ОНО - Стивен Кинг

— Стреляй в него, Беверли! — услышал Бен свой крик. — Стреляй в него через дверь, стреляй до того, как он схватит нас!

К грязному окну в конце коридора тяжелой давящей массой прилипло солнце.

Беверли поднимала рогатку, словно во сне, по мере того, как вопль-жужжание становился громче, громче…

Но перед тем, как она смогла оттянуть резинку рогатки назад, Майк закричал:

— Нет! Нет! Не надо, Бев! О, Боже! Подожди! — и он, нервно рассмеявшись, рванулся вперед, схватился за ручку, повернул ее и распахнул дверь. Она свободно раскрылась с коротким скрежещущим звуком. — Это трещотка! Простая трещотка, вот и все, — то, чем пугают ворон!

Комната была пуста. На полу лежала коробка «Стерно» с пробитыми концами. В середине была плотно привязана навощенная веревка, завязанная узлом поверх отверстий, пробитых на концах коробки. Хотя в комнате не было никакого жужжания — одно окно было закрыто и наглухо забито досками, впуская только узкие полосы света, — не могло быть никакого сомнения, что жужжание исходило из коробки.

Майк подошел к ней и сильно пнул ее ногой. Жужжание прекратилось, когда коробка отлетела в дальний угол.

— Просто трещотка, — сказал он остальным, как бы извиняясь. — Мы такой пугали ворон. Ничего. Просто дешевая хитрость. Но я не ворона, — он посмотрел на Билла, больше не смеясь, но спокойно улыбаясь. — Я все еще боюсь Оно, думаю, мы все боимся, но Оно боится нас тоже. По правде говоря, Оно, я думаю, очень здорово боится.

Билл кивнул:

— Я ттоже ттак ддумаю, — сказал он.

Они подошли к двери в конце прихожей, и, когда Бен увидел, как Билл засовывает свой палец в дырку, где была когда-то ручка двери, он понял, что сейчас наступит конец; за дверью не будет уже никакой хитрости, никаких шуток. Запах был теперь пугающим, и грозное ощущение противоборства двух сил, витающее вокруг них, стало намного сильнее. Он посмотрел на Эдди, одна рука у того была на перевязи, здоровой рукой он держал аспиратор. Он посмотрел на Бев, она стояла с другой стороны, лицо у нее было белое, она держала рогатку, похожую на грудную косточку птицы, и подумал: Если нам придется бежать, я постараюсь защитить тебя, Беверли. Клянусь, я постараюсь.

Она, может быть, почувствовала его мысли, потому что повернулась к нему и наградила его напряженной улыбкой. Бен улыбнулся в ответ.

Билл распахнул дверь. Ее петли издали тупой скрип и затем затихли. Это была ванная комната… но что-то в ней было не то. Кто-то что-то здесь разбил, — было все, что Бен мог уяснить вначале. — Не бутылку… а что?

Повсюду валялись, зловеще мерцая, белые черепки. Потом он понял. Это было как безумие, ударяющее в голову. Он засмеялся. Ричи присоединился к нему.

— Да, здорово дедуля напердел, — сказал Эдди, и Майк начал хихикать и кивать головой. Стэн слегка улыбался. Только Билл и Беверли оставались мрачными.

Белые куски, разбросанные по полу, были черепками фаянса. Унитаз взорвался. Бачок, как пьяный, накренился в луже воды, и его спасло от падения только то, что унитаз стоял в углу комнаты и бачок был у самой стенки.

Они сгрудились за Биллом и Беверли, их ноги скрипели на кусках фаянса. Что бы это ни было, — подумал Бен, — оно к черту разнесло этот несчастный туалет. Он сразу увидел Генри Бауэрса, бросающего в него гранатой, а потом удирающего.

Его только занимало, сколько же понадобилось динамита для такого дела. Крупных кусков уцелело чертовски мало, в основном остались только малюсенькие острые осколки, похожие на дротики. Обои (гирлянды роз и резвящиеся эльфы, как в прихожей) повсюду были усеяны дырками. Это было похоже на взрыв, но Бен знал, что взрыв вогнал бы в стены гораздо больше осколков.

Рядом на когтистых ножках стояла ванна. Бен посмотрел внутрь и увидел на дне накипь, осадки и песок. Сверху смотрела ржавая головка душа. Здесь был таз и аптечка с неплотно закрытой дверцей, показывающей пустые полочки. На полках, там, где раньше были лекарства, стояли ржавые кружки.

— Я бы не подходил слишком близко к этому, Большой Билл! — сказал резко Ричи, и Бен оглянулся.

Билл приближался к устью канализационной трубы в полу, над которой когда-то был унитаз. Он наклонился вперед… и затем повернулся к остальным.

— Я сслышу, как работает ннассос… такой же, как в Барренсе! Бев подошла к Биллу. За ней подошел Бен, и да, он тоже мог это слышать: непрерывный гудящий шум. За исключением эха в трубах, это вовсе не звучало механически. Это звучало, как нечто живое.

— Ввот оттткуда Оно ппприходило, — сказал Билл. Его лицо было мертвенно бледным, глаза горели от возбуждения. — Ввот откккуда Оно пришло ввв тттот день, и ввот оттткуда Оно приходит всегда! Канализация!

Ричи кивнул.

— Мы были в подвале, но Оно было не там. Оно приходило снизу, потому что только отсюда Оно могло выйти.

— И это сделало Оно? — спросила Беверли.

— Я ддумаю, Оно сспешило, — серьезно ответил Билл. Бен посмотрел в трубу. Она была трех футов в диаметре и темная, как шахта. Внутренняя керамическая поверхность была покрыта чем-то, о чем он не хотел думать. Гудящий шум гипнотически уплывал… и вдруг он увидел что-то. Он увидел это не физическими глазами, а глазом, глубоко заключенным в его мозгу.

Оно мчалось к ним, развивая скорость экспресса, заполняя горловину этой темной трубы; Оно было сейчас в своей собственной форме, какой бы она ни была; Обычно Оно принимало какую-либо форму, знакомую им; Оно приближалось, приближалось из своих отвратительных пещер и черных катакомб под землей. Его глаза мерцали могильным желтовато-зеленым огнем, Оно приближалось.

И затем он увидел Его глаза внизу, в той темноте, горящие искры, злобные и беспощадные. За гудением механизмов Бен теперь мог слышать новый звук: «Хсссс…» Из пасти канализационной трубы доносилось зловоние, и он отступил назад, кашляя и задыхаясь.

— Оно идет! — закричал он. — Билл, я увидел Его, Оно идет! Беверли подняла рогатку.

— Хорошо, — сказала она.

Что-то взорвалось в канализационной трубе. Бен, пытаясь потом припомнить, что случилось, мог вспомнить только серебристо-оранжевую льющуюся субстанцию. Она не была призрачной, она была твердой, и он ощущал другую форму, какую-то истинную сущность формы, за ним… но глаза Бена не могли охватить то, что он видел, это было слишком ужасно.

Ричи, спотыкаясь, отступил назад, лицо его исказилось от ужаса, он кричал и кричал: Оборотень! Билл! Это оборотень! Оборотень!

И вдруг форма переросла в реальность — для Бена, для них всех.