесин рассказывал ему кое-что об этом городе. Конечно, по части женщин и стычек Налесин мог малость приврать, но все равно выходило, что туда лучше не соваться. Место опасное. Так значит, они решили убрать Илэйн подальше? Вон оно что. – Том, ты должен мне помочь.

– Каким образом? – спросил Том. – Избавить их от злодея сапожника? – Менестрель выдул струйку голубоватого дыма. – Ты по-прежнему не знаешь всей истории, парень. Скажи, что ты думаешь о Найнив и Эгвейн? Впрочем, пожалуй, об одной Эгвейн?

Мэт призадумался. И что это менестрель все ходит вокруг да около, уж не задумал ли сбить его с толку?

– Эгвейн мне нравится. Я… чтоб мне сгореть, Том, Эгвейн и есть Эгвейн, что тут скажешь? Поэтому я и стараюсь спасти ее глупую шею.

– То есть избавить ее от сапожника, – пробурчал Том, но Мэт продолжал:

– И ее шею, и шею Илэйн, и даже Найнив, если ей я не сверну шею сам. О, Свет, я ведь хочу им только добра! Только помочь. Да и Ранд мне голову оторвет, если с Илэйн случится неладное.

– А тебе не приходило в голову попытаться помочь им сделать то, чего хотят они сами, а не то, что считаешь лучшим ты? Будь моя воля, я усадил бы Илэйн на лошадь и во весь опор помчал в Андор. Но она должна – я думаю, что должна, – заниматься чем-то другим, поэтому-то я и торчу здесь. Потею день и ночь, отираясь возле нее, чтобы ее, не ровен час, не убили. В Кэймлин она, конечно, поедет, но всему свое время.

Том с самодовольным видом пососал трубку, но, судя по тону, все, что он говорил, не слишком нравилось ему самому.

– Сдается мне, – проворчал Мэт. – им не терпится преподнести свои головы Элайде.

Стало быть, Том усадил бы глупую девчонку на лошадь, вот оно как? Хорошенькое дельце – менестрель тащит Дочь-Наследницу короноваться! Да, самомнение у Тома что надо.

– Ты не дурак, Мэт, – тихонько продолжил Том. – Тебе лучше знать. Эгвейн… Трудно представить себе эту девочку Амерлин… – Мэт кивнул, но Том не обратил на это внимания. – Но как мне кажется, у нее есть некоторые необходимые качества. Характер, например. А судя по некоторым событиям, правда, пока трудно сказать, не являются ли они случайностью, у нее, пожалуй, есть и мозги. Вопрос в том, хватит ли ей жестокости? Если нет – ее съедят заживо, вместе с характером, мозгами и всем прочим.

– Кто? Элайда?

– Она самая. Вот уж кому жестокости не занимать. А здешние сестры едва ли воспринимают Эгвейн как Айз Седай. Может, она для них и Амерлин, но не Айз Седай, хотя в такое и трудно поверить. – Том покачал головой. – То же относится и к Илэйн с Найнив. Они стараются не распространяться на сей счет, но даже Айз Седай удается скрывать далеко не все. Ежели к ним присмотреться да пошевелить мозгами, можно догадаться о многом. – Том снова достал письмо и, не глядя на него, повертел в руках. – Эгвейн шагает по краю пропасти, Мэт, и здесь в Салидаре, существует три клики – три, в этом я уверен, – и от любой можно ждать толчка в спину, стоит девочке сделать один неверный шаг. А если это случится, за Эгвейн последуют и Илэйн с Найнив. А может быть, они сперва столкнут их, чтобы легче добраться до Эгвейн.

– Прямо здесь, в Салидаре? – бесцветным голосом уточнил Мэт. Том спокойно кивнул, и на сей раз Мэт не смог сохранить видимость спокойствия. – И ты хочешь, чтобы я позволил им здесь остаться?

– Я хочу, чтобы ты перестал думать, будто тебе удастся заставить их поступать по-твоему. Они уже решили, что им делать, и от своего не отступятся. Но может быть, не исключено, ты сумел бы помочь мне уберечь их от смерти.

Мэт вскочил на ноги: перед глазами его предстал образ женщины с ножом, вонзенным между грудей. И это было не одно из тех, чужих воспоминаний. В сердцах он пнул бочонок, на котором только что сидел, и тот покатился по переулку. Помочь менестрелю уберечь их от смерти. В голове его всплыло туманное воспоминание о Базеле Гилле, хозяине гостиницы в Кэймлине. Вроде он говорил о Томе что-то… Что именно, Мэту так и не удалось вспомнить.

– От кого это письмо? От еще одной «спасенной» женщины? Или ты, Том, оставил ее там, где ей могут отрубить голову?

– Я ее оставил, – тихо ответил Том. Он поднялся с бочонка и, не промолвив больше ни слова, зашагал прочь.

Мэт рванулся было вдогонку, но удержался, ибо не знал, что сказать Тому. Сумасшедший старик! Нет, Том не сумасшедший. Эгвейн упряма, как мул, но в сравнении с Найнив и она кажется сговорчивой. Хуже того, и та и другая готовы залезть на дерево ради того, чтобы получше разглядеть молнию. Что касается Илэйн, то что с нее взять. Знатным дамам, как правило, недостает ума, чтобы спрятаться от дождя под крышу, зато, промокнув, они возмущаются громче всех.