ОНО - Стивен Кинг

— Да, убей Его! — подхватил Эдди.

— Убей Его! — кричал Билл, его рот скривился в дрожащую дугу. На волосах налипла беловато-желтая полоска штукатурки. — Убей Его, Беверли, не дай Ему уйти!

Боеприпасов не осталось, — бессвязно подумал Бен, — нам хана. О чем ты говоришь, чем убить Его? Но он посмотрел на Беверли и понял: если бы до того момента его сердце никогда не принадлежало ей, то оно бы перелетело к ней сейчас. Она снова натянула резинку, сомкнув пальцы над чашечкой, пряча ее пустоту.

— Убей Его! — крикнул и Бен и неуклюже взобрался на край ванны. Его джинсы и белье до кожи пропитались кровью. Он не имел никакого представления, сильно его ранило или нет. После первоначального шока боли не было, но, наверняка, крови вытекло ужасно много.

Зеленоватые глаза Оборотня вспыхивали и гасли, теперь наполненные страхом так же, как и болью. Кровь ручьем лилась на куртку.

Билл Денбро улыбнулся. Это была кроткая, прекрасная улыбка… но она не отражалась в его глазах.

— Ты не должен был начинать с моего брата, — сказал он. — Пошли этого мудака в ад, Беверли.

Страх исчез из глаз этого существа — Оно почуяло. С необычайной грацией Оно повернулось и нырнуло в канализацию. Когда Оно уходило, Оно преобразилось. Куртка растаяла прямо на Его шкуре, и она обесцветилась. Череп удлинился, как будто был сделан из воска, который теперь размягчался и начинал плавиться. Его форма изменилась. На одно мгновение Бен подумал, что он почти что видит, какая форма у Него была в действительности, и сердце у него окаменело внутри грудной клетки, заставив его судорожно всхлипнуть.

Я убью вас всех! — ревел голос из канализационной трубы. Он был плотным, сочным, диким, ни в коей мере не человеческим. — Убью вас всех… убью вас всех… убью вас всех… Слова угасали и угасали, уменьшаясь, размываясь, исчезая в отдалении, наконец соединились с негромким гудением насосных механизмов, уплывая через трубы.

Дом глухо, еле слышно застонал, будто собирался обвалиться. Но он не обвалился, как заметил Бен, а странным образом сжался до обычных размеров. Какое бы колдовство Оно ни использовало, чтобы заставить дом № 29 на Нейболт-стрит казаться больше, оно теперь утратило силу. Дом сократился, как эластик. Теперь это был дом, который пах сыростью и немного плесенью; лишенный мебели дом, куда заходили бродяги и алкаши выпить, поболтать и укрыться от непогоды. Оно ушло.

Без Него тишина казалась очень громкой.

— Ммммы должны вввыбраться из этого мместа, — сказал Билл. Он подошел туда, где Бен пытался встать, и схватил его за протянутую руку. Беверли стояла около стока. Она посмотрела на себя, и хладнокровие исчезло в краске стыда, которая, казалось, обтянула всю ее кожу сплошным теплым чулком. Она, должно быть, глубоко дышала. Трескающиеся отдаленные звуки — это были пуговицы на ее блузке. Их не было ни одной. Блузка раскрылась, ее маленькие груди совсем обнажились. Она попыталась задернуть блузку.

— Ррричи, — сказал Билл. — Помоги мне с Бббеном. Он… Ричи присоединился к нему, затем Стэн и Майк. Вчетвером они поставили Бена на ноги. Эдди подошел к Беверли и неуклюже положил свою здоровую руку ей на плечо.

— У тебя здорово получилось, — сказал он, и Беверли залилась слезами.

Бен сделал два спотыкающихся шага к стене и прислонился к ней перед тем, как снова упасть. Голова его была легкой. Краски мира то возвращались, то снова уплывали. Его тошнило.

Затем он почувствовал рядом руку Билла, сильную и успокаивающую.

— Ччто, пплохо, Ссоломенная Голова?

Бен заставил себя посмотреть на свой живот. Он нашел, что выполнение двух простых действий — наклон шеи и прикосновение к разрезу рубашки — потребовало больше мужества, чем ему нужно было, чтобы войти в дом. Он ожидал увидеть половину своих внутренностей у себя на животе, как гротескное вымя. Вместо этого увидел, что поток крови течет ленивым ручейком. Оборотень ранил его глубоко, но явно не смертельно.

Ричи посмотрел на разрез, который круто спускался по груди Бена и исчезал справа над желудком, затем прямо в лицо Бену.

— Он едва не пустил твои кишки на подтяжки. Ты это знаешь?

— Не трепись и катись, — сказал Бен.

Они с Ричи внимательно посмотрели друг на друга, изучая, затем разразились истерическим смехом в одно и то же время, брызгая друг на друга слюной. Ричи взял Бена за руки и толкнул его назад.

— Мы побили Его, Соломенная Голова! Мы побили Его!

— Мы ннне пппобили Его, — сказал Билл сурово. — Нам ппросто ппповезло. Давайте вввыходить, ппока Оно нне ррешило ввернуться.

— Ккуда? — спросил Майк.

— К Барренсу, — ответил Билл.

Беверли подошла к ним, все еще стягивая блузку на груди. Ее щеки были ярко-красными. — В штаб? Билл кивнул.

— Дайте мне кто-нибудь рубашку, — попросила Беверли, покраснев еще сильней. Билл внимательно посмотрел на нее, и кровь мгновенно прихлынула к его собственному лицу. Он быстро отвел глаза, но в этот краткий момент Бен успел испытать гнетущую ревность.

В одну единственную секунду Билл узнал ее так, как знал раньше только Бен.

Остальные тоже посмотрели и затем отвернулись. Ричи покашлял в руку. Стен покраснел. Майк отскочил назад на шаг-два, как будто действительно напуганный припухлостью маленькой белой груди, просвечивающей под ее рукой.

Беверли вскинула голову, отбросив назад спутавшиеся волосы. Она все еще была красной, но лицо ее прояснилось.

— Я же не виновата, что я девочка, — сказала она, — или в том, что я становлюсь большой. Кто-нибудь даст мне рубашку?.

— Кконечно, — сказал Билл. Он снял через голову свою белую футболку, обнажая свою узкую грудь, торчащие ребра, загорелые, веснушчатые плечи. — Вввот.

— Спасибо, Билл, — сказала она, и на какой-то момент их глаза встретились. На этот раз Билл не отвел взгляд. Он смотрел твердо, по-взрослому.

— Ппожалуйста, — сказал он.

Удачи тебе. Большой Билл, — подумал Бен, и отвернулся от этого взгляда. Он причинил ему боль, делал больно там, куда ни вампир, ни оборотень никогда не смогли бы попасть. Но в то же самое время была такая вещь, как правила приличия. Слова он не знал, он понимал их смысл. Смотреть на них, когда они глядели друг на друга вот так, было бы так же неприлично, как смотреть на ее груди, высвободившиеся из блузки, когда она надевала через голову футболку Билла.

Пускай так. Но ты никогда не будешь любить ее так, как я. Никогда.

Футболка Билла доходила ей почти до колен. Если бы не джинсы, которые выступали из-под каймы, было бы похоже, что на ней короткая ночная рубашка.